Японский городовой для России

Вот уже несколько месяцев нас защищает не милиция, а полиция. Но вряд ли кто-то из москвичей заметил, что от этого переименования их безопасность на улицах повысилась. Для этого нужны не столько переименования, сколько восстановление доверия граждан к органам правопорядка. А серьезных сдвигов в этом не заметно.

Примером для российской полиции может быть Япония, где уровень уличной преступности является одним из самых низких в мире. При этом на одного штатного сотрудника японской полиции в среднем приходится 550–560 граждан, что в 1,5–2 раза больше, чем в США, Германии и Франции. Несмотря на это, в Японии патрульно-постовая служба задерживает 60–65% нарушителей уголовного кодекса по горячим следам, часто на месте преступления.

Зарубежные журналисты объясняют этот факт «особенностями менталитета японцев», их законопослушностью. Но при этом как-то забывается, что менталитет не врожденная категория, он формируется годами общественной практики. В истории Японии были периоды разгула преступности, в том числе и уличной. А нынешняя законопослушность японцев — во многом результат многолетней целенаправленной деятельности полиции.

Изобретение самурая

Наша полиция могла бы многое позаимствовать из японского опыта борьбы с преступностью. Прежде всего структуру городских полицейских будок — «кобан», что в словарях переводится как «полицейская будка», а дословно, и более точно, как «общающийся сторож».

В столице Японии «кобан» появились в 1874 году. Страна переживала бурные социальные перемены, тысячи голодных крестьян хлынули в города. В Токио резко обострилась проблема уличной преступности. Даже привлечение армейских подразделений для патрулирования не давало результата.

Стало ясно, что нужны не патрули, а особые формирования, нацеленные на борьбу с уличной преступностью. Тогда и появились постоянные грибки, под которыми укрывались от непогоды «общающиеся сторожа», дежурные полицейские «шаговой доступности».

Их структуру предложил отец-основатель японской полиции, самурай Тосиеси Кавадзи. С самурайским подходом он сформулировал свод заповедей полицейского. Их основная мысль — полиция должна «служить лекарством для общества, предотвращающим его скатывание в хаос», т.е. работа должна быть нацелена на предотвращение преступлений. А это возможно только в случае, если «полицейские будут постоянно добиваться уважения у населения». Во многом именно тесный контакт с населением позволил «общающимся сторожам» молодой японской полиции навести порядок в крупных городах.

На пути к демократии

В первой половине ХХ века, когда в стране установился режим всевластия милитаристов, опиравшихся на полицейский произвол, эти заповеди постепенно забывались, и, как отмечают японские историки, «имидж полицейских становился все мрачнее». Полицейских боялись, но не уважали.

После второй мировой, в условиях послевоенной разрухи в Японии вновь наблюдался всплеск преступности. Руководство страны вспомнило о заповедях Кавадзи, тем более что они соответствовали духу общего курса на демократизацию страны. Заповеди собрали в отдельную книгу, которая стала неписаным законом для японских полицейских.

Подавляющее большинство заповедей Кавадзи касается морального облика полицейских, их отношения к профессиональному долгу. Следуя им, всего за полтора-два десятилетия полицейские смогли улучшить мнение населения о себе, прежде всего изменением подходов в работе персонала «кобан» с гражданами.

Будка быстрого реагирования

Сейчас «кобан» — это, как правило, специальное, двухэтажное строение общей площадью 50–60 кв. метров. На первом этаже комната дежурного с широкими окнами, через которые дежурный хорошо виден с улицы, что считается весьма важным для формирования чувства защищенности у граждан. Есть комната отдыха с местом для сна, с плитой и столом. К «кобан» приписывается постоянный состав полицейских, которые несут службу по расписанию — сутки дежурство (засчитывается 16 часов, поскольку предполагается 8-часовой отдых в «кобан»), сутки отдых.

В Токио на суточное дежурство в «кобан» заступает наряд, в котором у каждого члена есть определенные функции, расписанные по часам. Обязательно один из смены дежурит, стоя у входа. Другие готовы прибыть по вызову, патрулируют район (как правило, на велосипеде), совершают адресные обходы, оформляют полицейские информационные щиты, инструктируют выходящие на дежурство добровольные дружины, выступают в школах, выполняют многие другие функции.

