Гидон Кремер нарушил академическое спокойствие

Гидон Кремер – одно из главных имен в мире скрипичной музыки, неоднократный обладатель многих престижных премий, в том числе «Грэмми», опубликовал в сети открытое письмо директору респектабельного швейцарского фестиваля в Вербье Мартину Энгстрему. В нем он не только объяснил свой неожиданный отказ участвовать в программе этого года, но и выступил с критикой состояния современной музыкальной индустрии, рассказав, почему считает для себя важным от нее отстраниться.

Незадолго до появления на сайте в блоге американского критика Норманна Лебрехта (автора известной в России книги «Кто убил классическую музыку») кремеровского письма, больше похожего на манифест, на том же ресурсе было опубликовано сообщение дирекции фестиваля о том, что Гидон Кремер не примет участие в программе «по состоянию здоровья».

Именно эта дипломатичная формулировка, которая сплошь и рядом сопровождает изменения в программах грандиозных и скромных фестивалей и сезонов по всему миру и демонстрирует скорее правила игры, нежели детали самочувствия артистов, заставила Кремера нарушить условности, опротестовать фестивальное сообщение и объясниться. Что само по себе уже необычайное происшествие, если учесть традиционно изящную стилистику изысканного музыкального бизнеса. Заявление Кремера – совсем в другом стиле.

На сайте www.snob.ru Кремер дополнил русский перевод письма специальным комментарием для русскоязычной публики и объявил: «Дорогие друзья и любители музыки»! Я по-прежнему здоров. И надеюсь сохранить это состояние еще на некоторое время. Прошу прощения у всех, кто воспримет это заявление как вызов.»

Все это было бы не более чем размолвкой артиста и фестиваля (он сейчас в самом разгаре, среди участников – Марта Аргерих, Миша Майский, Евгений Кисин) если бы не содержание самого объяснения-манифеста. Он весь не про здоровье Кремера, а про здоровье музыкальной жизни, она, по мысли музыканта, не дает дышать артисту, и в ней заложена подмена целей и ценностей.

Как многие артисты последнего века Кремер всю жизнь находится в состоянии выбора между свободным служением искусству, художественной самостоятельностью и правилами игры, которые со временем становятся все более детальными и строгими. Это традиционный выбор, и примеры прекращающих снимать и ставить режиссеров или бросающих рисовать художников не менее известны, чем примеры перестающих давать концерты музыкантов.

Но Кремер не говорит, что перестает выступать или записываться. Тем не менее, громким отказом от поездки в Вербье («Я просто не хочу дышать воздухом, наполненным искаженными ценностями») он все же делает собственный выбор.

«Я все больше чувствую, что должен делать только то, что мне кажется по-настоящему важным. У меня совсем нет сил и желания поддерживать проекты на широко рекламируемых площадках с «восходящими» или «признанными» звездами сегодняшнего музыкального бизнеса, устраиваемые ради оваций и показухи, основанной на демонстрации сотрудничества знаменитостей.

Сегодня слово «исполнитель» теряет свой подлинный смысл, свою «ценность». Это больше не мое время. Я оставляю его тем, кто в него верит, будь то слушатели или молодые новые исполнители превосходно умеющие ублажать публику, оставаясь ПУСТЫМИ.»

Можно заметить, что собственный выбор Кремер не только делает вызовом индустрии, для которой конфликт с творческой личностью – традиционная история, но апеллирует к публике: «Давайте согласимся — все мы должны что-то делать с сомнительным состоянием нашего музыкального мира, в котором “звезды” значат больше, чем творчество, рейтинги — больше, чем подлинный талант, а цифры больше, чем... звуки.»

Кому как не ей (а вовсе не фестивальным директорам) адресованы слова «Да, я иронизирую и произношу это с горечью, НАСТОЯЩИЕ артисты, еще не исчезли окончательно. Но они редки, как птеродактили, а Вербье, скорее, потворствует созданию мистификаций и подмене тех, кто действительно служил ИСКУССТВУ, теми, кто на нем промышляет.»

«Мне не по душе участвовать в вездесущей вакханалии, которая за последнее время охватила музыкальный рынок.», -- как будто смягчает тон Гидон Кремер, заканчивая письмо шумановским «Я не сержусь».

Никаких официальных ответов скрипачу пока не последовало, но письмо опубликовано в интернете с согласия адресата – директора Мартина Энгстрема, что можно трактовать как очередной его дипломатичный жест.