За честную стабильность
Эксперты по-разному оценивают причины гражданских протестов. По данным сотрудника «Левада-Центра» Дениса Волкова, было две основных предпосылки. Во-первых, после столкновения с государственной системой, граждане пришли к убеждению, что сама она не изменится, но «терпеть это дальше невозможно». Во-вторых, сказалось недовольство, связанное с экономическим кризисом.
С этим не согласился руководитель группы «НИИ митингов» социолог Александр Бикбов. По его данным, на улицы людей вывели не социальные проблемы и не желание изменений, а новые представления о стабильности.
«Это не был протест за изменения, это был протест за стабильность, но стабильность честную», - заявил он. Желание изменений появилось у протестующих только в мае-июне, отметил Бикбов, когда участники стали говорить, что нужно не только противодействовать коррупции, произволу, но и что-то менять.
«Не наши» и «неправильные»
Двадцать лет опыта жизни в пространстве неограниченной личной свободы, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Марии Липман, стали одной из главных причин протестов. «Это был «пакт о невмешательстве», когда «государство не достает» в обмен на то, что граждане не вмешиваются в политику», — пояснила она.
«Первыми этот пакт нарушили наиболее модернизированные граждане, которые вышли на протест, – отметила Липман. – Вслед за этим пакт, со своей стороны, нарушило государство, которое стало вмешиваться в частную жизнь граждан: вмешательство церкви в школу, попытка навязать определенные ценности, преследование искусства, запретительные законы последних месяцев».
Ответ власти протестующим Липман охарактеризовала как курс на конртмодернизацию. Она привела фрагмент из речи Владимира Путина к 4 ноября. Президент процитировал Столыпина, который говорил, что «государство преклоняет права отдельных лиц, отдельных групп к правам целого», и добавил от себя, что «эти слова никогда не потеряют актуальность». Политолог также заметила, что слово «модернизация» в выступлениях Путина больше не встречается.
Ошибкой власти на фоне протестов стала политика, направленная на раскол общества, уверена Липман. «Это деление людей на правильных и неправильных, наших и не наших, патриотичных и непатриотичных», – говорит она. Это одна из причин, почему протестное движение в ближайшей перспективе не утихнет.
Тренировались на пожарах
К политическому протесту повзрослевшее за 20 лет общество пришло уже с гражданскими навыками, которые содержат в себе проектное мышление, считает Липман. Эти навыки люди тренировали на гражданских инициативах, не связанных с политикой. Самой удачной из них было тушение лесных пожаров в 2010 году.
Проектное мышление политолог описывает следующим образом: «Есть задача, очень конкретная: мы можем помочь жертвам пожара, спаси исторический памятник и т.д. Мы знаем, что надо делать, мы это сделаем. И если у нас получится, мы еще вернемся. Этим гражданская инициатива очень сильно отличается от политической». Это проектное мышление, уверена она, оправдывает себя на протяжении всего последнего года: граждане увидели политический стимул, достойный их участия.
Бикбов усомнился в том, что к протестному движению применимо понятие «проектное мышление». По его данным, у большинства участников митингов отсутствует ясное представление не только о мире политики, но и о последовательности собственных действий.
Как пример он привел слова одного из протестующих на акции 4 февраля 2012 г.: «Я проголосую за Прохорова, но хотелось бы добиться регистрации независимых кандидатов, прежде всего Алексея Навального. Что бы я еще мог сделать? Приду наблюдателем на президентские выборы, скорее всего от «Яблока»». Это показывает, что в своих действиях участник протеста ориентирован на трех совершенно разных кандидатов в протестное представительство, заключил Бикбов.
Стало больше политики
Важным результатом протестов стала удачная модель контроля за властью и политическими лидерами, заключают социологи. «Пусть это только в рамках самого движения, и говорить мы можем только о контроле за своими лидерами, – отмечает Волков. – Были опробованы и другие демократические механизмы – круглый стол, согласование интересов, – они работают».
Исследования показали, что за год уменьшилось недоверие к «несистемным» политикам. Если в декабре первые места в рейтинге занимали не политики, то в сентябре политические лидеры вырвались вперед и потеснили общественных деятелей, говорит Волков. Это же, по его мнению, демонстрируют выборы в Координационный совет оппозиции.
Эти выводы подтверждает Бикбов: от эйфорического участия граждане пришли к осознанию политической деятельности. «То, что журналисты иногда называют разочарованием, усталостью от митингов, в конечном счете является осознанием того, что политические изменения не происходят мгновенно», – пояснил он. По его словам, в декабре на вопрос «Чего вы ждете от этого митинга?» можно было услышать: «Смены президентской республики на парламентскую». К марту, по его наблюдениям, такого рода ожиданий стало меньше, победило желание политической деятельности.
Еще одним результатом стало формирование социальной повестки, которой не было вначале. В декабре на одном и том же митинге можно было встретить сторонников «русской революции» и сторонников прекращения поборов с крупного бизнеса, которые при этом считали, что «бедных нужно принуждать к труду». Там же, по словам Бикбова, были носители «спонтанной социалистической повестки». Теперь, отмечает он, почти все протестующие пришли к согласию, что нужно сохранять бесплатное образование и медицину. Важным событием он называет появление на митингах в июне-сентябре «образовательной колонны», к которой присоединялись многие аполитичные участники.