Игорь Яценко, научный сотрудник отдела дендрологии Главного ботанического сада
Работающих «в поле» волонтеров мы увидели издалека — показались большие кучи наваленных стволов деревьев: толстых и тоненьких. По глубокому снегу пробираемся от аллеи вглубь дендрария — на поляну, где работают люди.
Идея позвать в сад москвичей родилась у Игоря Яценко, научного сотрудника отдела дендрологии Главного ботанического сада: «Я проходил тут аспирантуру и работаю уже два года. Сначала в течение года принимал дела, потом год работал. Инициатива исходила от меня. Дело в том, что все научные сотрудники отдела помимо научной деятельности должны курировать свою часть дендрария. Всего у нас 75 гектаров, на двух сотрудников приходится по 25 гектаров. Мы должны вести учет коллекции, следить за ней, давать указания рабочим и агрономам. Но за постсоветский период количество рабочих сократилось до двух человек, а работают они то ли за 6 тыс., то ли за 8 тыс. руб. в месяц, и эффективность их работы примерно равна этим суммам: они не справляются. Поэтому я обеспокоен — дендрарий зарастает, коллекционные растения испытывают прессинг со стороны подроста».
Дендрарий Ботанического сада, говорит Игорь, самый большой по числу древесных пород, выращиваемых в России, — здесь встречается 90% из всего, что произрастает в наших широтах. «Сейчас мы с вами находимся в коллекции берез, — рассказывает Ященко. — Вот за нами — замечательные даурские березы, с темной корой. Кто не знает, тот и не подумает, что это березы. Рядом — береза ребристая с Дальнего Востока. Дальше — японские вишневые березы, темные, их в России практически нет. Есть у нас и краснокнижные виды — береза Радде, береза Максимовича — существует лишь одна такая роща, на острове Кунашир — всего 200 деревьев».
А дикий молодняк, объясняет сотрудник сада, мешает этим нежным коллекционным видам, которые и без того не адаптированы под наш климат. «Дендрарий должен выглядеть как парк-газон, на котором растут коллекционные экземпляры. У нас тут есть вот эти дубы, остатки шереметьевской дубравы — они заповедные, их трогать нельзя. И плюс коллекционные деревья. Все остальное тут расти не должно. Однако из-за самосева есть орешник, рябина, черемуха, которые очень густо растут, щеткой, а потом препятствуют вентиляции воздуха, поднимают грунтовые воды. Такое бывает, когда посадки перегущенные — они корнями тянут воду. В итоге заболачивание, заиливание. Ясно, что эти растения более конкурентоспособны. А коллекционные страдают и погибают».
За последние 15 лет подрост почти не удалялся, хотя этим надо было заниматься еще с самого начала. Игорь целый год, пытаясь бороться с подростом, который рос непосредственно под экземплярами, расчищал дендрарий своими силами, один, при этом выполняя свои непосредственные обязанности. Тогда и родилась идея привлечь волонтеров.
«Я дал объявление в соцсетях — cначала «вконтакте», а потом жена перепостила его в фейсбуке. Появилось огромное количество репостов — несколько тысяч. Уже через несколько дней пришли первые волонтеры, — рассказывает Игорь. — Вообще я рассчитывал, что объявление увидят мои друзья, они пришли, но не так много, как я рассчитывал. Но многие еще собираются прийти и помочь. Удивительно, что приходят незнакомые люди, причем самого разного возраста. У нас была тут совсем старенькая женщина, ей за 70, которая очень плохо видит. Мы подводили ее с пилой к кусту, показывали, что пилить, и она добросовестно пилила. Приходил тоже очень пожилой мужчина. Сил у них мало, но они стараются. Были семьи — родители с детьми. Участвуют собачники — гуляют с питомцами и присоединяются к нам. Студенты тоже участвовали. Приходили волонтеры, профессионально занимающиеся расчисткой лесополос от пожаров. Они зимой очень скучают по работе — у них же летние программы. И они пришли всей бригадой. Так что у нас были представлены, можно сказать, все социальные группы. Всего у нас побывало 45 разных человек — мы недавно отчитывались на ученом совете и собрали нашу статистику».
Я думала, что мы мало чем тут сможем помочь, что это будет что-то несерьезное. А сегодня я увидела, какую огромную площадь мы за эти два часа прочистили, и могу сказать: да, это реально!
До того как выпал снег, на «распил» в Ботанический сад приходило 13–16 человек в день. Сейчас из-за морозов и предновогодней суеты волонтеров здесь, конечно, меньше — с нами, например, работало еще три человека. Решив поучаствовать в полезном деле, расписываюсь в тетради, что с техникой безопасности ознакомлена. «Вы подписываетесь под тем, что обещаете себе ничего не отпилить и не откусить сучкорезом», — объясняет Игорь. Он дает мне огромные щипцы-сучкорезы с телескопической ручкой. На морозе механизм замерз, и мы вынуждены «отогревать» сучкорезы ароматным чаем с имбирем. Наконец инструмент поддается, мы его регулируем. «Можно взять и пилу, и сучкорез — в зависимости от толщины стволов. С инструментом нужно быть аккуратным, на холоде он может сломаться. Мы уже лишились двух сучкорезов и двух пил. Это не казенное, это куплено на спонсорскую помощь. Мои друзья, узнав о моей волонтерской программе, решили помочь финансово и дали деньги на инструмент. Пила стоит 400 руб., сучкорез — 1000 руб. Мы купили пять сучкорезов и вот эти чудесные пилы с телескопической ручкой — от 400 до 1600 рублей».
