Не рой у другого яму

В Санкт-Петербурге в конце января прошел Первый международный съезд кладоискателей. На нем была предпринята попытка достигнуть соглашения о разделе сфер между профессиональными археологами и вольными «любителями старины». Но, судя по ряду откликов с обеих сторон, до консенсуса еще далеко: виной всему как откровенное браконьерство, так и неспособность государства предотвратить разграбление археологического наследия.

Участники завершившегося 29 января в Санкт-Петербурге съезда разделились на два лагеря, один из которых требовал ужесточения ответственности за разрушение археологических памятников, а другой добивался легализации любительского поиска с применением металлодетекторов. Это разделение смело можно назвать предсказуемым: в неофициальной обстановке интернет-форумов дискуссия между археологами и кладоискателями нередко переходит в нецензурную ругань.

Со многих древних стоянок в отсутствие ученых выкапывают уникальные с исторической точки зрения предметы, и это не просто потеря части образцов: хуже всего то, что разрушается контекст памятника. Например, самая важная информация, которую получили специалисты на раскопках в Замостье-2 под Дубной, — это данные о том, как 7 тыс. лет назад жители территорий нынешнего Подмосковья добывали себе рыбу. Выводы были сделаны по остаткам рыболовных верш, которые внешне выглядят просто истлевшим деревом с минимальными следами обработки. Неспециалисту оно покажется всего лишь поднятой со дна реки щепкой или обломком бревна; даже профессиональные археологи поначалу усомнились в том, что найденные в 1989 году лучины созданы руками человека, а не естественным расщеплением бревен.

Браконьеры, ищущие красивые костяные орудия или предметы из камня, все «деревяшки» просто выкидывают, хотя для ученых как раз самый невзрачный материал представляет наибольший интерес. Кроме того, пропадает и информация о взаимном расположении предметов, по которой можно воссоздать облик сооружения в целом или провести предварительную датировку находки.

Российские ученые задолго до петербургского съезда начали писать открытые письма власти с требованием ограничить черную археологию. На сайте archeology.ru (проект исследователя Владимира Еременко) обращение к руководителям государства подписали более 14,5 тыс. человек, что уже вполне можно считать выражением мнения всего научного сообщества, а не просто единичной жалобой отдельного коллектива, обнаружившего в начале лета несколько ям на месте исследуемой ими стоянки или древнего поселения.

По итогам же съезда общественное движение в защиту археологического наследия «АМАТОР» обнародовало еще одно обращение. «Кладоискательство может стать безобидным хобби только при условии строгого и не допускающего толкований разграничения: где искать можно, а где нельзя, что выкапывать можно, а что категорически запрещено», — говорится в этом документе.

Ученые призывают учитывать международный опыт. «В Швейцарии, на родине исследований «озерных поселений» в мокрых отложениях, закон о запрете любых археологических раскопок на берегах озер Мора и Нешатель без специальной лицензии был принят еще  в 1862 году, — рассказала «МН» сотрудник ИИМК РАН Ольга Лозовская. — Чуть позже, в 1873-м, было заключено соглашение с городом Мора о сохранении всего археологического материала с озерных стоянок кантона».

Многие археологи даже выступают за запрет продажи и даже коллекционирования археологических артефактов, однако по вполне понятным причинам последнее предложение не встречает поддержки у людей, относящих себя к «любителям археологии». Но с тем, что в России сейчас сложилась аномально благоприятная для браконьерского поиска ситуация, соглашаются и многие из вооруженных металлодетекторами непрофессионалов.

«Ехать можно в любую точку на карте, вести поиск, в том числе и глубинный, в любом месте страны. Ну за исключением военных объектов, конечно. О том, что ямы за собой надо закапывать, многие «кладоискатели» и слыхом не слыхали», — писал несколько лет назад один из поисковиков, скрывающийся под псевдонимом MoleMan (xlt.narod.ru). О том, что кардинальных изменений в последние годы не произошло, свидетельствуют и примеры, которые приводились в ходе обсуждения итогов петербургского съезда. «У нас в деревне, мужики без приборов освоили новую технологию поиска. Приезжают на тракторе, привозят пару-тройку сеток от кроватей, сгребают трактором слой полметра и просеивают его. Все, что осталось, сортируют по степени ценности. Монеты отдельно, их потом можно продать заезжим копателям, металлолом на приемку, все остальное в отвал», — рассказал один из участников.

Откровенно варварский «поиск древностей» усиливает неприязнь археологов к копателям и, как ни парадоксально, при этом способствует отторжению части любителей, методы работы которых хоть и далеки от профессиональных, но на фоне ржавых кроватных сеток кажутся едва ли не образцово-показательным подходом. «Вы лучше меры принимайте к восстановлению этих самых памятников и реставрации их», «Вы говорите, что мы грабим памятники культуры и так далее, а что делаете вы, чтобы их сохранить?» — таковы отклики любителей на упреки специалистов.

Если государство и представляющие государственные институты специалисты бессильны против «мужиков с сетками от кроватей», то почему запретить в первую очередь предлагается тех, кто прицельно раскапывает отдельные предметы и не трогает места официальных раскопок? Логика части любителей именно такова, поэтому аргументы ученых о том, что безвестное поле тоже может хранить ценнейшую и недоступную любителям информацию, остаются неуслышанными.