Южная Осетия готовится к третьим президентским выборам за полгода: новое голосование 25 марта, страсти кипят, на старте 17 кандидатов. Между тем повседневная жизнь в республике идет своим чередом. Хотя после войны прошло уже три с половиной года, Южная Осетия пока далека от идеального состояния и едва ли может быть признана витриной российского южнокавказского проекта. Однако «МН» обнаружили признаки оптимизма не только в столичном Цхинвали, но и в отрезанном от остальной территории Южной Осетии Ленингорском районе.
Цхинвали по-прежнему не предоставляет гостям особого бытового комфорта. Здесь теперь практически постоянно есть газ и почти не отключают свет, но с водой, как всегда, проблемы. Сантехника в городских квартирах исполняет полудекоративную функцию, воду для нее надо нести со двора и греть на печке. Наверное, скоро этот недостаток будет исправлен — весь город перекопан, муниципалитет уже полтора года перекладывает коммуникации. Горожане ворчат, что в миллионном Тбилиси коммуникации переложили за полгода, а в Цхинвали народу меньше раз в сорок.
Проезжая часть становится проходимой для кого-то, кроме внедорожников, только при хорошем морозе, в остальное время это глиняная каша и лужи, контрастирующие с белоснежными вершинами на горизонте. Тротуары по-московски мостят плиткой. Плитку будто бы предполагается положить и на проезжую часть, причем гранитную или мраморную. Но пока на улицах нет вообще никакого покрытия. Тем не менее во всем остальном заметны явные сдвиги к лучшему: практически все большие дома заново облицованы, в них стоят новые окна. Частный сектор пополнился типовыми коттеджами, которые выглядят немного странно среди старых кварталов, но все равно радуют глаз после разрухи, ставшей для Цхинвали привычной за последние 20 лет. Разруха вообще явно отступает, и это очень приятно видеть, даже если ты просто гость.
На улице Героев открылось первое и пока единственное в городе европейское кафе, в котором назначаются, кажется, все деловые встречи. Всюду работают строители. Городской театр, сгоревший еще в 2005 году вне всякой связи с войной, активно реставрируют, рабочие жгут остатки старой кровли и вывозят горы мусора из помещений, когда-то бывших зрительным залом. Пока что заезжий цирк дает представления прямо в зале заседаний администрации республики, что создает совершенно данелиевскую атмосферу южнокавказского добродушного абсурда.
Вид через бинокль
То, что для осетин Ленингорский район, для грузин — Ахалгорский. Именно здесь, вблизи бывшей административной границы бывшей Юго-Осетинской автономной области с остальной Грузинской ССР, в основном жили грузины Южной Осетии.
На улицах много машин, в том числе дорогих иномарок, которые сюда выгодно ввозить из Грузии через Северную Осетию. И много людей. И, как это ни странно для города, живущего в атмосфере перманентного политического кризиса, многие улыбаются. Несправедливость отмены итогов голосования 27 ноября очевидна, кажется, даже госчиновникам, которые, как только начинается разговор о госпитализации Аллы Джиоевой, прячут глаза и обещают непременную проверку законности применения к ней силы. Но при этом налицо явный эмоциональный подъем. Стройке в Цхинвали уже не один год, и причина подъема не в ней. «Скорее всего в том, что наконец ушел Кокойты», — предполагает один из собеседников «МН».
В самый дальний Ленингорский район республики попасть непросто: от столицы до райцентра около 90 километров дороги по горам, которая при благоприятных условиях занимает 2,5 часа, а в распутицу 4–5. Маршрутка проезжает по этой дороге раз в неделю: выезжает из Ленингори утром, добирается до Цхинвали и через пару часов едет обратно — если не успел с делами, остаешься на неделю. Стоит проезд в один конец 500 рублей — это немало, когда 10 тысяч в месяц считаются очень хорошей зарплатой. Кроме маршрутки, есть только такси — 10–12 тысяч в оба конца. При этом до Тбилиси от Ленингори 60 километров, стоимость проезда — 3 лари, то есть примерно 50 рублей.
