Именно он когда-то учил меня независимости мышления и прививал «европейские ценности». Горячился по поводу необходимости отмены 6 статьи (о «руководящей и направляющей роли» КПСС). Ходил с приемником у уха, слушая выступления академика Сахарова на первом перестроечном Съезде. Мне тогда было совсем мало лет, ему — лет на 10 больше, чем мне сейчас. Теперь на выборах человек чаще голосует «за» нынешнюю власть, а я «против», но я точно знаю, что он, как и я, выбирает, «меньшее из зол». И вообще мы оба, что называется, патриоты страны: у нас здесь корни, семьи и друзья, жить охота здесь, а не где-то еще. В общем, я всегда считала, что между нами больше общего, чем различий.
Да и никакой особенной «крамолы» я, в общем-то, себе не позволила. Упомянула, что ходила на пару оппозиционных митингов. Покритиковала слишком большое присутствие тандема в теленовостях — скучно, архаично и смешно. Попыталась рассказать о волонтерском движении. И теперь я — внезапно — враг России. А мне это, знаете ли, обидно. Потому что я, как и он, стараюсь жить честно, посильно участвую в благотворительности, ничего не распиливаю и не работаю ни на кремлевский, ни на вашингтонский «обкомы».
И самое меня потрясшее — донести до человека свою точку зрения вообще невозможно — он просто отказывается слушать. Эмоции, эмоции. Но меня-то отсутствие диалога не устраивает. Да и огнем я тоже плеваться умею — родные души. В общем, я слегка покричала в ответ. И вдруг лед растаял. И мы начали разговаривать.
В общем, в наших позициях действительно обнаружились расхождения. Он давно работает «на производстве» и считает, что главное сейчас — это развивать промышленность, а культура и социалка, мол — дело десятое. Я же как гуманитарий думаю, что если экономить на культуре, люди одичают — и тогда уже никакая промышленность не поможет. Его рассуждения напомнили мне идеи «шоковой терапии» конца восьмидесятых — мол, «придется кем-то пожертвовать». В общем, тут бы обсуждать разницу между нами, но меня автоматом записали во «враги государства».
Подобное я вижу сейчас постоянно. Какое-то поразительное желание превратить соперника во врага или глупого ребенка, отказать ему в человеческих качествах, свести всю сложность его позиции к паре-тройке устойчивых штампов. И самое меня изумляющее — это то, что подобного добра много не только у крайне простенько устроенных индивидуумов, но и, так сказать, у интеллектуального цвета нации и людей самых разных взглядов.
Больше всего потрясает, как просто получить кувалдой по голове у некоторых людей, продвигающих «идеи демократии»
Вот, скажем, блог одного православного священника. Я верующая, читаю нескольких батюшек. Они очень разные. С этим человеком я бываю согласна редко. Но привлекает то, что он умеет вежливо спорить. Вот он пишет о недавнем конфликте в «Шоколаднице». Он, скорее, поддерживает тех, кто возмущался футболками с надписью «Богородица, Путина прогони», но пишет, что, мол, слишком много они хамили. И надо было поговорить спокойно и потихоньку «отмиссионерить» заблуждающихся.
А мне сразу становится интересным: а у человека совсем не укладывается в голове, что среди «оппозиционеров» может быть много православных, верующих и воцерковленных? Что там много людей с хорошим образованием — и даже с богословским? Что «отмиссионерить и катехизнуть» того, кто, возможно, лучше знает вопрос, будет не так просто? И что верующие — как группа — устроены значительно сложнее, чем «наши» и «не наши»? И кстати, именно это разнообразие позиций и людей и кажется мне самым интересным в нынешней России, одной из ее главных особенностей.
Но больше всего потрясает, как просто получить кувалдой по голове у некоторых людей, продвигающих «идеи демократии». Ау, демократия вообще-то — про представительство и умение слушать чужие точки зрения, а не про то, чтобы оппонент «харкал кровью».
На днях какой-то незнакомый человек — по словам друзей, большой демократ — напал на меня в Фейсбуке. Я написала что-то про «сексизм» известного писателя, а мне тут же указали, что «выпячивать свой гендер — это пошло», а у меня нет ума, а есть только миловидность. А я думала, либерализм — это когда человек, ну как бы сказать, немножко стесняется людоедских мыслей по отношению к тем, кто по каким-то причинам вызывает неприязнь — ну там к «выпячивающим гендер» женщинам, эмигрантам, другим национальностям.
