Более 2,4 млн жителей Сирии бежали за пределы страны
Около 400 различных незаконных вооруженных группировок действует сейчас на территории Сирии
Сирия: впервые — за стол переговоров
За стол переговоров представители власти и оппозиции Сирии попытаются сесть впервые. Если «Женева-1» в июне 2012 года прошла без участия воюющих сторон, то на «Женеву-2» пообещали приехать и представители президента Сирии Башара Асада, и его политические противники. Делегацию официального Дамаска возглавит министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем, который на минувшей неделе провел в Москве переговоры с главой МИД России Сергеем Лавровым.
Кто будет представлять сирийскую оппозицию, не было ясно вплоть до субботы. Была вероятность, и довольно большая, что оппозиция может вообще не приехать, и это серьезно подрывало бы усилия международных посредников.
Надо сказать, что американская сторона, еще не так давно ставившая крест на дипломатических подходах и готовившая военный удар по Сирии, на этот раз постаралась, чтобы «Женева-2» состоялась. Быть может, на противников Асада подействовали слова госсекретаря США Джона Керри, заявившего на минувшей неделе, что конференция в Монтре «позволит достичь целей сирийского народа и революции». Так или иначе после долгих колебаний Национальная коалиция оппозиционных и революционных сил Сирии пообещала сформировать свою делегацию в составе девяти человек. Генсек ООН Пан Ги Мун назвал это решение историческим (впрочем, эксперты не исключают, что оно может быть пересмотрено сирийской оппозицией в самый последний момент).
Исходная точка для диалога
Что изменит «Женева-2»? Главной целью конференции заявлено формирование переходного правительства. О необходимости «переходного управляющего органа, который будет в полном объеме осуществлять полномочия исполнительной власти», было заявлено еще в итоговом коммюнике «Женевы-1». Но тогда эти слова остались на бумаге.
Главное разногласие никуда не исчезло: оппозиция настаивает, чтобы Асад при любом раскладе ушел, а тот хочет остаться у власти (и заявляет о своем желании участвовать в президентских выборах). «Даже та умеренная часть оппозиции, которая готова на переговоры с режимом, не потерпит у власти лично Башара Асада, хотя может иметь дело с другими представителями режима», — говорит «МН» старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин.
Если круг тех сил, которые могут и готовы участвовать в переговорах о будущем Сирии, определится, «Женева-2» может стать переломным моментом в войне
Поэтому каких-либо невероятных прорывов от мирной конференции ждать не стоит. Однако ее значение все же велико: первая встреча воющих сторон за столом переговоров под эгидой ООН важна как отправная точка для диалога о прекращении насилия.
— Кто в принципе готов поддерживать процесс мирного урегулирования в Сирии — вот этот вопрос будет основным на «Женеве-2», — говорит «МН» главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. — Если круг заинтересованных сил определится, тогда следующий этап — пытаться понять, о чем они могут договориться, какова та модель, которая могла бы устроить большинство. Конференция может стать в лучшем случае только началом чего-то. Никаких ожиданий, что ее участники сразу договорятся о форме урегулирования сирийского конфликта, нет.
Если круг тех сил, которые могут и готовы участвовать в переговорах о будущем Сирии, определится, «Женева-2» может стать переломным моментом в войне, жертвами которой, по оценкам ООН, стало уже более 130 тыс. человек.
Тем не менее руководитель Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады РАН Александр Шумилин скептически оценивает шансы на мирный исход в Сирии. Тот факт, что на конференцию отказалась ехать значительная часть умеренной оппозиции (Национальная коалиция оппозиционных и революционных сил Сирии представляет далеко не всех, а радикалы вообще не собираются прекращать кровопролитие), говорит о многом. Поскольку оппозиция исходит из того, что сторона Асада не выполнила условий «Женевы-1» (в частности, не прекратила тогда применять тяжелое оружие против мирного населения, не обеспечила создание гуманитарных коридоров для мирного населения), а потом применила химоружие, то с точки зрения противников Асада идти на «Женеву-2» — значит непонятно на что рассчитывать и лишь создавать условия для выживания режима, комментирует Шумилин. Неслучайно глава Нацкоалиции Ахмад Джарба подчеркнул, что делегация сирийской оппозиции отправится в Монтре прежде всего с целью смещения Асада, а «стол переговоров «Женевы-2» — это дорога с односторонним движением, направленная на достижение всех требований революции». Хотя в таких условиях подобные заявления с этой стороны конфликта — почти неизбежность.
«В Сирии идет уже две войны»
Саму мысль, что попытка диалога необходима, воюющим в Сирии сторонам удалось внушить благодаря усилиям России, а затем и США. Причем если позиция Москвы по сирийской проблеме не менялась, то Вашингтон был вынужден пойти на дипломатическое маневрирование вначале после отказа от военных ударов, а затем — из-за усиления экстремистов среди сирийской оппозиции. Причем о такой опасности американцев предупреждали уже давно.
