Академию допустят к мегагрантам

Институты Российской академии наук смогут участвовать в работах по программам мегагрантов наряду с исследовательскими университетами. «Дискриминационное» ограничение для РАН предложил отменить на днях министр образования и науки Андрей Фурсенко. Министр заявил, что академические НИИ тоже вправе привлекать именитых ученых и подавать заявки на многомиллионные гранты под свои проекты. Для не избалованных вниманием власти институтов РАН это открывает дополнительные финансовые, да и кадровые возможности,

Учрежденные правительством России мегагранты, размеры которых кажутся значительными даже по меркам Западной Европы и США — на трехлетнюю работу можно получить до 150 млн руб., —  пока дали только репутационный эффект. Их получили под свои проекты 80 ученых, но среди них несколько приехавших из-за рубежа лауреатов Нобелевской премии. Победители первого конкурса, прошедшего в 2010 году, уже приступили к обустройству новых лабораторий, но, по условиям выделения грантов, работать они должны непременно в том или ином российском университете. Эта «дискриминация» вызывала явное раздражение в академических кругах, где отмечали, что научная работа в большинстве вузов откровенно слаба, и напоминали, что большая часть открытий приходится все же на институты РАН.

Миллиарды сверх бюджета

Последнее заявление Андрея Фурсенко, который считается проводником идеи развития вузовской науки и превращения ведущих университетов в крупные исследовательские центры,  свидетельствует о том, что протесты академиков услышаны, ведь вице-президент РАН Александр Некипелов неоднократно подчеркивал, что нельзя давать деньги университетам за счет академии. Но в то же время Минобрнауки не намерено сворачивать с магистральной линии и собирается оговорить предоставление грантов академическим НИИ рядом условий. Фурсенко предупредил, что правила предоставление мегагрантов остаются прежними, в том числе и обязательство совмещать научную и образовательную деятельность. «Независимо от того, в какой организации будет работать проект, ведущие ученые помимо научной работы должны участвовать и в образовательных программах, то есть читать лекции, обучать аспирантов и студентов», — напомнил министр.

В любом случае это открывает новые возможности для академии. Конечно, если сравнивать бюджет каждой волны мегагрантов с годовым бюджетом РАН, сумма выглядит не столь уж существенной: 5,6 млрд руб. против почти 60 млрд. Мегагранты уступают и федеральной целевой программе «Кадры» (20 млрд), и финансовым потокам в сторону фонда «Сколково» (22 млрд). Но при этом годовой бюджет Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), на гранты которого могут рассчитывать представители академических НИИ, составляет всего 6 млрд руб. И к тому же он призван оказать финансовую поддержку не в пример большему количеству ученых.

Максимальный размер гранта РФФИ — 500 тыс. руб. в год в то время как в рамках мегагранта ежегодные ассигнования могут быть в сто раз больше. Это означает и совершенно разные возможности: с РФФИ ученый может получить несколько тысяч рублей в месяц в качестве зарплаты, немного реактивов и не самый дорогой прибор, а мегагранты действительно предполагают оборудование современной лаборатории вкупе с соответствующими выплатами сотрудникам.

Искусственный раздел

Разграничение на академическую и университетскую науку было во многом искусственным. Маршруты, по которым в конкретную лабораторию могут приходить финансовые потоки, далеко не всегда сводятся к прямолинейной схеме «госбюджет — академия — институт — лаборатория». Например, в Институте проблем передачи информации РАН корреспонденту «МН» пояснили, что некоторые сотрудники ИППИ уже работают по мегагранту. Это совместный проект Московского физико-технического института, который выиграл и вовсе математик из Берлинского университета и специалист по так называемому предсказательному моделированию Владимир Спокойный

Правда, Физтех изначально создавался по отличной от классического университета схеме, с большим упором на научно-производственную практику — там студентов изначально привлекают к работе на так называемых «базах»: в институтах или научно-производственных центрах, среди которых есть и коммерческие компании. Такая тесная кооперация стирает границы между академией и университетами, правда, не так уж и часто.