В Грузию ездят учиться, лечиться, торговать и работать. В ленингорских магазинах легко купить товар, которого нет больше нигде в Южной Осетии и тем более в России, — грузинские вина и коньяки, минеральную воду, сигареты. Цены обозначены в рублях, но свободно ходят лари. По магазинам легче всего увидеть, что Ленингорский район живет «на два дома».
До августа 2008 года район находился под грузинской юрисдикцией, и грузины составляли в нем большинство. Хотя и в райцентре население всегда оставалось смешанным, и осетинские села чередовались друг с другом в окрестностях. По грузинской переписи 2002 года в районе было 8000 жителей. Сейчас осталось примерно вдвое меньше. По словам главы администрации района Алана Джусоева, на выборах 27 ноября прошлого года голосовало 2700 человек, а всего здесь живет примерно 4000, из которых 2500 — в райцентре. Грузинского населения, судя по всему, по-прежнему не меньше, чем осетинского. «Они считают нас если не оккупантами, то во всяком случае чужими, — говорит Джусоев. — При этом большинство имеет статус беженца в Грузии, но получает и зарплату у нас, и доход на той стороне».
Судя по всему, Южная Осетия не до конца понимает, что делать с этой территорией и этими людьми — выселить, ассимилировать, интегрировать так, как есть. Один из вероятных вариантов — раздать грузинам в районе югоосетинские паспорта вне зависимости от того, будут ли они отказываться от грузинского гражданства, но такой ход выглядит пока слишком радикальным для цхинвальских властей.
Администрация Джусоева состоит из нескольких молодых энтузиастов, переехавших сюда из Цхинвали в 2009 году. Некоторые из них, как, например, заместитель главы района Сергей Гаглоев, получили образование в Москве. Их приятные лица абсолютно нетипичны для югоосетинской политики, которую так долго воплощал выпускник цхинвальского пединститута по факультету физкультуры Эдуард Кокойты. Когда в конце рабочего дня они закрывают за собой холодное (газа в районе нет, только дрова) здание райадминистрации и идут пешком к дому, в котором живут все вместе, потому что пока нет отдельного жилья, со своими ноутбуками и рюкзаками похожи на шалопаев-старшекурсников. Но встречные люди всех возрастов уважительно останавливаются и заговаривают с ними о своих проблемах. И становится ясно, что они действительно новая сторона югоосетинской жизни, которая почти чудом проросла сквозь все неурядицы периода фактической независимости.
По словам замглавы района Сергея Санакоева, местные жители просят главным образом денег и материальной помощи: «Даже дров просят, хоть мы и живем среди леса». Помогать, как правило, нечем — никакого районного бюджета нет, за каждым рублем приходится ехать в Цхинвали. Ленингори — пограничье, и населению, которое каждый день находится то в Грузии, то в Южной Осетии, необходимо постоянно объяснять, где лучше. Тем не менее никаких специальных пропагандистских программ нет — разве что бесплатно распределяются тарелки российского спутникового пакета «Триколор». Но на домах висят в основном другие тарелки — значит, смотрят телевидение Грузии.
Некоторые преимущества очевидны и без пропаганды, но почти у всех плюсов есть обратная сторона. По словам Джусоева, в районе 11 школ, 6 из которых — грузинские. В них введено преподавание русского и осетинского языка, но из-за недостатка кадров уровень преподавания явно оставляет желать лучшего. В остальном грузинские школы учатся по программам, утвержденным в Тбилиси — кроме курсов истории и географии. Хотя географию отредактировали с учетом новейших политических реалий, в классах все равно висят карты Грузии, на которых Южная Осетия даже не выделена.
Грузинка Тамара Меаракишвили работает в Ленингори директором дома детского творчества, в котором занимаются несколько десятков осетинских и грузинских детей. По ее словам, проблема школьного образования сейчас в том, что грузинские власти прекратили признавать аттестаты, которые выдаются ленингорскими школами, а ехать с таким аттестатом в Цхинвали или в Москву бессмысленно. Тамара считает, что грузинские власти заинтересованы в отъезде ленингорских грузин в Грузию, в том числе в городок для беженцев в Церовани, построенный еще в 2008 году. В Церовани есть только дома, работать там негде. Поэтому многие жители Церовани все равно живут в Ленингори. «У моей дочери, которая учится в школе, туда уехали 23 одноклассника», — рассказывает Тамара. Сама она уезжать в Грузию не собирается: грузинские власти считают ее чуть ли не предателем. При этом она бывает в Тбилиси чаще, чем в Цхинвали, и находит у грузинских благотворителей средства на поддержание своего проекта. У корреспондентов «МН» она просит помочь собрать для ее центра библиотеку детских книг на русском языке: в Тбилиси их осталось не так уж много, и они дороги.
