Квест по изучению обстоятельств оказался весьма увлекательным. Например, выяснилось, что проектов в этой области сейчас существует как минимум два. Но сначала, пожалуй, я поясню, почему это так интересно мне — непсихологу.
Я могла бы сказать, что это у меня профессиональное. Например, в своей научной работе я сотрудничаю с представителями психологии/психотерапии. Но дело не в этом. Просто несколько лет назад я сама пострадала от отсутствия в этой области внятной правовой базы.
Началось все с того, что одному из журналов о «популярной психологии» понадобился автор без специального образования, но с хорошим слогом. Редакторам хотелось непосредственности: чтобы я сияла и порхала, попутно пия нектар психологической мудрости и общаясь с авторитетными специалистами. Однако уже через год я стала писать вовсе не о «милом-нежном-женском», а про стандарты психологического образования и про нарушение этики.
Как вы понимаете, в эту «нелегкомысленную» сферу меня занесло не просто так, а после того, как я решила сходить к одному из специалистов на личные консультации. Незадолго до этого я рассталась с любимым человеком и к тому же решала застарелую ситуацию с семейной собственностью, которая была завязана на разные сложные эмоции. Вот я и подумала: поддержка мне не помешает.
К сожалению, затея оказалась не из лучших. О том, что что-то идет не так, я догадалась почти сразу. Все-таки немножко странно, когда 50-летний психолог принимает клиенток намного моложе себя в кафе, звонит им с непонятными целями и, падая на одно колено, рассказывает, что «только что расстался с любимой женщиной» (о наличии жены при этом — ни слова!).
Тут, наверное, стоит пояснить про «перенос». Если клиент встречается с психологом больше 6-7 раз, то в дело нередко вступает этот странный механизм: специалист становится своеобразным «экраном», на котором показывают фильм о жизни его подопечного. И вам отчасти кажется, что ваши чувства — это к нему. Для клиента все это нормально. Более того, именно с переносами активно работают некоторые направления психотерапии и психоанализ. Проблемы начинаются, если специалист сам не умеет отличать фантазии от реальности — и скажем, «ненароком» увлекается клиенткой.
«Если проекция — такой необоримый механизм, то почему же харассменту в кабинете психолога подвергаются в основном молодые, привлекательные женщины?» — говорит моя ироничная подруга —юнгианский аналитик. Вот чтобы этого не происходило, в мире наработано достаточно механизмов — главное их соблюдать. «Правильное» образование, четкая пространственно-временная рамка (никаких кафе!), супервизии ит.д. И наконец, существует так называемый «этический кодекс». Для профи в этой области это вовсе не набор красивых фраз о нравственности, а четкие правила поведения, защищающие психику и клиента, и профессионала. Этика — это забота о людях и их безопасности.
Мне повезло. Спустя 2,5 месяца я смогла сбежать от горе-специалиста. Но отдаленные последствия ощущала еще около года — например, начала много болеть. Впрочем, волноваться за меня не стоит — с тех пор я нашла и хорошего психолога (оказалось — потрясающий опыт!), и отличного мужа. А уж друзья оказали мне тогда просто бесценную поддержку.
По интернету гуляет рассказ еще об одном терапевте, которого вынудили объявить о завершении практики — после публичных рассказов двух клиенток о том, как он склонил их к интимным отношениям. Однако недавно решил втихаря вернуться в профессию
Мой добрый муж, услышав от меня эту историю, порывался «немного поговорить» с психологом. Другой мой знакомый предлагал натравить на него налоговую. Я же решила пойти официальным путем: написала жалобу в этический комитет той лиги, в которой он состоит. Правда, не очень вдохновляли слова одного знакомого психолога. Она была настроена скептически: «Вика, я знаю наше сообщество. Они не будут доводить дело до конца.»
К сожалению, она оказалась права. Общение с председателем ЭК сначала шло бодро — но завершилось на этапе отправки жалобы. С тех пор вот уже около полутора лет комитет со мной в коммуникацию не вступал. И я не знаю, что делать дальше. Как видите, я пока не называю публично имени человека: мне это кажется неэтичным. Но я не понимаю, почему этикой в данной ситуации, как кажется, больше всех озабочена именно я? И значит ли это, что лучше все-таки действовать «по понятиям» — ославить человека в сети, устроить публичный мордобой или даже подослать к нему парочку крепких ребят?
А ведь истории, подобные описанной, в нашей стране случаются регулярно. Бывает и намного хуже — например, сексуальные связи с клиентами. Готовя один старый текст, я слышала от самих специалистов массу довольно-таки чудовищных историй. Например, о том, как в одном городе несколько профи, которым приходилось расхлебывать последствия домогательств коллеги, решили его как следует избить. А по интернету гуляет рассказ еще об одном терапевте, которого вынудили объявить о завершении практики — после публичных рассказов двух клиенток о том, как он склонил их к интимным отношениям. Однако недавно решил втихаря вернуться в профессию.
Все эти рассказы — о низком пороге вхождения в профессию, распущенности и безнаказанности. За некоторые из таких эпизодов в других странах специалист может попасть в тюрьму. Но в некоторых случаях это могут быть и просто фантазии клиенток, а не реальность — в этом и должны разбираться профессионалы.
