Московское такси на Кавказ

Если время от времени ловить машину на московских улицах, можно довольно быстро составить вполне разностороннее представление о новейшей истории Кавказа: и о войне, и о мире. Водителей кавказского происхождения много – чуть ли не каждый второй. Русским языком они владеют, как правило, лучше, чем их коллеги из Центральной Азии, и пользуются им обычно с большим удовольствием.

Я люблю поддерживать разговоры с таксистами. Во время поездок на Кавказ частная легковушка часто единственный транспорт, на котором можно добраться до цели, и за часы дороги успеваешь обсудить с водителем даже те стороны жизни, на исследование которых не всегда хватает времени по ту сторону пассажирской двери. В Москве мне тоже интересно разговаривать: ни в одной книге и ни в одном фильме не найдешь историй, которые водители способны рассказать едва знакомому человеку. Кавказский водитель в Москве, как говорится, отдельная песня. Наверное, мне легче поддержать с ними заинтересованную беседу, чем тем, для кого Кавказ чужой, но если честно, для того, чтобы человек разговорился, не нужно экспертно сформулированных вопросов, хватает простого человеческого внимания.

Мысль написать об этом возникла, когда с паузой в день я услышал сначала грузинскую точку зрения на события в Абхазии и Южной Осетии, а потом – армянскую на конфликт в Карабахе и на то, что происходит между кавказцами и русскими в Москве в последнее время. Мы не во всем соглашались, но оба раза расстались друзьями. А я вспомнил, что только за последний год слушал в Москве и абхазов, и азербайджанцев, и чеченцев, и дагестанцев, и осетин. По этим рассказам можно изучать географию и обычаи. Кавказец, с которым ты можешь поддержать разговор о его родных местах, начинает воспринимать тебя если не как родного, то как непостороннего. Начинается довольно откровенный разговор. Правда, почти всегда это разговор грустный.

Во-первых, он почти всегда про войну. «Как думаешь, кто первый начал в Южной Осетии?»; «Было такое место, Физули, там до войны жили азербайджанцы, армяне и русские…»; «Я после первого штурма Грозного дома не был» или, наоборот, «Всю войну там просидел». Это по одному случайному разговору незаметно, а если оглянуться, становится ясно, как мы перепахали Кавказ, сколько там незаживающих ран.

Во-вторых, он почти всегда упирается в нынешние межнациональные проблемы. Люди, склонные разговаривать, обычно лет 40 и старше. Молодежь явно хуже говорит по-русски и предпочтет молча слушать свою музыку, часто – этническую или религиозную.

Сорокалетние, даже если это мигранты в первом поколении, укоренены в советской культуре. «Помнишь, Буба Кикабидзе и Фрунзик Мкртчян в «Мимино» встречают японцев, а те говорят: «Как эти русские друг на друга похожи?» Помню. Помню, что национальная тема могла быть не только проблемой, но и объектом легкого, необидного юмора, и никто не хватался за нож после этнического анекдота и за арматуру при звуках лезгинки. На самом деле идеально не было никогда, но сейчас агрессия зашкаливает. «Я поздно вечером припарковал во дворе машину, забрал две канистры, пошел домой, а ко мне два быка привязались, лет по 25, пьяные. Вообще-то им все равно, кто, русский, армянин, лишь бы подраться. Такие и раньше были, но сейчас их гораздо больше, чем раньше». «Наша молодежь тоже подставляет старших, тех, кто живет здесь по 20, 30 лет, а иногда два–три поколения. Когда мы были пацанами и кто-то вел себя неправильно, старшие все ему объясняли, даже без ведома родителей. Теперь старших почти не слушают, молодежь ведет себя вызывающе, а под ответную агрессию часто попадают как раз те, кто старше, кто здесь давно корни пустил».

Светлое пятно, как правило, одно: прикинув и так и эдак, мы всегда в конце концов понимаем, что лучше всего не ссориться. Вспоминаем, что многие абхазы и грузины, армяне и азербайджанцы, многие, чьи народы на Кавказе разделены конфликтами, живут здесь, в Москве, как друзья и даже как братья. И мы расстаемся друзьями, так что даже прощаться жалко, хотя чаще всего мы даже не знаем имен друг друга, а просто случайно встретились в этом огромном городе.