Только не подумайте, это не рассказ о театральном искусстве.
В последней трети XIX века Вена, как и многие европейские столицы, переживала строительный бум. Город менялся, все нужно было строить заново. Фабрики, банки, торговые дома, редакции, квартиры — ну и театры тоже. В Вене любили театры.
Строительных участков не хватало. Архитектор Рингтеатра Эмиль фон Фостер в сопроводительных записках к эскизам жаловался: компания инвесторов смогла купить лишь участок площадью 490 кв. сажен (чуть меньше 850 кв. м).
Чтобы уместить весь театральный организм, пришлось идти на хитрости в конструкции.
Во-первых, здание сделали семиэтажным, сослав наверх гардеробные, гримерные, репетиционные комнаты, склады. Во-вторых, почти отказались от пространства за сценой.
В-третьих, в зрительской части была устроена сложная система галерей и коридоров, позволявшая по максимуму использовать пространство. Да, инвесторы, хоть и не купили порядочный участок земли, вовсе не желали лишаться доходов от продажи билетов. Архитектору поставили задачу сделать зал на 1700 мест. Ну, и он сделал, втиснув 3-й и 4-й ярусы.
Итак, 8 декабря 1881 года премьерная публика заняла места в зале. Последние приготовления к «Сказкам Гофмана» завершались за сценой.
Там-то и случилась неполадка. Освещение сцены обеспечивали газовые светильники, защищенные пятью стеклянными витринами. Зажигались они благодаря электропневматическому механизму. Механизм в первый раз не сработал, за это время произошла утечка газа, при второй попытке вытекший газ воспламенился, пламя перебросилось на кулисы
С тех пор как существует европейский театр-«коробка», значительную часть его начинки составляют дерево, бумага и ткань. Все это отлично горит. Театральный пожар в XIX веке был, можно сказать, самостоятельным художественным жанром. Но то, что произошло в Вене, не имело аналогов. Почему — выяснилось через пару месяцев на суде.
Толпа, рванувшая к выходу, не только создала смертельную толчею, но и закупорила сама собою все пути наружу
Во-первых, персонал театра был занят тушением сцены, а спасением зрителей занялись лишь через полчаса после начала пожара. Во-вторых, где-то была открыта никем не замеченная форточка, и от сквозняка огонь разгорался снова и снова. В-третьих, и публика, и работники театра плохо видели — кроме выключившихся газовых светильников существовали так называемые аварийные масляные лампы, но из экономии масло в них наливали только в дни, когда приходил пожарный инспектор. Как уже говорилось, у директора фон Яунера были финансовые проблемы. Четвертым роковым обстоятельством оказался просчет архитектора. Двери в зале открывались вовнутрь. Толпа, рванувшая наконец-то к выходу, не только создала смертельную толчею, но и закупорила сама собою все пути наружу. У дверей театра дежурил полицейский, но, увидев, что никто не выходит, он запретил вход в здание волонтерам, пытавшимся помочь, и перегораживал им дорогу со ставшим печальной легендой возгласом «Все уже спасено!»
Последнее: даже тем, кто в конце концов вырвался на воздух, невозможно было оказать помощь — места для подъезда экипажей не было.
Подсчеты следующих дней определили масштаб катастрофы. В Рингтеатре, только по данным полиции, погибли 384 человека. Считали опознанных; родственникам же ушедших на премьеру и пропавших без вести не выдавали ни пособий, ни свидетельств о смерти до начала XX века. Таких было еще больше полусотни.
Директор Яунер получил четыре месяца тюрьмы. Сгоревший театр даже не пытались восстановить — сегодня на его месте резидирует венский департамент полиции.
Были и другие последствия. Во-первых, театры обязали перед началом действия и в антрактах опускать железный занавес — мрачное сверхтяжелое сооружение, которое в случае пожара надежно отсекает друг от друга зал и сцену, как два отсека подлодки. Чтобы уж горело либо там, либо там. Во-вторых, театральные декорации и костюмы с тех пор пропитывают составами, предотвращающими возгорание. В-третьих, на спектаклях стало обязательным присутствие дежурного врача и пожарного.
И наконец, на следующий же день, 9 декабря 1881 года, муниципалитет города Вены начал формирование городской службы спасения и службы первой помощи, первой в Европе оснащенной собственным специальным транспортом.
P.S.: Шесть лет спустя, 25 мая 1887 года, именно во время представления «Сказок Гофмана» сгорело здание парижской «Опера-комик».