Самое же обидное: и грамотные частные специалисты, и отличные сотрудники государственных служб действительно помогают изменить жизнь к лучшему. Психологическое и терапевтическое сообщество в России молодое и активное. Сюда тянутся неравнодушные люди. Но вот приходится ходить будто по минному полю — профессиональные стандарты размыты. У нас до сих пор путаница даже с базовыми именованиями профессии: скажем, «психотерапевт» в советской традиции — это обязательно человек с медицинским, а лучше с психиатрическим образованием, а в современном понимании он часто ближе к психологу и помогает развиваться здоровым людям.
Единственно возможный путь для принятия зрелых, продуманных законов в нашей стране — это солидарность внутри выдвигающих их сообществ и широкая общественная поддержка извне
Но вернемся к законопроектам. Именно эту ситуацию и хотят исправить их разработчики. Сама попытка написать закон «изнутри» поля — это знак его зрелости. Но тут и начинаются различные тайны и странности.
Во-первых, мало кто из профессионалов-практиков, включая довольно известных и авторитетных, вообще о них знает. Во-вторых, создается чувство, что авторы первого проекта, «О психологической помощи населению в РФ», активно шифруются. Оно и не удивительно — проект довольно слабый, формулировки размытые.
Из-за подобной «строжайшей секретности» среди знакомых психологов возникают различные версии, одна другой красочнее. Первым делом я услышала об авторстве психфака МГУ. Более недели я пыталась получить разъяснения на факультете. И вроде бы простая задача — услышать «это мы» или «не мы». Но оказалось, что секретарь ничего не знает, декана и его помощника нет в Москве, телефон зама по науке всю неделю не отвечает, а человек, разместивший проект в сети, вообще не имеет к нему отношения. Потом мне рассказали версию о Московской службе психологической помощи населению. Но заместитель директора этой организации Вера Иноземцева объяснила мне: их служба только осуществляла экспертизу реализации московского закона (он принят в 2009). Ее заказали именно потому, что в 2012 был написан федеральный законопроект — некой «правовой организацией, которая выиграла конкурс». Название организации мне узнать пока так и не удалось, но я буду держать вас в курсе. Ну просто шпионская история, ей Богу!
Автор второго законопроекта известен — это Профессиональная психотерапевтическая лига. История тут давняя – еще в 2000 году обсуждали несколько конкурирующих версий закона о психотерапии, которые потом положили под сукно. В этом году он появился снова — и ППЛ полна решимости провести его через Госдуму. Законопроект написан вроде бы более обстоятельно. Но вот ведь какая незадача: именно в этическом комитете ППЛ и «замотали» мою жалобу. Могу ли я, как клиент, как журналист и как гражданин теперь думать, что закон написан хорошо?
А главным мне лично, с моей историей, так сказать, «в анамнезе», кажется вот что — ни в том, ни в другом из проектов толком не прописан моменты об этике как об основе основ этой профессии и о практическом регулировании возникающих ситуаций между специалистом и клиентом. И складывается ощущение: дело вовсе не в том, что «чисто случайно» не включили какую-то статью. Речь идет, кажется, о базовом неумении устанавливать связи с обществом — давать объяснения, рассматривать конфликтные ситуации, выходить за рамки уютной группы.
Посмотрела я и два недавних обсуждения проектов на сайте ППЛ и в сообществе гештальт-терапевтов. Ощущения странные: в дискуссии участвуют в основном мужчины и практически не представлено активное поколение 30-40-летних. Как будто сообщество раздроблено и вовсе не горит желанием представлять все точки зрения. Понятно, что так у нас много где, но от людей, профессионально работающих с отношениями и эмоциями, хотелось бы чуть большей осознанности. В обсуждениях видно и много страха касательно действий государства — его стремления все «зарегулировать» или просто «обложить данью» профессионалов. Страх этот понятен: находящиеся в данный момент у власти люди вовсю манипулируют «эмоционально заряженными» темами, а для обывателя все с корнем «психо» — штука тонкая, пока так и не избавившаяся от фонового ощущения «карательной психиатрии». В общем, мы рискуем получить еще один истерический, обтекаемый и неработающий закон, протащенный под шумок.
Все это не даст защиты профессионалу. И уж конечно не сработает на благо его клиентов или всего поля. Я думаю так: единственно возможный путь для принятия зрелых, продуманных законов в нашей стране — это солидарность внутри выдвигающих их сообществ и широкая общественная поддержка извне. Но для этого нужна не атмосфера секретности, эксклюзивной скрытности или авторитарного самоутверждения, а чувство «со-гражданства», продумывание механизмов контакта, общественное обсуждение и виртуозная точность формулировок. И главное — понимание, что закон «про работу с чувствами» должен быть в первую очередь направлен на поддержание связей и защиту людей, а не превращаться в орудие выяснения отношений в руках враждующих группировок.
*Проекты законов можно посмотреть вот здесь:
«О психологической помощи населению в РФ» (законопроект и обсуждение)
«О психотерапии»: https://russia.ecpp.org/default (обсуждение на сайте ППЛ)