«Обеспокоенность по поводу нарастающей угрозы терроризма и экстремизма в Сирии» была высказана в итоговом коммюнике саммита G8 в июне 2013 года. Сегодня звучат уже не опасения, а заявления о массовых казнях на севере Сирии. «Мы получили доклады о серии массовых казней мирных жителей и бойцов, которые больше не участвуют в столкновениях в Алеппо, Идлибе и Ракке, совершенных радикальными оппозиционными группировками в Сирии, главным образом членами связанной с «Аль-Каидой» группировки «Исламское государство Ирака и Леванта», — говорится в заявлении верховного комиссара ООН по правам человека Нави Пиллай.
— Сейчас в Сирии идет фактически две войны, — говорит «МН» главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Георгий Мирский. — Первая — это война оппозиции против режима. А вторая война — в самом лагере оппозиции, которая идет между умеренными исламистами-суннитами и нахлынувшими в Сирию отморозками из «Аль-Каиды». Это поставило Запад и особенно Америку в сложное положение: получается, что если они будут поддерживать повстанцев, среди которых самые лучшие вояки — это экстремисты, то они будут способствовать приходу к власти в Дамаске тех людей, которые, верные заветам Бен Ладена, поклялись всю жизнь воевать против американцев и евреев.
Собственно, во многом благодаря осознанию этого стала возможна совместная работа США и России, сохраняющих разногласия относительно сирийского правящего режима, по организации «Женевы-2». Однако сейчас, по мнению Мирского, США «все больше и больше начинают склоняться к мысли, что Башар Асад — это меньшее зло».
— Бен Ладен, создавший Аль-Каиду, принадлежал к ваххабитской секте суннитского толка ислама, — говорит Мирский. — Это самые яростные люди. И почему, спрашивается, правительственная армия, имеющая великолепное вооружение, вот уже три года не может справиться с теми, кого сам Асад называет кучкой террористов и наемников? Потому что боевой дух там совсем другой. Там люди, для которых величайшее счастье — умереть за дело ислама.
Эти люди не сложат оружия, даже если на «Женеве-2» удастся договориться о прекращении насилия, считают эксперты. «На мой взгляд, здесь необходимо решение Совбеза ООН, допускаю даже возможность принуждения непримиримой воинствующей оппозиции, а точнее — террористов, к миру силовым путем», — говорит Сажин.
Шансы на реальный диалог появились впервые за три года применительно к Сирии и впервые за десять лет применительно к Ирану
Иран: путь взаимных уступок
Впервые за много лет меняется и ситуация вокруг ядерной проблемы Ирана. 20 января вступил в силу совместный план действий Ирана и международной «шестерки», который был принят по итогам ноябрьских переговоров в Женеве. Документ предполагает путь взаимных уступок. Исламская республика обязуется прекратить обогащение урана свыше 5% и расширить доступ МАГАТЭ на объекты с тем, чтобы снять подозрения в разработке оружия массового уничтожения. Запад в свою очередь частично снимает введенные ранее санкции.
Проверка иранских ядерных объектов со стороны МАГАТЭ, по сути, уже началась: в декабре инспекторы обследовали строящийся реактор на тяжелой воде в Араке, на очереди — урановый рудник в Гачине, который не проверялся с 2005 года. Что касается снятия экономических ограничений с Ирана, то оно начнется в ближайшие дни и будет проходить поэтапно. В общей сложности в течение шести месяцев Иран получит доступ к 4,2 млрд долл., которые были заморожены на его зарубежных счетах.
Этот нелегкий для Ирана компромисс — та цена, которую страна вынуждена заплатить за надежду на выздоровление своей экономики. Ведь именно разнообразные санкции (со стороны ЕС, США и ООН) стали главной причиной того, что одна из самых крупных экономик на Ближнем Востоке стала стремительно увядать.
— За последние три года там сильно подскочила инфляция, резко выросли цены на продукты, — комментирует «МН» старший научный сотрудник аналитического центра Института международных исследований МГИМО Леонид Гусев. — В стране, обладающей огромными запасами нефти и являющейся одной из основных стран ОПЕК, подорожал даже бензин. Когда санкции ударили по продаже нефти, иранцы стали ограничивать внутреннее потребление бензина — по фиксированной цене продавались первые 100 литров, а все, что свыше, — в разы дороже. Поэтому то, что сейчас будет разблокирована часть иранских активов, для них очень важно.
