Про вчерашний американский конкурсный фильм я тоже писать не собирался, хотя он сходу показался очень милым и забавным (это не словечки из дамского салонного лексикона – это четкая характеристика фильма). Потом он стал выглядеть еще и знакомым. Не зря. Берлинале столкнул нас с ситуацией, которая заслуживает если не комментария, то изумленного почесывания в затылке.
Анекдот дня
«Повелитель лавин»: то, что у персонажей разное отношение к жизни, заметно с полувзгляда
Американский фильм Prince Avalanche режиссера Дэвида Гордона Грина (сайт www.kinopoisk.ru утверждает, что русский перевод названия «Повелитель лавин») - это история взаимоотношения и разговоров двух мужчин, которые в конце 80-х делают дорожную разметку на заброшенной лесной дороге в Техасе, окруженной следами чудовищного прошлогоднего пожара (но все уже потихоньку зеленеет). Один, помоложе, не может жить без города и девочек. Другой, постарше, предельно сдержан, и, хотя влюблен в сестру младшего, может обходиться и без нее, и без цивилизации – даже в уикенд, когда младший отбывает веселиться на их общей рабочей машине, остается ночевать в палатке в голом лесу.
За все время фильма им периодически встречается только загадочный старик на грузовике, угощающий их выпивкой и дающий парадоксальные советы (в частности, про то, что нельзя спать с одной женщиной чаще трех раз подряд – не то начнешь испытывать чувства). Да еще какая-та совсем уже непонятная старушка – может, и призрак. В целом это комический оптимистический вариант фильма Алексея Попогребского «Как я провел этим летом», где тоже взникают сложные отношения между двумя мужчинами, опытным и молодым, отрезанными от мира. Оптимистический, потому что смысл фильма: жизнь продолжается, даже после пожара, а чтобы она продолжалась, надо терпеливо делать свою работу и брать на себя ответственность перед близкими людьми.
Но фокус в том, что это еще и повтор – если не считать Техаса - исландской картины 2011 года режиссера Х. Г. Сигурдссона «Другая дорога», получившей ряд международных призов, и, что самое интересное, как-то с успехом показанной в Берлине – только вне конкурса. Не ремейк – именно повтор, буквально покадровый, причем в титрах американского фильма честно признается, что он основан на исландском. Один из моих коллег произнес замечательную фразу, имея в виду исландский вариант: «Фильм и тогда казался очень милым». То есть два фильма абсолютно как один.
Мы уже привыкли, что Голливуд делает ремейки иностранных картин, причем тоже почти покадровые – таковы даже «Отступники» Скорсезе, принесшие ему главные «Оскары». Но чтобы американский независимый фильм, причем разряда арт-хаус, дотошно копировал европейский? Может, подобное уже бывало, но не припомню. А если такой фильм сделан и даже хорош, зачем включать его в конкурсную программу?
Фильм дня
«Ночной поезд на Лиссабон»: бернский профессор в исполнении Джереми Айронса в любой свободный момент погружается в книгу Амадеу де Праду
Между тем Берлинале продемонстрировал вчера (в программе Wettbewerb, то бишь конкурс, но вне конкурса – бывают такие казусы) и обратную тенденцию: делать европейское кино как голливудское. Датчанин Билле Аугуст (выпавший сейчас из обоймы безусловных классиков, но вообще-то являющийся одним из шести режиссеров всех времен, кому дважды доставалась каннская «Золотая пальмовая ветвь») осуществил мегапроект, доказывающий, что и мы в Европе способны делать большие драмы не хуже голливудских. Фильм называется «Ночной поезд на Лиссабон» и снят по изданному у нас бестселлеру Паскаля Мерсье. По бюджету он не способен конкурировать с голливудскими. Что такое для американских продюсеров одиннадцать миллионов долларов? Смех! Но фильм выглядит так, будто в него вложено все сто. Кроме того, он очень голливудский по жанру и идеологии.
