Маршак и опера

Триста стульев, водруженных на только что сделанный помост, легкие перегородки, отделяющие «зал» от «фойе» и «закулисья» — «Платформа», новый проект Кирилла Серебренникова», обосновалась в выставочном зале ЦСИ «Винзавод» («Цех Белого»). Затея, логотипом которой стал значок диаметра (Ø), объединяет актеров, режиссеров, художников и хореографов — все они собираются нести актуальное искусство в массы (Серебренников мечтает о филиалах в спальных районах). Первым спектаклем в рамках новенького проекта стал «концерт-календарь» «Арии».

«Концерт» — потому, что спектакль действительно составлен из двенадцати арий, исполненных несколькими артистами (в том числе специализирующейся по современной музыке Натальей Пшеничниковой и солистом «Геликон-оперы» Александром Киселевым). Каждая из этих арий стала поводом для маленького спектакля, поставленного одним из деятелей «Платформы» (экспериментировали и художники, и хореографы, а не только режиссеры). «Календарь» же приклеен серебренниковским произволом — худрук проекта во время представления сидел в темном углу и читал вслух стихи Маршака из цикла «Круглый год», предваряя таким своим выступлением каждый из фрагментов спектакля. Почему, например, «май» («Вьются флаги у ворот, /Пламенем пылая / Видишь, музыка идет / Там, где шли трамваи») предшествует выступлению японского танцовщика Такетеру Кудо, сочинившего серию впечатляющих пластических судорог на музыку «Арии» Джона Кейджа — догадаться весьма затруднительно.

Постановщики продемонстрировали принципиально различный подход к выбранной ими музыке. Порой достаточно прямолинейный: художник Дмитрий Врубель (прославившийся когда-то изображением поцелуя Брежнева и Хонеккера на Берлинской стене) предложил Александру Киселеву в роли Бориса Годунова встать у классической трибуны докладчика. «Достиг я высшей власти; шестой уж год я царствую спокойно», — раздалось со сцены, и студенческий зал взорвался хохотом и аплодисментами. Порой — рискованный, но очень точный: французский режиссер Давид Бобе на музыку Генделя (O let me weep выводила нежным голосом Лилия Гайсина) сделал долгую сцену молодежной групповухи, в которой парни в основном предпочитали парней. Но замедленные движения актеров (представленных как «Студия 7»), осторожный свет и точная режиссура (почти прозрачная героиня, что поет об одиночестве, бесконечно одна среди пар и трио) удивительно передают волшебство и чувственность музыки великого англичанина. Из очевидных удач еще стоит отметить Ich bin der Welt gekommen Малера в постановке Ирины Кориной: сопрано Медея Ясониди преобразилась в тетку, торгующую на улице цветами. Стеклянные ящики с ведрами внутри, освещаемые чахлыми лампочками, синий фартук, привычный платок на голове — и монолог-мечта, песня-декларация «я не здесь», «у меня есть свой мир». Работает очень сильно.

Очевидные неудачи тоже были — немецкий режиссер Николас Штеманн решил выдвинуть претензии к классическому искусству и использовал для этого арию Тоски. Статная героиня в мехах (эта роль также досталась Медее Ясониди) вопрошает Бога, за что он отвернулся от нее, а ее прерывают выкриками молодые люди в противорадиационных, вероятно, костюмах. Нам сообщают, что на дворе 2023 год, озоновый слой исчез, Земля погибает, и выясняется, что виноваты в этом те, кто хотел, чтобы в искусстве присутствовала красота. А артисты студии SounDrama в постановке Владимира Панкова под арию Фарлафа из оперы «Руслан и Людмила» тряслись на стульях под выкрики припадочного лидера — то ли какое-то политическое собрание, то ли тренинг сетевых продавцов. И в том и в другом случае раздражало насилие над музыкой (в случае с SounDrama актеры еще и сами пели — если это можно назвать пением). Собственно, стремление порвать музыкальный текст говорит только о бессилии постановщика перед ним. В финале из публики поднялась народная артистка России, солистка Большого Татьяна Ерастова и внушительным своим меццо выдала арию Графини из «Пиковой дамы». «Кто танцорки? Кто поет?» — вероятно, Серебренников заранее смеялся над возможной реакцией консервативной части публики. Напоминать постановщику, что эту арию в таком же контексте использовали раз сто пятьдесят, было просто неудобно. Впрочем, проект ведь рассчитан на людей, приходящих в театр впервые. Им понравится.