— Я хочу начать со слова «Оттепель». Половина обсуждений фильма сводилась именно к нему. Почему оно оказалось настолько важным сейчас для нашего общества? Почему на него так среагировали?
— Я думаю, это важное слово. Вообще я в какой-то момент засомневался, стоит ли мне так называть сериал: я боялся, что я начинаю претендовать на огромное обобщение, что это слово многозначное и претендующее на нечто большее, чем частная история. Плюс к этому я напоролся на многочисленные претензии — та эпоха, не та эпоха, было так, было не так. Оказалось, что это важно для всех! Потому что люди, которые копались активно в 60-х годах, видимо, пытались копаться и в том, что происходит с ними сейчас. Это все имеет отношение к нашей жизни. Потому что мы либо ждем оттепели, либо считаем, что она уже наступила, либо думаем, что она никогда не наступит. И дискуссия о том, в какие времена мы живем — свободы или реакции — это очень актуально.
— То есть вы попали в ключевое слово?
— Да, его надо было произнести. Оказалось, что все хотят это обсуждать, всех слово «оттепель» провоцирует на что-то. Вообще я ожидал от фильма чего угодно, но чего я никак не ожидал — что будет такая яростная дискуссия. Противники, сторонники, обвинения черт-те в чем! И не последнюю роль тут сыграло именно название.
— А каким словом вы бы охарактеризовали нынешнюю ситуацию в России?
— Я думаю, это то, что официально называется стабильностью, но вообще-то напоминает застой. Хотя и застой можно трактовать по-разному. С одной стороны, это мертвая субстанция, с другой стороны — это когда все хорошо. Если приехать в Швейцарию, там тоже можно найти застой — одно и то же много лет. И в этом залог счастья людей. У нас все-таки хочется видеть, как все растет, развивается и двигается, а этого не происходит.
«Жопа» — это не грубое слово, не пошлое, в нем есть харизма, веселость, хулиганство
— Что бы вы назвали антисловом? Есть слова, которые вам особенно не нравятся?
— Мне ужасно не нравится слово «блин». Когда люди говорят «Я вчера, блин, сходил в кино, блин», меня это раздражает дико, потому что это пошлое слово. Уж лучше бы они говорили другое слово на букву «б», оно хотя бы энергетическое. В общем, мой личный вкус «блин» не приемлет — это неталантливо.
— Те, кто критиковал фильм, говорили, что уж больно часто Регина Марковна посылает всех в жопу. А к этому слову у вас какое отношение?
— Прекрасное! Это слово бесценно, не так много у нас ярких слов, притом цензурных. У нас ведь вообще сложное отношение к этим вещам. Все ругаются матом, но он не общепризнан, не как в английском языке — там матом и в кино можно изъясняться. А «жопа» — это не грубое слово, не пошлое, в нем есть харизма, веселость, хулиганство. Оно не вызывает отторжения, оно вызывает улыбку. Можно сколько угодно жаловаться на то, что Регина Марковна слишком часто это говорит, но уже сегодня в Москве мне много людей сказали, что это ушло в народ.
— Абсолютно, это уже мем.
— Да, говорят: «Хрусталев, иди в жопу!» — и все смеются. Значит, чего-то такого не хватало. Какой-то такой веселой и незлой формулы. Можно же сказать: «Дорогой, иди в жопу!» — и это не будет обидно, не будет оскорбительно.
— Что сейчас происходит с отношением к слову «сериал»? Мне кажется, оно сильно изменилось.
— Да, оно меняется на глазах, и я надеюсь, что принимаю активное участие в этом процессе. Очень любопытный момент: в последние две недели, когда знакомые хотели сделать мне приятное, они говорили: «Это ж не сериал, это фильм!» Они имели в виду, что сериал — это что-то второсортное, а фильм — качественное. И я каждый раз упорно, как заведенный, говорил: «Нет-нет, это сериал!» В нем 12 серий, каждая серия заканчивается на определенном моменте, сериал — это то, что гипотетически может иметь продолжение, фильм конечен. Сериал, если он успешен, можно продолжать. Кстати, эпоха американских сериалов последних лет — это попытка рассказывать истории с продолжением, просто очень качественные истории. Так что слово «сериал» действительно начинает приобретать новое значение. Сейчас это не то, подо что нарезают картошку для борща, — это то, о чем спорят, говорят, это часть культурного пространства, которое начинает занимать уважительное место. И это замечательно.
Мне кажется, еще чуть-чуть — и смайлик будет признан официальным знаком препинания
— Интересно, что сейчас почти не слышно слова «мыло».
— Я бы не сказал, что оно совсем пропало. Оно по инерции существует, но, вы правы, стало уходить. Вообще-то тут еще журналисты виноваты — они словом «мыло» до какого-то момента называли все сериалы. Хотя это конкретный жанр — это мыльная опера. Это то, что идет днем для домохозяек. Я помню, как мы снимали сериал «Бригада» и про него писали «русское мыло», хотя это неприменимо! Да, сейчас слово «мыло» уходит. Сериалы становятся престижным занятием, а раньше было даже стыдно сознаться в том, что ты их смотришь.
— Вас раздражают ошибки в речи и на письме?
— Меня раздражает, когда люди пишут без знаков препинания, а таких людей сейчас все больше. Меня как-то вымуштровали в детстве, я очень грамотный, запятые-тире ставлю и даже точку с запятой использую. Вы знаете, в этом есть даже какой-то кайф — украсить речь точными знаками. Когда их не используют — просто непонятно, о чем человек пишет. Кроме того, это какая-то форма жлобства. С другой стороны, меня ужасно поначалу раздражали смайлики. Мне казалось, что это странное упрощение речи...
— Беспомощность?
— Да, не можешь выразить эмоции словами — и ставишь смайлик в ту сторону или в эту. Но вдруг я поймал себя на том, что это неизбежная история и смайлик становится практически знаком препинания, как восклицательный знак, который когда-то кто-то придумал. Мне кажется, еще чуть-чуть — и смайлик будет признан официальным знаком.
— Да, это время от времени обсуждается.
— Я за! Это ушло в народ, и надо это признать: люди в XXI веке придумали новый знак препинания.
— Какие слова вы бы изъяли из русского языка?
— Я бы изъял глагол «кушать». Думаю, и еще что-нибудь бы изъял, но так сразу не вспомню.