Революция пройдет в парках

Зампред Москомархитектуры и главный художник столицы Игорь Воскресенский рассказал «МН», почему иностранцам нужен русский сад, как развлекались горожане триста лет назад, и чем опасны старые деревья.

—  В Москве начали реформировать городские парки, судя по заявлениям чиновников, эти перемены скорее будут напоминать полную перестройку всего паркового хозяйства?
 
— Безусловно, наметился новый этап. Раньше озелененные пространства города, его природная составляющая рассматривалась как некая основа существования города, а не как территории досуга и центры общественного притяжения. Теперь поставлена задача более активного многофункционального использования этих городских территорий. Отсюда и изменения функций, их уточнение. Несмотря на то, что целый ряд земель, в том числе и памятники садово-паркового искусства, имеют строго утвержденные границы, и внутри них находятся музеи («Кусково», «Останкино», «Коломенское» и ряд других), отношение даже к ним уточняется и еще раз рассматривается с точки зрения обеспечения комфортных условий для москвичей и гостей столицы.

В пример приведу «Останкино» и «Кусково». Это старинные усадьбы. Сами строения стареют и проседают. А современные условия, конечно, требуют переосмысления отношения к ним: нужны новые технологии, удобства. Нужны системы канализации, удаления, отопления. А для сохранения экспозиции, например, в «Останкино» требуются кондиционирование, дополнительные технические условия, подсветка.

Что касается «Кусково», — это же летний дворец, а сегодня он работает круглогодично. Значит, там нужно, естественно, отопление. А это сулит проблемы, связанные с соединением функций отдыха с требованиями сохранения памятников и их реставрации. Поэтому, безусловно, сегодняшний этап — это осмысление активного использования москвичами жемчужин, которые нам подарили, с одной стороны, природа, с другой стороны — история.

— Насколько еще актуально само устройство старых московских парков?
 
— В Москве за последние полвека, со времени закладки первых парков, существенно изменилась плотность населения. До войны в столице проживало не более 3 млн, сейчас, сами знаете, 12 млн человек. Это число людей, которые рождаются, живут, работают и умирают на этой территории. Поэтому развитию, озеленению, всему, что связано с отдыхом, с развлечением, надо уделять особое внимание. Зеленые территории не должны быть неосмысленными, просто заросшими местами, где скапливается бурьян, где вдоль кольцевой автодороги сваливают автомобильные покрышки. Если мы ничего не делаем, то кто-то организует пространство по-своему. Достаточно вспомнить усадьбу Братцево (исторический район в Южном Тушине. — «МН») Российского театрального общества, где на склонах оврагов в землянках поселились бомжи. До сих пор в городе достаточно в большом объеме шли работы, связанные с благоустройством. Но вот такого штурма, я бы так сказал, активного вмешательства в развитие отрасли не происходило.

Стесненная Европа в этом плане более продвинулась, потому что многие европейские «мини-государства» как раз обустраивали небольшие парки и прошли через этот этап развития. Чем отличается российский народ от европейцев? У нас широкие просторы. То есть внутри нас сидит (и я к себе это тоже отношу) такое потребительское отношение к природе.

Когда мы говорим о 1940-1960-х годах, все время вспоминаем о «зеленых клиньях» (зеленые территории, соединявшие Москву и область, сейчас застроены. — «МН»). Но тогда не был учтен огромный ресурс, который несла в себе природа и который надо было поддерживать, сохранять. Появлялись новые микрорайоны, каждый получал квартиру. И взрывной рост численности населения вошел в конфликт с природой.

Считалось, что она сама по себе будет восполняться, материальных ресурсов на ее сохранение и поддержание просто не было. Поэтому сегодня стоит именно эта задача: совместить сохранение природы с созданием удобных и интересных мест отдыха горожан.

