И вот десять дней кончаются, в быстром темпе (чтобы уложиться в отведенное на «Первом канале» время) проходит церемония награждения, гости и участники отправляются на банкет, и все замирает до следующего года, когда весной снова будет тендер на проведение ММКФ, который выиграет та же команда, не имеющая, впрочем, до того времени возможности начинать нормальную подготовку, — обычный отечественный абсурд.
В этом году снова увеличили количество программ — ввели конкурс короткого метра, до которого уже ни у кого из журналистов руки не дошли, а церемонии открытия и закрытия прошли в крайне неудобном для больших сборищ кинотеатре «Октябрь» («Пушкинский» закрыт). Вот и все инновации. Среди почти четырех сотен фильмов, показанных в эти дни, обозреватели «МН» выбрали те, просмотр которых с их субъективной точки зрения оправдывает существование фестиваля.
Семь клонов бультерьера и зубастая вагина
«Таблоид» Эррола Морриса исследует механизм подмены факта
Наталья Бабинцева
На экране хохотушка преклонного возраста рассказывает историю своей жизни. В юности она стала «мисс Вайоминг», мужчины в штабеля укладывались, но она выбрала никому не известного Кирка Андерсона (человека с внешностью пупса Кена), которого так окрутили мормоны, что пришлось вызволять его из плена.
Наняв частный самолет, красотка с сообщником прилетела в Англию отбивать «принца» у миссионеров. Пригрозив бутафорским пистолетом, связала беднягу по рукам и ногам и увезла в забытую богом деревню, где приковала наручниками к кровати и три дня нон-стоп заставляла грешить, пока тот не согласился жениться. Согласно другой версии, Кирк поехал по доброй воле, а услышав про «шоколадный массаж», пришел в возбуждение, отрекся от мормонства и сам пообещал обручальное кольцо.
В судебную историю Великобритании случай Джойс Маккини вошел под кодовым названием «мормон в наручниках». В 1978 году бывшая American beauty несколько недель развлекала Англию, рассказывая в суде истории про вечную любовь и психотерапевтическую роль наручников. Девушку выпустили под залог, и она покинула страну, переодевшись глухонемой толстухой. В Америке Маккини жила на конспиративных квартирах и раздавала интервью. Судебное разбирательство вскоре замяли. О «девушке с наручниками» забыли, но спустя полвека ее опознали во владелице семи клонированных бультерьеров.
Помимо самой Маккини экранные показания дают ее неудачливый поклонник, эксперт по мормонам и два отставных репортера из конкурирующих британских таблоидов, расследовавших эту историю, — Daily Express и Daily Mirror. Их сильно отличающиеся версии перебиваются стильными коллажами из британских газет 70-х и отрывками из тогдашних мелодрам класса «Б».
Режиссер Эррол Моррис дебютировал в 1978 году фильмом «Врата рая». В том же 1978 году состоялся суд над Джойс Маккини. Моррис говорит, что история «мормона в наручниках» привлекла его еще тогда. Но последующие тридцать лет он отдавал долги социальному кинематографу, и лишь дослужившись до «Оскара», позволил себе вернуться к детективной мелодраме.
Выход на экраны «Таблоида» сопровождался серией скандала. Джойс Маккини подала на режиссера в суд за визуализацию выражения «зубастая вагина» и за то, что ее голова в фотоколлажах якобы смонтирована с другим телом. Корреспонденты Daily Express и Daily Mirror обвинили Морриса в подтасовке фактов. А коллеги по цеху заподозрили, что шумиха в прессе специально разыграна с целью замаскировать тот факт, что «Таблоид» на самом деле чистой воды mockumentary и не имеет никакого отношения к честной документалистике. В ответ на эти обвинения Эррол Моррис счастливо смеялся и отвечал, что все идет ровно, как он и задумал, и значит, «Таблоид» сделал свое дело.
