Конец журналистики, или Восстание медиамасс

Традиционная журналистика умирает. В качестве похоронки, к примеру, приходят сообщения о закрытии Школы журналистики в американском Университете Колорадо — одного из респектабельных учебных заведений этого профиля, которое много десятилетий готовило отъявленных писак.

О безвременной кончине школы мы, конечно, тоже узнаем из текстов. Человечество вообще никогда так много не писало и не читало, как в последние несколько лет (эсэмэс плюс Твиттер, да еще статусы в Фейсбуке в основном). Дело в том, что теперь медиа уже не являются привилегией профессионалов — они доступны любому. В сущности, сбылась мечта третьего президента США Томаса Джефферсона — у каждого в руках сегодня есть печатный станок.

Профессионалы, понятное дело, в таких условиях существовать не привыкли и в конкурентной борьбе стремительно проигрывают. Все меньше людей смотрят телевизор, все меньше продается в мире газет, все больше кликов получают бесплатные сайты, в первую очередь социальные сети. Сетевым маркетологам тоже давно понятно, куда дует ветер. Создатели того же Твиттера, которые раньше, похоже, в принципе не понимали, в чем смысл существования их детища, недавно наконец определились в этом вопросе. Теперь они позиционируют щебечущий сайт как всемирную новостную сеть, где ньюсмейкером может выступить каждый. При условии, что он стал свидетелем чего-то по-настоящему важного. Твиттер — уже не для шуток, короче говоря.

Лет пять назад весь этот медийный карнавал, свидетелями и участниками которого мы стали, воспринимался однозначно позитивно. Блоги считались более достоверными источниками информации, чем пресловутые «продажные СМИ». Мы по-детски радовались интеллектуальной жизни на площадке «живого журнала». Потом началась темная эпоха «джинсы и утконоса», на выходе из которой у юзера начала болеть голова. Оказалось, что верить никому нельзя даже в блогосфере, а еще что мы живем не в эпоху плюрализма мнений, как мы надеялись, но в эпоху белого информационного шума. Стало гадко и обидно.

Блогеры оказались людьми безответственными. Они редко занимаются фактчекингом, пристрастны и малограмотны в самом тривиальном, чаще всего даже орфографическом смысле слова. Сказывается отсутствие за плечом у домашнего писателя опытного редактора и корректоров.

В мире новых медиа победила скорость. Подсчитано, например, что твит живет четыре минуты, а потом о нем забывают. Такая спешка чаще всего оказывается несовместимой с естественным человеческим желанием подумать. В этот момент выясняется, что у умной и, по определению, более медленной профессиональной журналистики остается все же место под солнцем. Потому что одно дело на бегу читать анекдоты о природе экономического кризиса в Твиттере. И другое дело — потратить вечер на изучение подборки публикации на эту тему в какой-нибудь The Wall Street Journal, которая отвечает за свои строки профессиональной репутацией редакции и вековой историей издания.

Но кто будет платить за «медленный» контент? Стоимость контента, созданная блогером, стремится к нулю, потому что он, за редким исключением, пишет ради «фана». А чем оплачивается бесценное время топового экономического аналитика, который в отчаянии валяется на диване в попытках написать идеальные двадцать тысяч знаков для журнального разворота?

Доход печатных СМИ всегда складывался из розничных продаж, подписки и рекламы, причем третий источник чаще всего был самым важным. Теперь доходы падают — люди не покупают газеты, а читают их сайты. Реклама же в интернете из-за высокой конкуренции оказывается менее прибыльной, чем старая реклама на газетных полосах.

Выход вроде бы найден. Многие западные сайты переходят на платную модель распространения своего контента по подписке. Постепенно за ними тянутся и российские СМИ. На первый взгляд тут все логично. Хочешь быстрых и поверхностных суждений, читай навечно бесплатный Твиттер. Ищешь вдумчивой аналитики — раскошеливайся. Полная аналогия с эфирным и спутниковым ТВ, если говорить о качестве контента.

Но на практике работает это пока не очень хорошо. Интернет совсем не похож на телевидение, поскольку (и это, конечно, трюизм) в нем присутствует реальная, а не симулятивная интерактивность. Телезритель, скажем, может голосовать, чтобы любимый сериал продлили на следующий сезон, а юзер может к тому же писать комментарии с требованием изменить сценарий этого сериала, т.е. выходит за рамки, предложенные профессионалами. Эти комментарии теоретически могут стать сенсацией в каком-нибудь сообществе и выйти за его пределы. Однако загвоздка состоит в том, что это может случиться лишь тогда, когда материал, который комментирует наш юзер, открыт для всех.

Проще говоря, идея платного контента в сети пока наталкивается на препятствие в виде социальных функций интернета. Нам хочется не только читать материалы сайтов, даже самых уважаемых, но и цитировать их в своих блогах, делиться ссылками с друзьями. Словом, создавать свою личную информационную реальность. И пока какой-нибудь гений из числа издателей не придумает способа разрешить это противоречие, по журналистике по-прежнему будет звонить колокол.