О том, как все начиналось
В детстве отдыхал с мамой в санатории. Мы гуляли и зашли на городскую детскую площадку. Там было много детей, но все они называли мамой одну тетю. Моя мама объяснила, что это воспитательница. А у детей нет родителей, они живут под опекой государства. С тех пор я думал о том, что вырасту, женюсь, у нас родятся свои дети, а потом мы возьмем малыша из детдома. Получилось иначе.
Летом 2007 года мне впервые довелось много общаться с сиротами, работая волонтером в международном лагере для детей-инвалидов с умственной отсталостью. Мы проводили занятия с ребятами, которые считались необучаемыми, — готовились к Дню цирка, Дню народов, Дню вежливости и другим праздникам. И все получалось — дети готовили костюмы, репетировали и наслаждались общением. Там я познакомился с людьми, которые спасают детей с ментальной инвалидностью из психоневрологических интернатов, потому что если они попадают в эти заведения, то уже, как правило, до конца своих дней.
В рубрике «Нормальные люди» мы рассказываем о тех, чья деятельность делает нашу страну нормальной — открытой, дружелюбной, удобной для жизни. Выбор героев субъективен. Поэтому если вы считаете, что мы должны обязательно написать о ком-то, то просто предложите героя в комментариях к любой статье рубрики.
После этого лагеря я, пожив пару лет в Москве, нахватался идей и стал заниматься разными социальными проектами — от экологии до книгообменника, пробуя сделать общественную жизнь в Пскове разнообразнее. И понял, что родному городу не хватает нового подхода к благотворительности.
Своих подростков я брал один-два раза в месяц — на выходные, каникулы. И для меня, и для них это была возможность как-то разбавить жизненную рутину — вместе покататься на сноубордах, съездить в небольшое автопутешествие
Я быстро собрал команду. Мы начали с того же, что и все, — собирали и распределяли гуманитарку, ездили по интернатам с развлечениями и мастер-классами. Вскоре мы поняли, что делаем из сирот потребителей, плохо представляя, что им на самом деле нужно и полезно. Чтобы узнать, переключились на совместное времяпрепровождение — поездки, экскурсии, походы. В Минюсте зарегистрировали региональную общественную организацию «Помогай-ка!».
За три с небольшим года мы создали ежегодный палаточный лагерь, разработали программу сопровождения для выпускников интернатов и нашли множество единомышленников среди чиновников и педагогов.
Мой личный опыт — 2,5 года «гостевого режима» для ребят из разных школ-интернатов. Сначала это были три брата и их друг, потом еще один подросток, проявивший себя в нашей туристической программе. Я привозил в Псков и детей, с которыми мало знаком: девочку, которая давно не виделась с младшим братом, проживающим в другом детдоме, и двух мальчишек, которые сбегали из интерната к маме, так что педагоги сами попросили меня эту маму разыскать и свозить сыновей в гости. А своих подростков я брал один-два раза в месяц — на выходные, каникулы. И для меня, и для них это была возможность как-то разбавить жизненную рутину — вместе покататься на сноубордах, съездить в небольшое автопутешествие, пожить на природе. Я иногда задумывался о том, смог бы взять одного из них на опеку, но понимал, что на воспитание 15-летнего человека мне не хватит своих ресурсов.
И еще я понял, чем интернатовские дети отличаются от домашних: чем меньше у ребенка опыт жизни в семье, чем дольше его воспитанием занималось государство, а не родители, тем более в будущем этот человек будет не уверен в себе, беспомощен, неприспособлен для полноценной жизни в обществе. Надеюсь, что своим «гостевым» ребятам я дал хоть что-то, что поможет им найти свое место во взрослой жизни и активизировать усилия в решении собственных проблем.
О знакомстве с Игорем
Для благотворительного фонда «Измени одну жизнь» я с оператором объездил почти все детские дома и школы-интернаты Псковской области. Мы снимали видеоанкеты детей, которые потом размещались на сайте. Ребята рассказывали о себе, своих увлечениях, мечтах. Так фонд помогает родителям находить приемных детей.
Игорь был последним, 108-м ребенком, который сел перед нашей камерой в одном из детдомов. По нашим планам он должен был сниматься одним из первых, но в день съемки участвовал в соревнованиях по лыжным гонкам. Мальчику 12 лет, педагоги его расхвалили: увлекается спортом, коммуникабельный, хорошо учится. Игорь действительно был таким, в нем чувствовался характер.
После этих съемок мы возвращались домой, в Псков. Ехали 150 километров. Я признался оператору, что Игорь мне понравился и я хочу взять его под опеку. Коллега поддержал меня.