И все же главное, на что рассчитывает Иран, — это отмена эмбарго на поставки иранской нефти на мировой рынок. Хотя целый ряд стран (прежде всего Индия и Китай) продолжали покупать иранскую нефть, потеря европейского направления сырьевого экспорта ощутимо ударила по бюджету страны, отмечают эксперты. «Наша цель — отмена всех санкций», — заявил глава МИД Ирана Моххамад Джавад Зариф, на минувшей неделе побывавший с визитом в Москве. Нынешний план действий рассчитан на шесть месяцев. Параллельно «шестерка» переговорщиков и Иран начали работать над долгосрочным соглашением, предполагающим более широкий контроль над развитием иранской ядерной энергетики и окончательное снятие санкций. Правда, президент США Барак Обама на минувшей неделе заявил, что «данный процесс будет сложным». Если Иран нарушит временное соглашение, «мы можем оказать дополнительное давление, чтобы убедиться, что Иран не пытается получить ядерное оружие», предупредил Обама.
Для США компромисс с Ираном был, возможно, еще труднее, чем для самого Ирана. По крайней мере ранее политика планомерного ужесточения санкций в отношении той или иной «несговорчивой» страны нередко заканчивалась применением силы. То, что администрация Обамы была заинтересована в сделке именно сейчас, эксперты связывают с американскими интересами на ближневосточных направлениях, подпадающих под влияние Ирана.
— Иран имеет большое влияние на Ирак, 60% населения которого — это шииты, и на Афганистан, — говорит Гусев. — В Ираке ситуация очень нестабильна, в Афганистане она осложняется, поскольку предстоит вывод войск США и НАТО плюс в апреле там намечены президентские выборы. Думаю, что договоренности между американцами и иранцами касались этих двух стран. Кроме того, договоренности могут означать, что Иран снимает угрозы в адрес Израиля.
Добавим, что позиция Ирана может сыграть важную роль и в урегулировании сирийской проблемы. «По большому счету Сирия — это поле боя двух главных региональных политико-идеологических сил: Саудовской Аравии, которая возглавляет суннитское движение в мусульманстве, и Ирана, который возглавляет шиитское движение. Иран поддерживает Асада, а Саудовская Аравия — оппозицию», — отмечает Владимир Сажин. Участие этих внешних игроков в «Женеве-2» все еще под вопросом. Однако очевидно, что состоявшиеся в Москве переговоры главы МИД Ирана Моххамада Джавада Зарифа с президентом России Владимиром Путиным могли касаться не только иранского атома, но и Сирии.
Замедление деградации
Общее мнение экспертов относительно урегулирования обоих ближневосточных конфликтов: шансы есть, пусть их немного. Что само по себе важно. Шансы на реальный диалог появились впервые за три года применительно к Сирии и впервые за десять лет применительно к Ирану. По мнению ряда экспертов, возможное начало развязки сирийской драмы и выбор в пользу не силового, а дипломатического способа решения иранской ядерной проблемы в какой-то степени может притормозить погружение в хаос общей ситуации на Ближнем Востоке.
Россия, приложившая большие усилия для недопущения и крайних сценариев в Иране и Сирии, укрепила свои позиции как влиятельной силы, способной выступать в роли инициатора и посредника в политическом решении проблем
— Можно надеяться на замедление процесса прогрессирующей деградации всего Ближнего Востока, — говорит «МН» декан факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики Сергей Караганов. — Но только на замедление, потому что в основе деградации лежат не межгосударственные проблемы, а социальные — это неспособность арабских обществ в нынешнем состоянии обеспечить прогресс, который соответствовал бы запросам населения. Но если удастся по крайней мере наметить выходы из сирийской катастрофы, а Иран одновременно станет страной, которая заинтересована в статус-кво, то можно ожидать, что ситуация на Ближнем Востоке будет в меньшей степени распространять свои метастазы.
Однако это не исключает и появления в регионе новых кризисных точек.
— Проблемы на Ближнем Востоке в принципе только начинаются, — считает Федор Лукьянов. — «Арабская весна», которая пока охватила несколько стран, думаю, в разных формах будет продолжаться. То есть на протяжении следующих лет в той или иной форме (необязательно в форме войн и революций, как уже было) процесс трансформации охватит те страны, которые пока совершенно не затронуты, включая и монархии Персидского залива.
Ситуация вокруг Ирана и Сирии имеет большое значение и для России. Россия, приложившая большие усилия для недопущения и там, и там крайних сценариев, по мнению экспертов, укрепила свои позиции как влиятельной силы, способной выступать в роли инициатора и посредника в политическом решении проблем. То, что на переговорах в Москве на минувшей неделе побывали министры иностранных дел и Сирии, и Ирана, лишнее тому подтверждение.
— Мы выигрываем очки на том поле, на котором сейчас и можем играть, — отмечает Караганов. — Мы не очень убедительны как экономическая и социальная держава, зато мы очень убедительны как внешнеполитическая держава. Кроме того, если мы предотвратим ухудшение ситуации на Ближнем Востоке, то по крайней мере сможем ограничить те метастазы, которые неизбежно будут распространяться из этого региона, в том числе и на территорию бывшего Советского Союза.