Эта колонка должна была начинаться так:
Я искренне восхищаюсь теми, кто пишет на оперных форумах что-нибудь вроде «Забавно наблюдать, как N подает «и» и «у», да и по поводу высокой тесситуры можно поспорить». Я, если честно, даже не знаю, что такое тесситура. Но в оперу меня все равно тянет — раз в год я делаю глубокий вдох и покупаю билеты.
Само собой, расфуфыриваюсь, как бог весть кто. Надеваю каблуки. Беру старенький бинокль, в который ничего не видно, но зато он прабабушкино наследство. Покупаю программку, хотя половина фамилий в ней мне ни о чем не говорит. В антракте пью в буфете шампанское. В зале напряженно слушаю и страшно завидую тем, кто слышит. В общем, соблюдаю ритуал, красивый и тяжелый, как люстра над головой Венички Ерофеева.
Хорошо бы, думаю я, научиться слушать оперу как слушали триста лет назад, — легко и непринужденно, попутно разглядывая в лорнет публику и фигача луки в инстаграм. И потом на дружеской попойке орать Che faro senza Euridice, да.
А дальше должен был быть рассказ о том, как я сходила в Большой театр на оперу «Франциск» (первая премьера проекта «Лаборатория современной оперы»), с которой, как пишут в новостях, массово сбежали ценители бархата и позолоты. Шизофренический (судя по отзывам) сюжет и экспериментальная музыка — как раз то, что мне нужно, чтобы воплотить свою мечту.
Но я не видела «Франциска». Я опоздала и не попала в зал. Потому что — что классическая, что шизофреническая — опера начинается в семь вечера, когда у меня (и, кстати, большинства моих друзей) еще не закончился рабочий день.