Зеленые территории общего пользования занимают треть площади всего города. Это, конечно, хорошо. Но, на мой взгляд, все-таки перебор. Нужно понять, что это город. Мы не можем огородить забором «Лосиный Остров». Допустим, человека мы туда не пускаем, но кошки и собаки все равно лазают! Они нападают на птиц. И меняются экология, биологический баланс, биоценноз. В США, например, есть резерваты, территории, куда человек вообще не входит. Но как в городе сделать так, чтобы человек не входил? Забором отгородить? Хотя «Лосиный Остров», национальный парк внутри столицы, — это вообще явление уникальное в мире. И еще 20 лет назад там можно было посмотреть, как бобры строят свои хатки. Сейчас это состояние поддерживается, но вместе с тем, конечно, это большая проблема, которую не так просто решать.


СТАРЫЕ ДЕРЕВЬЯ ЛИШАЮТ МОСКВУ КИСЛОРОДА

— Как получилась такая парадоксальная ситуация: фактически Москва — один из самых зеленых городов мира. Треть территории занимает зелень, при этом дышать, прямо скажем, нечем?

— Я вам сейчас скажу страшную вещь. Некоторое время назад биологи подсчитали, что если даже территория Москвы будет сплошным лесом, то этого воздуха все равно не хватит, чтобы обеспечить кислородом живущих в городе людей. Москва не редуцирует кислород, а пользуется им. Я не хочу сказать, что надо вырубать деревья. Но хочу подчеркнуть, что надо эту ситуацию понимать. Отсюда возникает целый ряд проблем, на мой взгляд, довольно неожиданных. Их следовало бы учитывать при проектировании Москвы.

На город существенно влияют входящие воздушные потоки. Их нужно просчитывать и выбирать ориентацию зданий. Если посмотреть на Кутузовский проспект — там всегда ветры! Входящий воздух оттуда всегда чистый. А вот восточная часть города находится в низине. Это низкий берег Москва-реки, где скапливается воздух. В то же время в восточной части находится Измайлово, парки «Кусково», и «Сокольники». Наибольшее количество озелененной территории сконцентрировано в этой части города, менее благополучной в части проникновения воздушных потоков. Есть города, в которых почти нет зелени: тот же Нью-Йорк. Но он стоит на берегу океана, там продуваемость ветром, чистым воздухом значительно лучше.

Москва расположена практически на равнине. Ее окружает застройка в Московской области: это химзаводы, фабрики, разные объекты, которые дают шлейф. И на подходе к Москве воздух, может быть, не всегда благополучный для потребления городом.

Если говорить о растениях, например, Измайловского или других парков, значительная часть из них посажена людьми. И бульварная система, и парк у университета на Воробьевых горах хоть и называется памятником садово-паркового искусства, но созданы руками человека. В 1940-1960-е годы человек начал управлять природой, и от этого мы уже не уйдем. Есть еще один момент. В Москве существует целый ряд растений, возраст которых уже подошел к критическому, и надо об этом помнить. Мы хоть и считаем, что дерево старое, красивое, оно нас сопровождает всю жизнь, но старые деревья не выделяют, а только потребляют кислород. И чем больше таких деревьев в городе, тем обстановка с чистым воздухом становится сложнее.

— Как вы относитесь к перспективе появления городского транспорта в парках? И что это должен быть за транспорт?

— Мы в значительной степени упустили время, надо было делать это раньше. Мне только что пришлось побывать в Таллине. Там уже в 1990-е годы начали создавать систему велодорожек. И они проходят не только по паркам, но и соединяют через них районы города. Правда, тут можно оправдаться: весь Таллин — это 400 тыс. населения и небольшая территория. Но все равно задача такая есть, и во всем мире она решается.

Поэтому вело-, беговые дорожки, лыжные трассы, освещенные в зимнее время для обеспечения травматологической и общей безопасности, — все это только сделает наши парки более организованными и лучше их сохранит. Сейчас мы, Москомархитектура, в частности, разрабатываем схему велодорожек по поручению руководства города. В Таллине сейчас 98 км велодорожек. Мы для первой очереди наметили только 80 км. Дальше, я думаю, пойдем более интенсивно. Стоит задача также вывести эти дорожки за городскую черту, чтобы люди на велосипедах могли спокойно выехать в зеленые зоны за чертой города. Таким образом, мы можем расширить рекреационные возможности города. Также стоит задача сделать велосипед удобным видом городского транспорта — она еще более сложная. Особенно, если иметь в виду плотность застройки в исторической части города и наши климатические особенности.

