Секреты Лефортовской тюрьмы

Лефортово — самая знаменитая в России тюрьма, но ее непросто найти, хоть она и расположена почти в центре Москвы. Случайный прохожий может сто раз обойти ее вокруг, пощупать крепкую кирпичную кладку — все равно ничего поймет. Впрочем, шанс, что тюрьма привлечет внимание непосвященного, невелик: с улицы массивное здание прикрывает жилой дом, а к колючей проволоке над глухими стенами у нас давно привыкли.

Почти все сведения о жизни тюрьмы в XX веке — это воспоминания лефортовских сидельцев. Конечно, с тех пор в тюрьме изменилось многое, но не все. Например, когда охранники выводят обвиняемого из камеры, они оповещают друг друга по старинке. Для этого, как пишет бывший лефортовский узник Эдуард Лимонов в книге «В плену у мертвецов», охранники держат в руке металлический кругляш с мембраной, издающей треск, впрочем, иногда они обходятся щелканьем пальцев.

Визит в Лефортово

В ноябре 2002 года, через неделю после захвата Театрального центра на Дубровке террористами, мы готовили к публикации статью, в которой критиковались действия властей и силовых структур при штурме, в том числе применение газа фентанила, которое привело к смерти заложников.

В один из вечеров в редакцию газеты «Версия», где мы тогда работали, пришли несколько офицеров ФСБ и конфисковали наш компьютер и сервер редакции. Они немного опоздали — статья уже была отправлена в печать.

Сотрудники ФСБ оставили повестку. Как оказалось, поводом для их визита была статья, опубликованная полгода назад. Но в редакции газеты не сомневались, что таким образом ФСБ пыталась воздействовать на журналистов, чтобы приостановить расследование по «Норд-Осту». Допрос сам по себе достаточно убедительный метод воздействия, но это еще и хороший способ получить информацию о журналистских источниках.

Следственное управление ФСБ, куда нас вызвали, расположено в том же комплексе зданий, что и Лефортовская тюрьма. Внутрь надо было пройти через проходную 2, через которую ходят свидетели, родственники арестованных и подозреваемые. Молодой следователь проводил нас по блеклым петляющим коридорам на третий этаж в кабинет. Потом тем же маршрутом пришлось ходить еще нескольким сотрудникам редакции.

Тут же и расстреливали

В советское время Лефортовская тюрьма вселяла страх. Построенную в конце XIX века тюрьму после 1917 года использовали для изоляции политических врагов, многих из которых тут же и расстреливали.

После смерти Сталина многие тюрьмы госбезопасности были упразднены — в 60-х была даже закрыта внутренняя тюрьма на Лубянке, но КГБ оставил за собой Лефортово для содержания противников режима и подозреваемых в шпионаже.

В 1990-е и 2000-е годы тюрьма продолжала использоваться в том же качестве: после октябрьских событий 1993 года сюда поместили противников Ельцина, а впоследствии узниками Лефортово были дипломат Валентин Моисеев, обвиняемый в шпионаже на Южную Корею, металлургический магнат Анатолий Быков, офицер ФСБ Александр Литвиненко, «юкосовцы» Платон Лебедев и Алексей Пичугин.

Схватка за тюрьму

Став в начале 1990-х главной преемницей КГБ, Федеральная служба контрразведки (ФСК), в 1995-м переименованная в Федеральную службу безопасности (ФСБ), унаследовала и Лефортово. Однако ей пришлось побороться за контроль над тюрьмой.

В 1993 году в процессе начатой Ельциным реорганизации российская контрразведка временно потеряла следственный аппарат. В результате в январе 1994 года Лефортово перешло в подчинение к МВД.

Вскоре из нее, впервые за всю историю Лефортово, сбежали двое заключенных. Воспользовавшись скандалом, в апреле 1997 года ФСБ, которая к тому времени уже добилась возрождения следственного управления, смогла вернуть в свое подчинение и следственный изолятор Лефортово. Одновременно с Лефортово в ведение ФСБ вернулись еще 13 региональных тюрем.

Вмешательство Европы

Между тем за год до этого, в 1996 году, Россия вступила в Совет Европы. При этом Кремль помимо всего прочего пообещал «в течение года пересмотреть закон о ФСБ с тем чтобы, привести его в соответствие с принципами и стандартами Совета Европы, — в частности, лишить ФСБ права иметь следственные изоляторы».