Многие обязанности полицейских «кобан» совпадают с должностными инструкциями наших участковых. Но российские полицейские сетуют, что участковые физически не могут все их выполнить. Взять хотя бы адресные обходы. В японских «кобан» функции наших участковых возложены на коллектив в 20–25 человек. При этом главная задача таких коллективов — эффективная помощь любому обратившемуся, даже иностранцам. Так, в подразделения «кобан» вблизи туристических центров обязательно включаются лица, владеющие английским языком.

Подразделения «кобан» — главное низовое звено структуры органов полиции Японии. В них работает более половины из 270 тыс. человек общей штатной численности японской полиции. В Токио, с его 8 млн жителей, действуют 101 полицейское отделение, на каждое из которых замыкается около десятка «кобан», которых в столице Японии по штатам 954. Иными словами, одна будка на 8 тыс. жителей.

Подконтрольные «кобан» районы нарезаны так, что в любое место своего района полицейские по вызову могут прибыть из «будки» за две-три минуты. Иностранцев удивляет строгость учета прибытия полицейских по вызову — он посекундный. Столь скрупулезный учет этого показателя объясняется просто: процент раскрытия преступлений в случае прибытия полицейского на место преступления в течение трех минут в 1,5–2 раза выше, чем при прибытии через пять-десять минут. Оперативность реагирования обеспечивает японской полиции отличные показатели в раскрытии преступлений сравнительно малыми силами.

Ближе к народу

Но сила японской полиции в другом. Вся система «кобан» принята властями Японии для того, чтобы «полиция была ближе к народу». Вежливость и предупредительность, постоянная готовность помочь в беде культивировались с первых дней становления японской полиции.

Японские полицейские добились уважения у населения прежде всего потому, что граждане находят в их лице защитников, доброжелательных помощников, советчиков, просто отзывчивых должностных лиц, стремящихся оказать практическую помощь в беде.

Полицейские в Японии оправдывают свое название «общающиеся сторожа»: они в «шаговой доступности» и к ним идут просто поговорить, излить душу, рассказать о своих проблемах. В последние годы полицейские начали изучать азбуку жестов для общения с глухонемыми.

Московский страх

В разговорах между работавшими в Японии россиянами часто возникает тема «а вот у них — а вот у нас». Нередко сравнивается работа полиции. С сожалением все констатируют, что в Москве у них возникает чувство незащищенности, опасения по поводу возможного разбойного нападения, ограбления. С каждым днем пребывания в Москве это чувство нарастает, становится привычным. А с возвращением в Японию оно проходит уже через месяц-другой.

Объясняется это низким уровнем уличной преступности в Токио по сравнению с Москвой. В Москве вся жизнь наполнена примерами неспровоцированных избиений. Два лично знакомых мне человека были госпитализированы с переломами ребер и потерей сознания после ударов по голове не грабителями даже, а бандами хулиганов-подростков. О многом говорит то, что милиция узнавала об этих трагедиях только по звонкам из больниц, куда доставляли пострадавших.

В Японии чувство тревоги сменяется ощущением защищенности в любое время дня и ночи, поскольку в Токио кажется, что «полицейские встречаются на каждом шагу», хотя на деле их там много меньше, чем в Москве.

Лишь глубоко наивные верят у нас радужным процентам в докладах властей об успехах в борьбе с преступностью. Наше население больше верит «сарафанному радио», в котором преобладают рассказы очевидцев об отказах полицейских выполнять свои обязанности, крышевании криминала, поборах с малого бизнеса.

С перестроечных лет я пытаюсь привлечь внимание наших полицейских начальников к опыту работы японской полиции, но без особого успеха. Реформа российской полиции осуществляется полицейскими чиновниками, а какому чиновнику нужна головная боль по реформированию структуры своей системы, например, внедрению каких-то «будок», когда можно вложить деньги в установку камер наблюдения (а может, их муляжей) и отрапортовать о росте в процентах расходов на техническое оснащение полиции. Между тем зримую перестройку в нашей полиции нужно начинать. Хотя бы в Москве.