Во-первых, это большая историко-политическая драма. Профессор из Берна срывается с места, покинув свой пост и учеников, когда ему в руки попадает изданная тиражом в сто экземпляров книга некоего португальца Амадеу де Праду, чьи мысли созвучны его собственным. Честно сказать, ничего особенно оригинального я не услышал (миром правят случайности, не судьба, а именно случайности; главные моменты жизни не громкие, а тихие), но профессор срывается. И едет в Лиссабон, чтобы разыскать автора. Там он выясняет, что автор давно умер, но в его прошлом масса загадок. В частности, он, человек изначально богатый, из верной режиму семьи, стал врачом, чтобы помогать людям, и участвовал в Сопротивлении во время кровавой диктатуры Салазара (которого, замечу в скобках, большинство соотечественников по результатам опроса недавно признало величайшим португальцем в истории. Вчерашний день Берлинале состоит из парадоксов). Бернский профессор решает раскрыть тайны жизни Амадеу де Праду, умершего в 1974-м в день окончательного падения режима Салазара – сам диктатор скончался за четыре года до. В итоге фильм, по законам больших голливудских драм, начинает проваливаться в прошлое.
Во-вторых, это не только большая драма, но и мелодрама, поскольку у Амадеу де Праду была трагическая любовь.
В-третьих, всех родственников и бывших соратников Амадеу, с которыми встречается бернский профессор, играют крупнейшие актеры старшего поколения европейского кино. Такого созвездия европейских актеров в одном фильме я не видел давно. При этом, опять-таки по голливудской традиции (стоит вспомнить «Дневники гейши», где всех японок изображают китаянки, поскольку в Японии нет сейчас всемирно известных актрис, а в Китае они есть), среди тех, кто притворяется португальцами, нет ни одного португальца. Португальцев играют: живущая во Франции англичанка Шарлотта Ремплинг, англичанин Кристофер Ли, немцы Мартина Гедек и Бруно Ганц, шведка Лена Улин. И все изъясняются в Лиссабоне на английском. При этом, поскольку кино ориентируется на молодежь, в титрах перед всеми ними стоит имя француженки Мелани Лоран, с которой мы недавно в «МН» делали интервью. Хотя роль у нее небольшая. Она тоже по фильму португалка – играет в молодости ту же героиню, что в современности – Лена Улин.
Единственный непортугалец в фильме – англичанин Джереми Айронс. Он швейцарец – тот самый профессор из Берна.
Фильм ругают за предсказуемые ходы (дети бывших палачей теперь страдают и пр.). Но, честно сказать, он мне доставил удовольствие уже потому, что я увидел всех этих актеров. На стандарты сюжета можно, знаете ли, закрыть глаза.
Фото дня
Архитектура Потсдамер Плац – это строгие линии, их параллели и пересечения. Это квадраты. Это очень острые углы (на Потсдамер можно найти и здания с округлостями, но они лишь подчеркивают остроту углов). Это – вид на прозрачный фасад Berlinale Palast изнутри - c самой высокой точки. Видите красную дорожку? Именно по ней вечерам шествуют звезды.
Давняя традиция Берлинале: в фойе на всех этажах день за днем развешивают крупные фото главных гостей фестиваля – звезд и создателей наиболее значимых фильмов. В самом низу – жюри. На каком-то этаже портреты Хлебникова, Борисевича, Яценко, Анны Котовой. Постепенно портреты поднимаются до самого верхнего яруса. По-моему, выглядит красиво. Опять же – помогают создать атмосферу фестиваля.
Едва я сделал эти два снимка, как ко мне подошла девушка-билетерша и, извиняясь, попросила спуститься вниз и сдать фотоаппарат в гардероб. С камерами на сеанс нельзя. Я немного покочевряжился (это же, дескать, не видео-, а фотокамера). А ведь рисковал. В Канне за подобное неповиновение мгновенно бы убили. Зато теперь мы с этой девушкой, словно давние знакомые, каждый день здороваемся.