21 ноября вступает в силу скандально известный закон «Об иностранных агентах», который Госдума приняла этим летом. Суть закона в том, что все некоммерческие организации, которые получают гранты на свою деятельность из-за рубежа и при этом занимаются «политической деятельностью», объявляются «иностранными агентами». Этот статус присваивается не автоматически: организация сама должна себя так назвать, а если этого не сделает, будет оштрафована.
Авторы закона утверждают, что он никак не усложнит работу организации, его цель чисто информационная: рассказать гражданам, какие организации действуют в интересах иностранных государств. Но сами потенциальные «иностранные агенты» уверены, что власть лукавит.
«Московская Хельсинкская группа» (МХГ), правозащитный центр «Мемориал», ассоциации «Агора» и «Голос», которые подпадают под действие нового закона, рассказали на круглом столе 19 ноября, с какими трудностями они могут столкнуться или уже столкнулись в связи с новыми правилами.
Во-первых, они не согласны с тем, что занимаются политической деятельностью. «Разве «Голос» занимается политикой? Он следит за тем, чтобы были честные выборы, он никогда не поддерживал ни одного кандидата», — говорит председатель МХГ Людмила Алексеева. В законе действительно дается расширенное определение политической деятельности: это, в том числе, и воздействие на общественное мнение.
Занятие политической деятельностью накладывает на организацию дополнительные обязательства: каждый год необходимо проводить аудит, раз в квартал подавать сведения и т.д. Кроме того, появляется ряд оснований для внеплановых проверок, отмечает глава центра «Мемориал» Олег Орлов. «Внеплановые проверки можно проводить на основании заявления гражданина, на основании публикации в СМИ, где напишут, что в работе организации есть признаки экстремизма, — объясняет он. — Можно организовать поток таких заявлений, и тогда не надо закрывать организацию: бесконечными проверками можно просто парализовать ее работу».
Кроме того, опасается Орлов, «иностранных агентов» не будут включать в общественные комитеты (например, для контроля соблюдением прав заключенных), а в спорных юридических ситуациях этот статус будет дополнительным основанием для уголовного преследования.
Директор ассоциации «Голос» Лилия Шибанова рассказала, что последние полгода Федеральная налоговая служба (ФНС) проводит проверку в региональных отделениях «Голоса». «Мы уже отксерили полгаража документов», — говорит она. Кроме того, сотрудников «Голоса» регулярно вызывают на допросы в отделения ФНС. Помимо вопросов, связанных с финансовой отчетностью «Голоса», у них спрашивали то, что, по мнению Шибановой, не входит в компетенцию налоговой службы. А именно – какие мероприятия проводил «Голос», кого приглашали на них, адреса и телефоны этих людей. «МН» отправили письменный запрос в ФНС России, где попросили прокомментировать ситуацию с «Голосом», но ответа пока не получили. В ведомстве напомнили, что по закону на ответ у них есть семь дней.
Правозащитники подозревают, что власть таким образом решила предварительно собрать информацию на «Голос», чтобы легче было потом записать организацию в «иностранные агенты». Глава правозащитной организации «Агора» Павел Чиков рассказал, что к бесконечным проверкам правозащитникам не привыкать («Мемориал», по его словам, два года подряд проверяли налоговая, минюст, полиция, пожарные).
Но, утверждает он, закрытием организаций проверки не заканчивались почти никогда. Прогноз Чикова оптимистичен: у власти не хватит «политической воли», чтобы закрыть сотни организаций. «А если наезжать на единицы – на ассоциацию «Голос» — будет очень большой скандал, потому что Шибанова теперь в Совете по правам человека при президенте». Правозащитник ожидает много судебных процессов по новому закону и уверен, что в арбитражных судах (более независимых, по его словам) их выиграть вполне реально.
Орлов тоже считает, что новый закон не нацелен на ликвидацию «Голоса». «Закрыть они могли бы и без этого закона, но идея контроля за выборами уже безвозвратно ушла в массы. Цель закона — похоронить эту идею в головах».
Людмила Алексеева, глава «Московской Хельсинкской группы»:
— Все мы полностью или частично работаем на зарубежные деньги. Потому что нам так нравится? Нет. Мы бы предпочли работать на российские деньги, как это делают правозащитные организации в других странах. Частично они существуют на государственные гранты, потому что выполняют ту работу, с которой государственные органы справляются хуже, чем общественные организации. Например, оказывают юридическую помощь неимущим гражданам, наблюдают за выборами, защищают права человека в горячих точках. Но большую часть средств эти организации получают из частных фондов. Богатые люди обычно заинтересованы в том, чтобы соблюдался закон и права граждан (они же тоже граждане!). Поэтому они создают частные фонды, которые финансируют правозащитные организации. Государство обычно дает этим фондам льготы по уплате налогов. У нас это невозможно, наше государство не хочет оплачивать работу тех независимых общественных организаций, которые мешают государственным органам нарушать права граждан. У нас в стране очень много богатых людей, но ни один из них не даст ни копейки правозащитникам, потому что у нас нет независимых бизнесменов. Они понимают важность правового государства, но знают, что если они дадут деньги неугодным государству организациям, таким как «Голос», они поставят под угрозу свой бизнес, а может быть, и свою свободу, как это случилось с Ходорковским.