Когда я предложил стать его опекуном, Игорь ответил, что ему надо подумать. Позже выяснилось, что советовался с мамой, к которой очень привязан. Мама пьет и ограничена в правах, но Игорь звонит ей каждый день
Брать под опеку грудничка или малыша я не хотел. А Игорь вполне самостоятельный. Еще не так искалечен системой, он сможет догнать и перегнать сверстников. Пока еще целеустремленный, любознательный, жизнерадостный. Еще пара лет, и эти качества заменились бы на «беспомощный, инертный, апатичный, унылый». Живых примеров такой трансформации я видел массу.
Пригласил Игоря в гости на одни выходные, потом на другие. Он очень старался показать себя с лучшей стороны. Когда я предложил стать его опекуном, Игорь ответил, что ему надо подумать. Позже выяснилось, что советовался с мамой, к которой очень привязан.
Мама пьет и ограничена в правах, но Игорь звонит ей каждый день. Оказалось, что и мальчик, и его мама боялись, что не смогут больше видеться. Я объяснил, что они будут встречаться так часто, как этого захочет Игорь. И они сразу согласились.
Поначалу Игорь не знал, как называть меня. Я предложил называть по имени, потому что в папы я ему не совсем гожусь — разница в возрасте небольшая — 19 лет. Мы скорее друг для друга — как дядя и осиротевший племянник. Так и зовем друг друга — Даня, Игорь. Я тоже пока еще не могу называть его сын.
Я знал, что для того, чтобы воспитывать ребенка, недостаточно обладать набором неких ресурсов. Важно еще и быть готовым к тому, что придется быть примером, а значит, надо меняться в лучшую сторону и самому. Это оказалось сложнее всего. Я вижу, что ни одна моя глупость, ни одно негативное высказывание в чужой адрес не проходят незамеченными. Игорь все впитывает, что-то перенимает, что-то возвращает мне же.
Конечно, изменился и стиль жизни. Стало сложнее вести домашнее хозяйство: простые вещи — кухня и уборка — превратились в плацдарм для учений ребенка, малознакомого с таким явлением, как порядок. Зато я стал больше путешествовать на автомобиле по соседним регионам и странам (Псковская область граничит с Эстонией, Латвией и Белоруссией) — хочется наверстать упущенное и показать сыну то, что есть за пределами интернатовской жизни. Игорь же вытягивает меня на каток, в бассейн, в велопоходы. И, конечно, я теперь все знаю про биатлон, поскольку воспитываю будущего чемпиона по этому виду спорта. Кстати, в начале февраля мы побывали на зимних Играх в Сочи — на биатлон не попали, зато посмотрели фристайл и хоккей, прониклись духом Олимпиады.
В конце марта будет год, как Игорь живет в моей семье. За это время он стал совершенно по-другому улыбаться и иначе смотреть в глаза. Теперь Игорь улыбается не только, когда смеется, а просто оттого, что ему комфортно, уютно, тепло, безопасно. И смотрит в глаза — уже подолгу, без опаски.
Вопросы о том, что у меня нет супруги, но есть ребенок под опекой, если и возникают, то исключительно анонимно, в интернете
Мне повезло с сыном. Он очень открытый и позитивный человек, неунывающий, веселый, любопытный. Мы переехали в другую квартиру, и у Игоря теперь есть своя комната. Он пробует себя в кулинарии, заново открывает чтение, планирует семейные расходы и заводит новых друзей. Как и любой мальчишка, он, конечно, шалит, врет, попадает в истории, заставляет волноваться. Но мне редко бывает с ним тяжело. Бывает, но мы справляемся.
Об опеке
Приемные родители часто рассказывают о том, насколько сложно оформить документы на опеку или усыновление. У меня на это ушло десять дней. Дело в том, что я к тому времени уже окончил «Школу приемных родителей», медицина оставалась от недавно продленного разрешения на гостевой режим, а остальные документы собрать — пара пустяков. Школу я проходил по двум причинам: первая — я уже чувствовал, что готов стать приемным родителем; вторая — осенью появился закон об обязательной подготовке для новых опекунов, и мы с коллегами по «Помогай-ке!», следуя тренду, решили создать свою школу, а для этого надо было разобраться в теме.
Когда я решил взять Игорька, пришел к своей маме и спросил: если возьму ребенка на воспитание, будешь помогать мне? Она сразу согласилась. Теперь в Игорьке души не чает, переживает за его спортивную карьеру и так же гордится успехами, как и я. Вопросы о том, что у меня нет супруги, но есть ребенок под опекой, если и возникают, то исключительно анонимно, в интернете. Но они ни меня, ни Игоря никак не задевают.