Совет Европы потребовал от России отделить следственные органы от тюрем. В 1998 году МВД передало свои тюрьмы и другие пенитенциарные учреждения в ведение Министерства юстиции, однако ФСБ продолжала сопротивляться.

В 2004 году заместитель директора ФСБ Вячеслав Ушаков на встрече с представителями Парламентской ассамблеи Совета Европы пояснил, что ФСБ абсолютно необходим изолятор, гарантирующий «высокий уровень безопасности». И только Лефортово, по утверждению Ушакова, соответствовало этим требованиям. Впрочем, в марте 2005-го это утверждение подверг сомнению 27-летний заключенный из Киргизии Талгат Кукуев, убежавший из Лефортово.

Но в конечном итоге в июле 2005 года президент Путин подписал указ о передаче Минюсту всех тюрем ФСБ (в том числе и Лефортово), передача должна была произойти до января 2006 года.

Прикомандированные сотрудники

Поначалу казалось, что ФСБ выполнила президентский указ: руководство ведомства отрапортовало о передаче тюрем ФСБ в ведение Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).

Однако в конце декабря 2005 года мы узнали из надежных источников в Следственном управлении ФСБ, что сотрудники тюрьмы, ранее числившиеся в ФСБ, спешно перевелись во ФСИН в качестве так называемых прикомандированных сотрудников, или, как их называют, АПС (аппарат прикомандированных сотрудников).

Иными словами, формально числясь в штате ФСИН, эти офицеры по-прежнему подчиняются своему руководству в ФСБ. В январе 2006-го мы опубликовали эту информацию в «Ежедневном журнале», и ФСБ ни разу не попыталась опровергнуть ее. А в 2008 году она получила официальное подтверждение, но в весьма своеобразной форме.

В марте 2008-го гарнизонный военный суд Санкт-Петербурга санкционировал арест двух офицеров ФСБ — начальника и заместителя начальника городского СИЗО №3. Ранее эта тюрьма находилась в ведении управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, а в 2006 году в соответствии с президентским указом была передана ФСИН.

Оба офицера, 45-летний подполковник ФСБ Александр Ногтев и его заместитель 32-летний майор ФСБ Павел Челепенок, до этого служили в местном управлении ФСБ и после передачи СИЗО под контроль ФСИН остались на своих должностях. Официально они были переведены в службу исполнения наказаний, но в суде выяснилось, что они сохранили свои звания и должности в ФСБ.

Тюремные мощности

Нарушение Россией обязательств, данных Европе, нисколько не возмутило Владимира Путина — наоборот, ФСБ даже стала наращивать свои «тюремные мощности».

В июне 2006 года Путин издал новый указ, вносящий изменения в положение о ФСБ. Указ позволил ФСБ получить в свое распоряжение неназванное число изоляторов временного содержания (ИВС), то есть те же тюрьмы, от которых спецслужба должна была избавиться.

Правда, обычно в милицейских ИВС просиживают лишь несколько суток — до предъявления обвинения. Но в изоляторах ФСБ все может быть совсем иначе: в президентском указе прямо сказано, что в ИВС ФСБ могут содержаться и обвиняемые, в отношении которых ведется следствие, и те, кому обвинение уже предъявлено.

Искусный трюк

Надо отдать должное, этот трюк руководство ФСБ проделало очень искусно. Кроме МВД изоляторы временного содержания были еще и у погранслужбы: там содержались нарушители границы. В 2003 году Федеральная пограничная служба влилась в состав ФСБ, и у последней появился отличный предлог распространить некоторые полномочия погранслужбы, а именно право содержать подозреваемых в своих ИВС, на всю Федеральную службу безопасности. Что и было сделано в соответствии с президентским указом.

Таким образом ФСБ ловко избежала обвинений в неисполнении обязательств о передаче ведомственных тюрем Минюсту, создав сеть своих тюрем по всей территории страны.

Число изоляторов временного содержания в ФСБ устанавливается самой спецслужбой, а именно директором Федеральной службы безопасности. И узнать, сколько спецтюрем сейчас имеется в распоряжении Лубянки, невозможно: вопросы численности и состава органов ФСБ являются государственной тайной.

Эта статья является адаптированным для«МН» фрагментом книги Андрея Солдатова и Ирины Бороган «Новое дворянство: Очерки истории ФСБ», опубликованной издательством «Юнайтед Пресс».