О происхождении ангелов

В каком мире мы живем? В какой культуре? Кто мы? Некоторое время назад в сети был популярен такой анекдот (в старом смысле слова, то есть забавный случай из жизни). Якобы один человек долго жил в тайге, ни с кем не общаясь, но его нашли и стали фотографировать. Тогда он взобрался на крышу своего дома и оттуда стал кричать незнакомцам: «Кто вы? Что вам надо? Я вас не знаю! Идите на …!» Этими нехитрыми словами, в сущности, исчерпывается коммуникационная природа нынешней российской культуры. Нет общепринятого определения общего пространства — где мы? Нет ясного понимания субъектов взаимодействия — кто мы? Нет осознания того, чем сегодняшняя общность отличается от предыдущей, советской, — куда мы идем?

Отсутствует то, что ученые называют «универсализацией социогуманитарного знания». Мы как граждане не даем специально обученным людям, специалистам, никакого заказа на самосознание. Нам как гражданам кажется, что это вроде бы и не нужно.

Мы как граждане не нуждаемся в самоидентификации, то есть соглашаемся на существование в частных определениях — когда каждый человек существует то как пассажир, то как посетитель, то как телезритель, то как родитель… И как будто нет ничего, что объединяло бы эти социальные роли в нечто общее.

Этой осенью законодатели будут принимать закон о культуре, в котором впервые культура определяется не как набор материальных и духовных ценностей, не как нуждающееся в охране историческое наследие, а как система связей и отношений в обществе. Боюсь, что наши депутаты с трудом сообразят, что именно им предстоит отстаивать: когда они говорят, что народ нуждается в культуре, то чаще всего имеют в виду, что народ хочет слушать музыку, смотреть спектакли или читать книги. И слова заместителя директора Российского института культурологии (это учреждение принимало участие в подготовке текста закона) Алексея Васильева «культура — это образ жизни человека, культура не отдельный вид деятельности, в котором задействовано небольшое количество людей, а жизнь каждого человека в частности и всей страны в целом», привычные для специалистов, кажутся им словесной эквилибристикой, таким туманом, который напускают лоббисты отрасли, не способной конкурентно существовать в рыночной системе услуг.

Когда Даниил Дондурей пытается объяснить, что культура играет системообразующую роль в формировании общества, что это пространство рождения смыслов, в том числе как раз тех, которые влияют на кровь и дух нашего общества — на деньги, его высокопоставленные слушатели убеждены, что это только метафора, а речь идет о наборе культурных привычек.

Сегодня наши элиты (что бы ни понимать под этим словом) убеждены, что важнее всего — правильная технология, что овладей мы способом — непременно из воздуха появится содержание, что правильная методология — прямой путь к успеху, а все остальное — от лукавого. Нам не нужна истина, нам нужна операциональность. Но нет истины, нет и ответственности. Общество и его элита не привыкли задумываться и, что еще более важно, доискиваться до конечных причин тех или иных явлений.

Я помню, как Сергей Аверинцев на одной из лекций рассказывал про самодеятельные духовные поиски у людей Средневековья. Эту мысль он иллюстрировал таким примером: некий средневековый мельник был сожжен на костре за собственную версию происхождения мира — он уверял, что ангелы заводятся на небе, как черви в сыре. Потом задумываться о происхождении ангелов поручили специалистам. И они, надо признать, довольно долго справлялись с этой задачей. И, видимо, у обычного человека атрофировался сам механизм возникновения вопроса.

Сегодня кажется, что частное объяснение стало обычным делом и у экспертов, что каждый из них на свой страх и риск выдумывает версии, от которых все равно ничего не зависит. Мыслить стало не модно. Модно — использовать технологии. Вертеть рычаги в надежде, что мотор как-то там сам заработает.

Мы живем в эпоху, когда мир стал меньше и доступнее, но развалился на части. Ни художественное мышление, ни научное сегодня не помогает нам их склеить в единое целое. Связь между вопросом о происхождении ангелов и тем, куда вкладывать сбережения, не представляется не то что очевидной, но и вообще существующей. А между тем, утверждают немногие оставшиеся еще специалисты, нет ничего более важного. Мир в конце концов таков, каким мы его мыслим.