Я не считаю, что если у меня сейчас нет жены, то я не могу полноценно воспитывать ребенка. Тем более что родная мама у Игоря есть и они созваниваются почти каждый день. Кроме того, в 13–14 лет фигура отца, дяди — любого мужчины — для мальчика куда важнее всех других родственников.
Конечно, я немного тревожусь о том, как сложится общение Игоря с той девушкой, с которой я захочу надолго связать свою жизнь. Но все-таки верю, что все будет хорошо: мальчик взрослеет, и ему уже проще будет понять, почему взрослые люди сначала встречаются, а потом съезжаются и женятся.
О печеньках
Я был участником Всероссийского форума приемных семей в октябре 2013 года. Видимо, больше меня на подобное мероприятие не пригласят (смеется). Я описал свои впечатления в блоге и на сайте фонда «Измени одну жизнь». Было много перепостов, «жестких» комментариев. Но я написал то, что думаю.
Когда ехал на форум, представлял, что буду общаться с активными, энергичными, жизнерадостными родителями. Таких я и встретил — Наталью Городискую и Марию Львову-Белову из пензенской организации «Благовест». Они воспитывают по семь и восемь детей, в своей родной Пензе за год делают столько, сколько и дюжина «Помогаек» не осилила бы. Познакомился еще с несколькими молодыми и безумными московскими общественниками.
Но большинство из тех, кого власти различных регионов решили отправить в Москву, были усталыми и унылыми пенсионерами, вырастившими по 20–30 детей, заслуженные и орденоносные дамы. У них не было идей, как менять местное сообщество, они только требовали микроавтобусов, а также повышения льгот, увеличения квадратных метров и т.д. Складывалось такое впечатление, что они манипулируют своим статусом.
Да, я тоже получаю от государства деньги как опекун, но воспринимаю их как приятный бонус и трачу на спортивное снаряжение Игорьку, хороший осенний лагерь, поездки в Прибалтику. Недавно сдавал отчет за год — даже не пришлось заполнять строчки про питание, ЖКХ и прочую мелочовку — хватило чеков на одежду, мебель и спортинвентарь.
Еще я заметил, что большинство участников не проходили школу приемных родителей, которую теперь обязаны пройти все, кто хочет брать детей под опеку или оформлять усыновление. А это важный и необходимый институт. Я принципиально выступаю за то, что детей с трудными судьбами должны воспитывать те, кому хотя бы в общих чертах рассказали, к чему нужно быть готовым. Будет здорово, если в России без соответствующего сертификата не останется ни одного приемного родителя или усыновителя. Даже если это родственная опека.
Я принципиально выступаю за то, что детей с трудными судьбами должны воспитывать те, кому хотя бы в общих чертах рассказали, к чему нужно быть готовым
Я также говорил о том, что решение проблем безработицы при помощи устройства нескольких сирот на возмездную опеку в одну семью — это опасная тенденция. И я тревожусь, когда люди с трибуны призывают власти трудоустраивать людей воспитателями в приемные семьи. К сожалению, этих тезисов в моих словах никто не заметил, зато все решили, что я обозвал уважаемых женщин хапугами, старыми и толстыми. А я всего лишь упомянул, что дамы прогуливали программу форума, предпочитая набивать сумочки бесплатными печеньками и пирожками.
О новом законе
Пару лет назад меня пригласили «поиграть» в Молодежный парламент при региональном заксобрании — без права законодательной инициативы, но с возможностью публичного обсуждения актуальных проблем. Глава моего комитета — по труду и социальной политике — весьма активная девушка, дала понять, что отсидеться мне не удастся, и предложила придумать законопроект.
Я в то время был занят «Клубом выпускников» — это история про детей, которых наши волонтеры знали три года, и вот дети выросли, стали студентами, и надо их как-то дальше поддерживать. И мы поддерживали — встречались каждую субботу, трудоустраивали, вместе проводили активный досуг, знакомили с правозащитниками. Я подумал, что в Пскове надо создать центр, где такие студенты-сироты могли бы получать подобную помощь и дальше, регулярно. Но на центр, сказали, денег область не даст, поэтому решили ограничиться службой сопровождения.
Идея проста — любой человек с одобрения органов опеки может взять под крыло до пяти выпускников, с которыми должен пройти определенную «маршрутную карту» — решить проблемы с жильем, научить распоряжаться сбережениями, помочь обустроить быт и далее заботиться об учебе, защите прав выпускника и т.д. Все это по заявлению ребенка.
Как ни странно, мы не только полностью разработали такой закон, но и защитили его перед взрослыми депутатами. Теперь они сами должны вынести его на сессию, и если примут, то для многих десятков сирот уже в этом году жизнь изменится к лучшему. По крайней мере они не станут жертвами черных риелторов, охотящихся за сиротскими квартирами.