Картина, на 70% состоящая из «говорящих голов», немолодых и непривлекательных, смотрится как детективная комедия, что, конечно, вызывает подозрения. Зритель идет по ложному следу — пытается разобраться, кто здесь врет, а кто говорит правду, и попадает в поставленную режиссером ловушку. Моррис своим фильмом исследует механизм создания медийного события, специально облекая его в самую визуально непривлекательную форму «документального расследования». Когда на экране появляются свидетели с разных сторон, их слова подтверждаются задокументированными вещдоками, а паузы между «заседаниями суда» заполняются газетными сообщениями — зритель автоматически принимает подобную информацию за чистую монету. Так моделируется сознание миллионов людей, проводящих время у телевизора. Моррис, по сути, доказывает, что подобная форма документирования информации заставляет поверить во что угодно — в зубастую вагину, в изнасилованного мормона, в семь клонов бультерьера. Но самое смешное в этой истории то, что она действительно основана «на реальных событиях». Но реальность этих фактов утеряна, она растворилась — в клонированных заголовках желтых газет, в показаниях заинтересованных свидетелей и скорректированных психотерапевтом воспоминаниях героини.
Фильм Эррола Морриса исследует способ подачи информации, при котором женская сплетня обретает статус события
Георгиевские кавалеры
Главный приз ММКФ «Золотой Георгий» получил британский фильм «Отбросы» Тиндж Кришнан — про пожилого алкоголика, который подбирает на улице молодую наркоманку и помогает ей выжить.
Сыгравший алкоголика известный британский актер Эдди Марсан («Тираннозавр», «Иллюзионист», «Белоснежка и охотник») награжден за лучшую мужскую роль.
Приз за режиссуру получил Андрей Прошкин, снявший фильм «Орда» — XIV век, междоусобицы внутри Золотой Орды, хан грозит сжечь Москву, если митрополит Алексий не вылечит его ослепшую мать.
За эту роль Роза Хайруллина получила «Серебряного Георгия».
Спецприз жюри отдан мексиканке Кении Маркес за фильм «Срок годности» — обезглавленный труп, безутешная мать, голова в холодильнике и прочие субъективные версии одной и той же истории.
Приз конкурса «Перспективы» достался также британскому фильму «Разрушители». Это кинодебют театрального режиссера Диктинны Худ.
В конкурсе документального кино тоже победил дебютант. Швед Малик Бенджеллул нашел удивительную историю про музыканта, прозябающего в Детройте, в то время как в ЮАР тиражи его пластинок перевалили за полмиллиона, — «В поисках Шугармена».
Собачий пир
«Псы ада» были представлены на ММКФ в полном объеме
Станислав Ф. Ростоцкий
Суровые мужчины в военной форме склонились над картой. Указка в руках одного из них вырывается за пределы экранного полотна и утыкается в точку на карте, которая располагается где-то на уровне твоего правого уха: «Это случилось здесь» Свора ротвейлеров, лишенных привязанности к человеку и запрограммированных помянутыми выше мужчинами на уничтожение всего живого, вырвалась на свободу — и теперь вокруг провинциального городка в Северной Каролине неумолимо сжимается глухо порыкивающее кольцо
Осенью 1981 года в американских кинотеатрах появились рекламные объявления: «Внимание! Администрация не несет ответственности за то, где кончается экран и начинаетесь вы сами!» Так завлекали публику на спагетти-вестерн Фердинандо Бальди «На меня надвигается!», авторы которого рискнули откопать в голливудских запасниках 3D-очки, пылившиеся там аж с конца 50-х. Риск оказался оправдан: копеечная постановка заработала в американском прокате $12 млн, обогнав и «Прокол» Брайана Де Пальмы, и «Рэгтайм» Милоша Формана, и много другого хорошего кино. Среди тех, кто отдал свои кровные за возможность оказаться «там, где кончается экран», был Эрл Оуэнсби, закадычный приятель Элвиса Пресли и весьма нетривиальный актер и продюсер, которого впоследствии назовут «Роджером Корманом для деревенщины». Летящие прямиком в зал горящие стрелы индейцев поразили Оуэнсби в самое сердце. И следующие девять картин Оуэнсби как продюсера, будь то приключения («Большая погоня на воздушных шарах»), тюремная драма («Цепная банда») или фантастическая комедия («Гиперпространство»), были связаны с 3D.