«У нас это скорее исключительный случай, обусловленный традициями сотрудничества ИППИ и Физтеха. Так что решение расширить программу мегагрантов на РАН мне представляется хорошим и правильным, — заявил «МН» замдиректора ИППИ Андрей Соболевский. — Мегагранты — это инструмент развития, а в РАН есть много коллективов, которые могли бы очень эффективно такой инструмент использовать. Впрочем, я несколько пристрастен, так как представляю академическую среду».

Идеологи переноса исследовательской нагрузки на вузы часто ссылаются на зарубежный опыт — в Европе и США именно университеты являются основными научно-технологическими центрами. К примеру, в одном только Массачусетском технологическом институте за 2009 год было потрачено на исследования почти 720 млн долл., что дало более 500 зарегистрированных изобретений. За университетами идут федеральные или межправительственные организации: те же Лаборатории Ферми в США или Центр европейских ядерных исследований.

Но в России по историческим причинам сложилась несколько иная картина — с упором на академические структуры. «Инициатива Минобрнауки разумна, как и любое расширение свободы, да и по делу — непонятно, зачем было дискриминировать академические институты», — прокомментировал «МН» заявление Фурсенко старший научный сотрудник ИППИ Михаил Гельфанд, ведущий активную борьбу за увеличение бюджета фонда фундаментальных исследований. Вопрос лишь в том, насколько разумно и правильно будут распределяться мегагранты и выбираться победители конкурсов, отмечает ученый. По мнению Гельфанда, две прошедшие волны распределения мегагрантов были «лучшими конкурсами из тех, что организовывались в России». Правда, воспринимать это как однозначный комплимент не стоит — хорошо известно, что распределение средств в рамках других конкурсов постоянно вызывает серьезную критику.

Представители университетской науки, к слову, выступают против «дискриминации» коллег из РАН. «Безусловно, разъединять науку по ведомствам неправильно», — заявил директор НИИ ядерной физики при МГУ Михаил Панасюк. Именно в его институте работает нобелевский лауреат и один из первооткрывателей спектра реликтового излучения Джордж Смут. В МГУ он руководит проектом по изучению так называемых гамма-всплесков, вспышек гамма-излучения с очень высокой интенсивностью. Панасюк считает, что в стране «должен быть единый центр, который управляет всеми интеллектуальными ресурсами, но пока такого нет».

Дешевые требования

Свидетельства эффективности распределения мегагрантов станут проявляться через год-полтора, когда лаборатории не только закупят и настроят оборудование, а также сформируют исследовательский коллектив, но и успеют провести ряд исследований. Но надо отметить, что проблемы с освоением государственных средств в последнее время становятся не менее важными, чем проблемы получения ассигнований. Процесс поставки реактивов и приборов зачастую растягивается на многие месяцы, и это обстоятельство эксперты называют в качестве одного из фундаментальных препятствий на пути к созданию по-настоящему сильных научных групп — хоть в университетах, хоть в академических НИИ.

Ученым, впрочем, удалось справиться, как минимум, с требованием выбирать при закупках непременно самый дешевый товар: оборудование, реактивы, лабораторных животных. Раньше исследователи были вынуждены либо тратиться на заведомо низкокачественные реактивы или оборудование, либо вовсе не имели возможности купить нужные для экспериментов вещества и приборы. По словам доктора физико-математических наук, сотрудника Государственного астрономического института имени Штернберга (ГАИШ) МГУ Сергея Попова, после серьезной борьбы приобретение оборудования и расходных материалов для реализации научных грантов вышло из-под действия закона о госзакупках, но это пока временное решение. «Надо добиваться принятия в законодательстве понятия гранта, чтобы, с одной стороны, не было злоупотреблений и нецелевого расходования средств, а с другой — излишней бюрократии», — заявил «МН» Попов. Ученый сказал, что сейчас идет борьба за формирование правил в рамках Федеральной контрактной системы — именно это может упростить финансирование новых исследований и разработок.