— Создадут ли в парках систему экологического транспорта или, например, монорельсовые дороги?

— Как  известно, в современном мире наиболее экологичным является транспорт с использованием электричества. А грандиозное строительство метрополитена в Москве идет параллельно с парковой революцией. И тут следует связать эти две задачи решением сейчас в городе. Это не просто увеличение числа станций и километров, это комфортабельная доступность ко всем крупным озелененным территориям.

Проблема экологического транспорта, безусловно, существует и должна решаться. Особенно внутри парков. Однако, например, под Вашингтоном — большой ботанический парк. И там есть движение: автобусы ходят по маршрутам. И вдоль каждого маршрута указаны виды деревьев и растений. Можешь пешком идти, можешь ехать на автобусе, можешь — на машине. У нас пока еще существует проблема, когда машины не пускают в сами парки и даже не разрешают поставить их рядом с парком! Хотя это вполне естественно. Когда проезжаешь сквозь строй зеленых насаждений, сквозь деревья, — расслабляешься. И в мире существуют такие парки, сквозь которые специально стоит проехать, чтобы получить заряд энергии, оптимизма, бодрости. Но мы не используем зеленые территории для передвижения на автомобиле. В парках также могли бы расположиться кинотеатры для автомобилей под открытым небом, куда люди выезжали бы и смотрели бы фильмы, не выходя из машин.

В МОСКВУ МОЖНО ВЕРНУТЬ РЫЦАРСКИЕ АТТРАКЦИОНЫ

— Во всем мире есть масса весьма необычных парков: парк Андре Ситроена в Париже на месте автомобильного завода, «Парк мира» в Пекине, парк на месте аэропорта Темпельхоф в Берлине. Все эти места популярны среди туристов. Какие необычные парки могли бы появиться в Москве?

— Вы заставляете меня раскрывать свои мечты на всеобщее обозрение. В свое время мы делали эскизный проект, он получил поддержку, но потом заглох. На месте стихийной свалки, на границе «Лосиного Острова», (тогда эта часть еще не относилась к природному комплексу) мы спроектировали небольшой «парчок» — парк насекомых. Спроектировали водоем, вокруг которого построена вся экспозиция. Тогда эту идею мне подсказал парк, увиденный в Торонто. Мы в жизни мимо насекомых проходим или боимся их. Но есть удивительные существа: необычные бабочки, водные насекомые. В общем, все можно делать, но надо, чтобы была воля.

Мы еще недооцениваем, насколько оторвались от своих природных и культурно-религиозных корней. Сейчас появилась проблема сохранения исторической идентичности территории. В частности, в Лондоне, куда привозили растения со всего света, стоит задача сохранения пейзажа — именно лондонского. Когда к нам в гости приезжают ландшафтные архитекторы, они в первую очередь говорят нам: «Покажите настоящий русский сад». То есть свой Макдоналдс или Диснейленд им не интересен. Им интересна именно русская природа, русский сад, русские аттракционы.

В «Кусково» были аттракционы еще в XVII веке — так называемые рыцарские. У меня была мечта их восстановить. И таких удивительных мест, характеризующих особенности города, природно-историческую составляющую и культовую составляющую, — достаточно. Они могут быть разыграны довольно интересно. Это не просто архитектурная, а философско-культорологическая работа. Но тут существует проблема с 94-ФЗ (Федеральный закон «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». — «МН»).

Мы говорили с вами о мечтах: к сожалению, у нас такие вещи ничем не оцениваются и нигде не фиксируются. Сейчас создание парка зависит от того, кто выиграет конкурс по 94-ФЗ, то есть сделает дешевле и быстрее. Я не против снижения стоимости. Но когда можно ничего не придумывать, посадить квадратно-гнездовым способом деревья и отчитаться... Неподготовленные люди берутся за исполнение работы, и уже в процессе выясняется, что они не могут с ней справиться. Сейчас предоставлена проектировщикам, строителям великолепная возможность изменить облик города, сделать его качественно комфортнее!