Первопроходцами трехмерной стези как раз и стали «Псы ада», поставленные бессменным соратником Оуэнсби Уортом Китером и, разумеется, с самим продюсером в главной роли. Перед началом демонстрации фильма в рамках спецпрограммы ММКФ «Третьи измерения» немногочисленных зрителей предупредили, что их органы зрения могут «испытывать некоторый дискомфорт», из-за весьма приблизительного представления авторов фильма о технологических тонкостях стереосъемки. Но не прошло и четверти часа, как стало совершенно очевидно, что если от чего и можно ощутить дискомфорт, то исключительно от того, что происходящее на экране когда-то закончится. «Псы ада» — чарующий в своей непосредственности канон кино категории «Б». За «ужасы» здесь отвечают статисты, замершие перед камерой в неестественных позах и обильно политые кетчупом, иных спецэффектов и не требуется. Собственно заглавные псы являют собой симпатичнейших представителей своей породы, которые — в те нечастые моменты, когда их все-таки показывают, — неохотно скалят пасти в якобы беспредельной ярости. То, как двуногие персонажи во главе с Оуэнсби в роли местного шерифа изображают страх, отчаяние или героическую решимость, просто не поддается никакому описанию.
Но хохот, разбирающий любого, даже самого хладнокровного зрителя, расцвечен обертонами неподдельного восторга. И самой настоящей благодарности — не только к Оуэнсби, но и к фестивальным организаторам, сделавшим такой уникальный подарок. До сих пор ознакомиться с «Псами ада» можно было только с помощью удручающе-плоских VHS-копий. А так, пусть всего на полтора часа, с помощью нехитрых оптических трюков попадаешь в капсулу для путешествия во времени. Зал мультиплекса оборачивается курятником грайндхаусного кинотеатра на лос-анджелесских выселках начала 80-х, и кондиционированный воздух пронизывают будоражащие флюиды, памятные по Стивену Кингу. А снять очки по окончании финальных титров отчаянно мешают невидимые миру, но самые настоящие слезы ностальгии по чему-то важному, но так никогда и не пережитому.
Как следует разглядеть заглавных героев в «Псах ада» удается далеко не всегда
Апокалипсис нау
Один из лучших фильмов фестиваля — японский «Химидзу» — остался почти незамеченным
Юрий Гладильщиков
На единственном устроенном в пятницу показе внеконкурсного фильма «Химидзу», он же «Крот», зал 7 кинотеатра «Октябрь», в котором 234 места, был заполнен едва ли на четверть. Это значит, что если «Химидзу», как пока обещано, выйдет в сентябре в наш во всех смыслах ограниченный прокат, то тем более не вызовет никакого интереса. Самое для меня удивительное: с фильма еще и уходили. При том что с первых кадров, независимо от сути происходящего (которая прояснилась не сразу), было понятно: это — кино.
Давно пора ввести для кинематографа термин, параллельный понятию «музыкальный слух». Есть люди, которым слон на ухо наступил. Но в таком случае можно предположить, что есть и те, кто не видит разницы между кино и некино, антикино, паршивым кино.
Я бы предложил термин «киночутье». Меня поражает, что среди людей, получивших аккредитацию Московского кинофестиваля (уверен, что с «Химидзу» валили люди с аккредитацией — купившие билет, да еще по безумной цене ММКФ, обычно досиживают за свои деньги до конца), у многих нет элементарного киночутья.
Против фильма, конечно, могла сработать аннотация. На сайте ММКФ она уложена в две строки: «История парня и девушки, чьи отношения терпят крушение на фоне катастрофы, вызванной землетрясением в Японии». Отношения не терпят катастрофу, это вранье, но на публику могла негативно повлиять информация, что фильм повествует о Японии после землетрясения, цунами и «Фукусимы». Ага, быстрая выпечка. Конъюнктура.