Сучкорез легко перекусывает тонкий орешник, а вот со стволами потолще приходится повозиться. Переключаюсь на ручную пилу: она острая и хорошо пилит — лещины падают одна за другой, а спиленные деревья относят к кучам хвороста мужчины. Я предусмотрительно приехала в горнолыжном костюме и зимней мембранной обуви, рассчитанной на морозы, а вот моя напарница, волонтер Надя, которая пилит орешник уже второй час, не рассчитала — у нее ноги уже замерзают. Можно сходить погреться в лабораторный корпус недалеко от нашей поляны, а еще выпить горячего чая с имбирем и корицей: Игорь взял с собой термос. Впрочем, в движении сильно не замерзнешь.
На месте пышного куста орешника быстро остается несколько свежих пеньков. Потом новую поросль можно будет спиливать триммерами — за несколько прокосов пень выгниет изнутри, и его будет легко разрушить. Можно было бы просто залить пень реактивами, чтобы не дать сорняку заново расти, но в Москве использование химии регламентировано, и в Ботаническом саду ее применять нельзя. «У нас вообще много сложностей с регламентами. К нам приходили, например, профессиональные лесовалы и предлагали помощь: давайте, говорят, мы вам бензопилами все это спилим. Но для таких работ в саду нужны специальные лицензии и разрешения, допуски и сертификаты, поэтому, к сожалению, принять их помощь мы не смогли, хотя понятно, что бензопилами мы бы спилили все быстрее и более тщательно, — говорит Игорь. — Волонтеры хотели помочь на дробилке, но по соображениям техники безопасности они не могут закладывать дрова в дробилку. Топорами я тоже не разрешаю пользоваться. Мы работаем только пилами и секаторами».
Волонтеры за несколько дней успели обработать 7–10% площади дендрария, и это только пропилка – предстоит еще убрать все кучи хвороста. В саду есть трактор с дробилкой, перемалывающей остатки в щепу, чтобы ее можно использовать. Сейчас уже некуда складывать ветки, в декабре работы прервутся, в январе с помощью дробилки предстоит все это переработать. «С февраля мы начнем опять работать, и надеюсь, что волонтерская деятельность не будет уже прерываться. Дел тут еще хватает — надо и пропалывать некоторые коллекции, и окапывать коллекционные кустарники, чтобы они не зарастали крапивой и другими сорняками. Помощь будет нужна постоянно», — поясняет Игорь.
Юрий, 34 года:
«Я увидел объявление в сети друга и пришел. Уже не первый раз сюда прихожу пилить. Я москвич и думаю, что все же Ботанический сад — сад нашего города, в некотором смысле наша гордость. Мне кажется, было бы естественно, если бы горожане время от времени принимали участие в таких работах, ухаживая за садами».
Надежда Горбушина, 27 лет, редактор на телевидении:
«Я первый раз сюда пришла, хотя давно собиралась. В свой выходной день я решила, что лучше приеду сюда и поработаю, проведу день с пользой. Вообще работа руками, активная деятельность отвлекает от мрачных мыслей, а у меня сейчас такая ситуация, когда нужно будет искать новую работу. Я работаю, вспоминаю дачный сезон. У меня папа всегда очень здорово ухаживал за растениями на даче. А этим летом я была на «Архстоянии», смотрела, как работают французские ландшафтные архитекторы, как они что-то высаживают, обстригают, и мне это было очень интересно как человеку, который больше работает головой, а не руками. Мне это очень нравится.
Вообще я думала, что мы мало чем тут сможем помочь, что это будет что-то несерьезное. А сегодня я увидела, какую огромную площадь мы за эти два часа прочистили, и могу сказать: да, это реально! Я делаю то, что мне по силам — пилю вот эти стволы поменьше, мужчины пилят толстые. А еще у меня есть вот этот чудесный огромный секатор! Ноги немного замерзли, но все получается. Я приду сюда еще и собираюсь пригласить своих друзей в соцсетях — возможно, кто-то из них тоже придет помочь саду».
Владимир Рыбаков, 57 лет, садовод:
«Тут действительное запустение, просто жалко, что такое красивое место пропадает! Поэтому пришел. Я живу рядом с экопоселением «Ковчег», от них я получаю рассылки и эту в том числе информацию, что Ботанический сад зовет волонтеров.
Я живу под Малоярославцем и все равно приезжаю сюда, хоть и далеко ехать. До этого я уже бывал здесь и помогал в других делах. К тому же тут можно получить ценные консультации, есть чему поучиться. Я, например, сотрудничаю со специалистом Ботанического сада по абрикосам. Я помогаю в обрезке на территории и, надеюсь, помогу еще и в селекционной работе. А мне сад поможет саженцами. В Ботаническом саду можно брать саженцы из самосева, который в любом случае нужно убирать из-под коллекционных растений. Я бы забрал мелкие липки и клены.
Растениеводство — это моя будущая пенсия. Вообще я музыкант, а ботаника — это мое хобби и дело, которым я занимаюсь последние десять лет. Выращиваю саженцы на своей территории, пока плодовые, а потом хочу выращивать редкие растения. Что-то я пущу на продажу, а остальное хочу высадить на бывших колхозных полях, которые превратились в пустыри. Пусть будет красивый лес для всех».
Что нужно, чтобы помочь Ботаническому саду:
- Одежда должна быть теплой, с учетом погоды, и такой, какую будет не жалко (она может испачкаться или случайно порваться).
- Продумать, какой должна быть обувь: работать придется несколько часов в глубоком снегу.
- Можно взять с собой термос с чаем.
Перчатки и инструмент выдаются на месте. После работы всех ждет вкусный чай с кексом в отделе дендрологии Ботанического сада.
Если вы хотите стать волонтером сада, обращайтесь по адресам электронной почты: