50-60-е годы
«Все, как в фильме «Свинарка и пастух»
Иван Сергеевич Кулешов, 78 лет, пенсионер:
«Я хорошо помню выставку 50-х годов. Мы с друзьями садились на шестой трамвай и ехали сюда просто, чтобы посмотреть. Неважно на что. Каждый павильон имел свою специализацию и был похож на музей. Там рассказывали о достижениях отрасли или об успехах республики. Тогда все это казалось безумно интересным. Это была такая большая витрина Советского Союза. Очень много было всевозможных экскурсий, как в фильме «Свинарка и пастух». Вокруг была идеальная чистота и порядок. Никакой рекламы, никаких шашлычных. Плотно поесть можно было только в ресторане «Золотой колос», но мы туда не ходили, конечно. Покупали мороженое, газировку или жареные пирожки с повидлом. Сейчас, конечно, все по-другому».
70-е годы
«На выставке была ярмарка, где иногда «выкидывали дефицит»
Алексей Митрофанов, публицист, краевед, автор серии из 15-ти книг «Прогулки по старой Москве»:
Поездка на выставку — как мы с мамой фамильярно называли ВДНХ — была ритуалом сама по себе, и состояла из множества ритуалов поменьше. Первый из них — перекус у киоска. Киосков было множество, особенно на Центральной аллее. Продавали в них всякую всячину, в частности бутерброды с ветчиной и кофе с молоком. Кофе наливали в стаканчики из тонкого вощеного картона. Под воздействием горячей жидкости стакан расклеивался, кофе лился из-под донышка, из стенки. Сосиску на хлеб клали прямо в полиэтилене, поставить все это хозяйство было некуда. Одной рукой держали стакан с кофе, другой бутерброд, катастрофически не хватало третьей руки, чтобы сдернуть этот полиэтилен. Особенно когда зимой и в варежках. Тем не менее, к этим киоскам стояли очереди.
Набор развлечений небогатой советской семьи был достаточно скудным. Спасало коллекционирование — собирали все, вплоть до оберток от мыла. В первую очередь, конечно, почтовые марки. Соблазн был велик — киосков с марками на выставке множество, ассортимент в них разный, да еще и павильон «Союзпечать» с огромными марочными витринами.
Приобретения не ограничивались марками. На выставке была так называемая ярмарка, где в эпоху брежневского застоя иногда «выкидывали дефицит». Очереди, естественно, были огромными. Помню, мы стояли за ботинками, в другой раз за японским зонтом «Три слона» — вещью в те времена очень статусной. Но удивительное дело — в очереди не ругались, не роптали. Настроение было приподнятым. Все-таки люди ощущали себя в первую очередь на отдыхе, а уже во вторую — в очереди.
Аттракционы. Куда же без них. Снова очереди — по двадцать, по тридцать минут (сейчас дико осознавать, что большая часть времени на выставке проходила именно в очередях). «Ветерок», «Ромашка», «Автодром», «Колесо обозрения». Стандартный советский набор. Никакого экстрима — помню, один из аттракционов представлял из себя вращающиеся в одной плоскости гигантские кофейные чашки. В чашках сидели люди. Просто сидели и тупо смотрели перед собой.
Ближе к вечеру, если позволяли средства — ресторан. Чаще всего, «Лето» — кажется, он был самым дешевым. Тоже через очередь. Салат «Столичный», котлета по-киевски, мороженое. Первое не заказывали — не празднично.
Удивительно, но главное, для чего создавалась выставка — павильоны, демонстрирующие достижения народного хозяйства — не пользовались вообще никакой популярностью. Они были пустынны. Лишь несколько человек скапливались у действующей модели какого-нибудь завода или электростанции. Движущееся и моргающее привлекало. И еще, разумеется, павильон «Космос» — скафандры, космонавтская еда, макет «усатого шарика». Все, что было связано с космосом, тогда завораживало.
Разве что архитектура этих павильонов выполняло предначертанную роль — создавало необычный антураж и усиливало ощущение праздника».
80-е годы
ВДНХ. Дискотека восьмидесятых
Александр Богомолов, главный редактор бумажной платформы издания «Московские новости»:
«У входа садишься на чудесный экскурсионный автопоезд РАФ, и он везет тебя по самой прекрасной в мире стране. Мимо «Атомной энергии» и «Культуры», мимо «Печати» и «Зерна», мимо «Судосторения» и «Химической промышленности», мимо «Электрификации» и «Здоровья». Прямо к «Космосу». Мирному, естественно (военной промышленности, поедом евшей советскую экономику, на ВДНХ почему-то не было).
А там, в «Космосе», — борщ в тюбике, слияние «Союза» с «Аполлоном», луноход, скафандр и другие занимательные штуки. На все это смотрит с огромной круглой фотографии Юрий Алексеевич Гагарин с голубем на руках. Смотрит и улыбается своей феноменальной улыбкой, озорной и немного печальной. Словно чувствует, что скоро на месте межпланетных агрегатов в павильоне появятся семена, пиратские диски и домашние животные, а его самого стыдливо занавесят тряпочкой, как недалекая, но богобоязненная хозяйка прикрывает икону в углу, перед тем как лечь в постель с чужим мужчиной.
Выходишь на улицу, а ноздри сами собой расширяются от шашлычного дыма, смешивающегося с принесенными ветром ароматами «Крупного рогатого скота», «Свиноводства», «Овцеводства» и всяких других водств. Правда, шашлык дорогой, поесть подешевле — в кафе «Фестивальное». Берешь посыпанное шоколадной крошкой мороженое (вкуснейшее на Земле, даже американцы признали) в металлической посуде и кажется, вот он – победивший социализм.
Но это если не приглядываться. Если приглядываться, то еще, выйдя из метро, замечаешь фарцовщиков у подземного перехода-«парапета», нестриженых неформалов возле стелы-ракеты, мутных кооператоров, наперсточников, инвалютных проституток у гостиницы «Космос». Тех, кто мешает нам жить. Гордые советские люди давятся у стендов международной выставки, чтобы урвать импортные (сойдут и гэдээровские) значок, наклейку, каталог продукции или, если повезет полиэтиленовый пакет. Чувство самосохранения подсказывает, что не нужно заходить слишком далеко, в тенистые аллеи за павильоном «Физкультура и спорт», где толпятся молодые люди спортивного вида. Что-то непонятное и пугающее происходит на окраинах империи ВДНХ.
Что же будет дальше?
Дальше будут девяностые»
90-е – наше время
«При помощи шантажа меня заставили взять в аренду еще один павильон»
Владелица магазина в одном из павильонов ВВЦ (по просьбе героини не называем ее имени):
«В начале девяностых я осталась без всего. У меня убили мужа, отняли квартиру. Предприятие, на котором я работала, обанкротилось. Деваться было некуда, пошла продавщицей на ВВЦ. Мы торговали кассовыми аппаратами и швейными машинками. Тогда все это было в новинку, бизнес шел очень хорошо, но большую часть заработанных денег наш шеф проигрывал на бирже в Сан-Диего. У него там даже офис был. В конце концов он до того доигрался, что все потерял. Директор павильона, узнав об этом, дал мне в долг 25 тысяч долларов и предложил выкупить точку. Я согласилась. Тогда я до конца не понимала, во что ввязываюсь, просто мне хотелось убежать от быта, от дурных мыслей, и я с головой погрузилась в дело. Летала в Корею за этими долбаными машинками. Каждый раз с «поясом шахида» под свитером — так у нас назывались поясные сумки с незадекларированными долларами. Большую часть заработанных денег отдавала директору павильона. Но меня это не сильно тревожило. Главное, что я была в деле.
Шел, наверное, 98 год. Тогда мой сын забросил учебу, чтобы помогать мне. Так мы вдвоем и работали. Получить место в павильоне в то время было очень тяжело. Оно считалось одним из самых проходных в Москве. Директора павильонов вели себя как полноправные хозяева зданий. Им было плевать на архитектуру, на арендаторов. Все, что их интересовало, это деньги, деньги, деньги…
И в последнее время с нами, арендаторами, обращаются как со свиньями. При помощи шантажа меня заставили взять в аренду еще один павильон, а два года назад принесли договор аренды на 20 тысяч больше предыдущего. И все это при том, что торговля здесь давным-давно никакая. Люди стали потихоньку съезжать, с каждым годом свободных павильонов становится все больше, многие закрываются совсем. Негласная позиция руководства такая: «есть вы здесь или нет, нам все равно. Мы ждем больших бюджетных денег», — говорят они».