В том же Фейсбуке у одного известного человека, где собирается crème de la crème лит.сообщества, была запись про «народ» и «интеллигенцию». Некоторые высказывались в том духе, что народ, мол, у нас темный и его надобно пороть — и даже, кажется, всерьез. Два или три человека из числа более молодых, менее «продвинутых» в тусовке этим возмутились. Боже ж мой, что там началось! Люди «с именами» вовсю «мочили» оппонентов и обесценивали незнакомцев.
Парадоксально, но некоторые из них в другое время и в другом месте писали колонки о «нашей молодежи», непоротой и продвинутой. Это сейчас модная тема. Мол, ездит она по европам и с изумлением взирает на власть в России, на ограничение свободы слова и собраний, на элитизм. Меня, помню, еще тогда удивило: как-то этой мифической молодежи все слишком легко давалось. Среди моих знакомых многие действительно учились на западе. Но давалось это большим трудом: люди с младых ногтей зарабатывали (у родителей денег на такие поездки чаще всего не было), просиживали ночи над учебниками, изучали языки, тратили последние копейки на покупку самых дешевых билетов. И вот эта молодежь пришла высказать свое мнение — и получила по полной программе. «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» — но знай, знай свое место. По следам той дискуссии я получила несколько сообщений от двадцати-тридцатилетних людей: недоумение и изумление вызвала явно не только власть.
Блокируется анализ, блокируется диалог, не обсуждаются нюансы, не вырабатывается консолидированная точка зрения
Мне очень сложно тут сформулировать свои ощущения. Наверное, это что-то вроде обиды на старших. Которые учили-учили тебя разумному-доброму-вечному, демократическим ценностям — включая, между прочим, мысли о равенстве разных групп, сложности устройства «народа», готовности быть вместе с ним — а ведут себя иначе. Это и разочарование в своей собственной прослойке, следующей этическим нормам не во всех случаях, а только когда это удобно. И как же просто люди — интеллектуалы, которые, по определению, должны бы подвергать все сомнению, с осторожностью относиться к информации — ведутся на пропаганду! Особенно на пропаганду, играющую на желании считаться выше и лучше, чем кто-то еще. А может быть, это и обида на саму себя — на свою доверчивость, прежнюю веру авторитетам и красивым словам.
Еще год назад я думала, что не умеют слушать «гражданское сообщество» в основном политики; теперь вижу — болезнь как-то обширнее и сложнее. Люди, получившие с тобой похожее образование и вроде бы входящие в одну и ту же социальную группу, считают возможным этически для тебя совершенно неприемлемое: действовать вопреки духу Евангелия, если ты верующая, поддерживать фашистов, потому что они «тоже оппозиция» и прочее в том же духе. Разговора не получается не только с условными «врагами»: заигравшись в борьбу, многие давят и прессуют собственных более умеренных сторонников. Блокируется анализ, блокируется диалог, не обсуждаются нюансы, не вырабатывается консолидированная точка зрения. И все время одна — явно небольшая, но очень крикливая — часть пытается захватить монополию на знание, на веру, на народ. И происходит это буквально везде.
Я на самом деле не знаю, какие здесь можно сделать выводы. Это идет с самого верха? Это конфликт поколений? Спор между традиционным обществом и современным миром? Последствия тоталитаризма? Тут, наверное, может быть миллион различных объяснений. Но важнее, что делать лично тебе. И я решила. Лучший способ противостоять делению на черных и белых — сохранять сложность собственной позиции. А это значит, что придется отказаться от спасительного ощущения, что можно в нестабильной ситуации «прилипнуть» к какому-то одному авторитету. Принять, что в нынешней ситуации мы не составляем монолит — и допустить, что точно так же не монолитны твои оппоненты, что они не «все такие». И признать, что опасность, исходящая от авторитарных личностей, реальна — в твоей собственной среде. Я ориентируюсь теперь на понятие сети: можно входить в несколько разных групп, ни с одной из них не сливаясь до конца.
И еще это значит обсуждать мнения, против которых страшно идти, потому что они вроде бы «общепринятые» или «прогрессивные», не бояться показаться ретроградом или наоборот «ниспровергателем устоев» — и неожиданно обнаружить, что и у тебя есть много сторонников. И они тоже устали от невозможности быть услышанными.
Я не враг. Просто у меня другое мнение.