На районную администрацию Тамара не жалуется, понимая, что возможности весьма ограничены: «Они хотя бы всегда снимают трубку, когда я им звоню». Несколько дней назад в порыве отчаяния она написала заявление об уходе, но отпустить ее отказались: «Она на нашей стороне, она делает большое дело, работает с детьми», — говорит глава района Алан Джусоев.
Проблема, по его словам, не только в том, что большинство врачей и учителей в Ленингори работают то здесь, то по ту сторону границы, что создает постоянные проблемы и ученикам, и пациентам. Трудность состоит еще и в критическом недостатке квалифицированных кадров. Хирург местной районной больницы, в которой только что сделали ремонт стоимостью около 30 млн руб., не в состоянии выполнять даже самых простых операций, но при этом один занимает несколько ставок в штатном расписании. Тем временем больных, которые реально нуждаются в неотложной медицинской помощи, приходится отправлять либо в Цхинвали, что далеко и дорого, либо в Тбилиси. Поездки в Грузию в общем остаются вполне повседневным делом, но, по словам местных руководителей, подчас заканчиваются сложностями: был, к примеру, эпизод, когда жительницу района, у которой как-то пообедали российские пограничники, задержали на грузинской стороне по обвинению в изготовлении фальшивых долларов. «Нам удалось вызволить ее, в том числе с помощью наших связей в грузинской полиции, которые возникли, когда шел обмен пленными после августовской войны», — объяснили «МН» в Цхинвали.
В самом Ленингори никакой войны не было. Осетины говорят, что в 2008-м грузинские села здесь сохранились, потому что цхинвальцы добрались до них не сразу после боев за столицу, а спустя несколько дней, уже эмоционально остывшими и с гордым сознанием победителей. Сейчас никакого конфликта между общинами не чувствуется. И те, и другие ведут одинаково сложную крестьянскую жизнь, работают рука об руку. Говорят при этом чаще по-грузински: «Грузины по-осетински не умеют, а осетины умеют все», — снисходительно объясняет пожилой осетин Джемал.
Похоже, что относительно мирный настрой диктуется здесь в том числе и тем, что продукты своего труда жители района в состоянии вывезти и продать — в Грузию. Остальная Южная Осетия теоретически вывозит свою сельхозпродукцию в Россию, но из-за пошлин это становится слишком дорого, и тонны овощей и фруктов ежегодно отправляются на корм скоту.
На окраине Ленингори стоит средневековый замок — резиденция феодального рода Ксанских эриставов, которые в XVII веке сражались против персидского владычества в Грузии. Замок ждет реставрации, на которую нет денег ни у района, ни у республиканского правительства. Молодые осетинские администраторы вместе с пожилым грузином-смотрителем мечтают о временах, когда в район вернутся туристы. Пока такие перспективы туманны: главными объектами Ленингори являются российские военные базы, врывшиеся в землю чуть выше райцентра по Ксанскому ущелью. В капонирах под маскировочной сеткой стоят танки, дула их орудий направлены в сторону границы с Грузией. Вечером становится очевидно, как здесь все близко: с любой высотки легко рассмотреть цепочку ярких огней вдоль трассы, связывающей Тбилиси и Западную Грузию. Из некоторых сел района по ночам видны даже огни грузинской столицы, и абсолютно ясно, что военные, заняв такую позицию, точно не уступят ее ради туризма.
В центре Ленингори, у памятника эриставам, закуривает папиросу старик Гурам. У Гурама дочь замужем в Тбилиси, а сын работает в Норильске, и в этом смысле он типичный ленингорец. «Если у России не получится этот проект, здесь вокруг России, Осетии и Грузии начнется большая мусульманская война», — прогнозирует Гурам, кивая на эриставов, казненных по персидскому приказу.