Оказывается, идею мемориальных досок на стенах домов — этакого исторического маркера города — придумали англичане, и было это в 1866 году, через пять лет после отмены в России крепостного права.
Лондонские таблички сильно отличаются от наших — они круглые, керамические, голубого цвета с белым текстом и одинаковые по структуре содержания: вверху годы, ниже — имя и фамилия, дальше — что (родился в этом доме, или жил, или работал и так далее). С 1867 года, когда удалось найти финансирование для первых табличек, и до настоящего времени в Лондоне появилось 869 таких «кружочков». Первая табличка была установлена на Кавендиш Сквере — доме, в котором родился Лорд Байрон. На этой неделе Инглиш Херитадж — государственная организация, которая занимается выбором персон и мест, и установлением мемориальных досок — объявила, что в связи с общим сокращением госфинансирования на ее проекты она замораживает эту схему.
До сих пор появление в Лондоне новых мемориальных досок приостанавливалось только дважды — во время Первой и Второй мировых войн. На этой неделе в Лондоне планируется открыть доску в честь архитектора Джона Наша — одну из последних двенадцати, которые прошли процедуру одобрения и по которым принято решение. Дальше, как объявил фонд Инглиш Херитадж, надо придумать новую схему финансирования.
Не знаю, сколько стоит мемориальная табличка в Москве — некоторые из них являются авторскими произведениями искусства, о чем в самих табличках говорится мелким шрифтом — но в Лондоне они унифицированы, и цена их известна — 965 фунтов стерлингов или около 1500 долларов США. На этой неделе вся британская пресса бурно обсуждает, как заменить госфинансирование на какое-то другое, потому что таблички всем нравятся: и жителям, и туристам, и властям. По примеру Лондона многие города ввели у себя аналогичные схемы, поэтому голубыми кружками помечены улицы разных британских городов, а также Парижа, Рима, Осло и Дублина.
Одна из моих любимых табличек в Лондоне находится по примерному адресу, где прежде располагался дом 221B на Бейкер-Стрит, а теперь находится музей Шерлока Холмса.
В общих дебатах о судьбе лондонских мемориальных табличек всплыл неожиданный, близкий русскому сердцу поворот: а как быть с табличками, установленными в честь людей или событий, которые впоследствии были признаны недостойными такой чести? Наш любимый сюжет про памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади в Москве, так сказать.
У англичан тоже есть свои монстры. В октябре прошлого года, например, была размонтирована мемориальная табличка на доме, где жил умерший в 2011 году известный эстрадный актер, комик, знаковая фигура Би-Би-Си, филантроп Джимми Сэвил. Вскоре после его смерти стал стремительно раскручиваться скандал по обвинению Сэвила в педофилии. Его жертвами в 60-80 годы прошлого века стали, как теперь выясняется, сотни детей. Так что табличка на доме в Северном Йоркшире, где он жил всю жизнь, провисела всего около месяца до того, как была размонтирована местной полицией. Это не такой редкий случай: на 869 установленных сейчас в Лондоне мемориальных досок приходится около ста размонтированных.
Вопрос о том, как относиться к своим монстрам, конечно, решается в каждом обществе по-своему. У нас исторически он решался обычно самым радикальным образом: реальный персонаж затушевывался на фотографиях, имя его стиралось из учебников, памятник демонтировался, а мемориальная доска снималась.
Поэтому, возможно, мне показалось очень симпатичным рассуждение на эту тему журналиста Дейли Мейл Грейга Брауна, который написал:
«Мемориальные доски нужны для того, чтобы мы помнили о призраках. Но еще никто не доказал, что все призраки — непременно святые люди».
Мне кажется, это замечательно правильно сказано, потому что монстры изменяют историю не меньше, чем сподвижники. Один из самых веселых неформальных английских праздников — это Ночь Гая Фокса, отмечаемая огромным количеством фейерверков — в честь средневекового придурка, которому не удалось взорвать ненавистного короля и заодно британский парламент. Ну, разве не глупо было бы не увековечить память Гая Фокса, маска которого стала символом современного протестного движения по всему миру?