Насколько эта выпечка быстрая, вы даже и предположить не можете. «Химидзу», который начинается и заканчивается сценами на мусорном месиве, оставшемся после японской катастрофы, наполненный персонажами, которые во время природного кошмара потеряли все имущество и вынуждены жить в палатках, был впервые продемонстрирован — и произвел сенсацию — на прошлогоднем Венецианском фестивале, в самом начале сентября 2011-го. Напомнить, когда случились японские землетрясение и цунами? 11 марта 2011-го. За неполные полгода задумать и снять фильм о катастрофе? Нереально. Логично предположить, что сценарий был готов заранее (порывшись в информации, понимаешь: так оно и есть). А природная катастрофа, как это ни цинично прозвучит, стала идеальным фоном для экранизации.
Логично, даже не видя фильм, предположить и другое: он не о землетрясении и его последствиях. Он о катастрофе в обществе, на которое и должна была обрушиться природа (правда, неясно, почему в ответе за все паршивое человеческое общество оказалась именно Япония).
Никогда не видел столь отчаянного фильма о человеческом одиночестве. Симптоматично, что он снят в Японии, где очень сильны общественные стандарты, привязывающие человека к определенным школьным и университетским группам, профессиональным сословиям, прочим слоям, и значит, если японец ощущает одиночество, это уже предел. Никогда не видел столь жесткого и жестокого фильма о таких штуках, как антипатия и мизантропия. Тут все друг друга постоянно бьют, даже молодых девушек. Тут родители, не стесняясь, говорят детям, что желают их смерти. Тут сын в итоге убивает скота-отца. Тут в Японии зарождается нечто вроде эпидемии немотивированного насилия, когда в разных концах страны кто-то достает нож и бросается на окружающих.
Вам скажут, что это фильм, сделанный в жанре молодежного трэша, что в нем много черного юмора, и это тоже правда. Но правда и то, что это совершенно уникальная картина в том смысле, что тут требуется маленькое отступление. Мы знаем массу фильмов про постапокалиптическое общество, снятых в специфическом жанре антиутопии, в том числе коммерческих от «Безумного Макса» до последнего «Терминатора». Действие этих фильмов происходит в будущем. Собственно жанр антиутопии — это рассказ о будущем, в котором все (в отличие от жанра утопии) не хорошо, а скверно.
Теперь я впервые посмотрел картину, которая уже сейчас утверждает, что апокалипсис состоялся — просто мы его не заметили. Что мы уже сейчас живем в постапокалиптическом обществе, если иметь в виду поразившую массы безысходность, взаимную антипатию, склонность к саморазрушению, которая тем более усиливается на фоне природных катастроф. Как же уместен в печальном «Химидзу» «Реквием» Моцарта!
Но если бы фильм ограничился только этим утверждением, цена ему была бы копейка. Максимум — иена. Другое изумившее обстоятельство: он очень естественно, без вранья, без потуг, выруливает в оптимизм. При всей жестокости фильм полон нежности и веры в то, что все еще состоится, что будущее у этого мира есть (даже несмотря на то, что оснований для веры мало). Главных героев фильма — 14-летних парня и девушку — можно воспринимать как новых первых людей на новой — постапокалиптической — земле. Они не из рая, хотя тоже имеют важный для будущего опыт греха и раскаяния. Они не из ада, несмотря на вызванную природой разруху вокруг. Они из жизни. И повторяемый ими в финале вопль «не сдавайся!» (он звучит раз пятьдесят, пока они бегут по дороге, — не скажем, куда, но навстречу нам) — это вопль, обращенный не только к себе, но и ко всему миру.
Пафос? Да при чем в такой ситуации пафос.
«Химидзу»: апокалипсис не только в Японии, но и во всем мире
Режиссер и призы
Создатель «Химидзу» режиссер и сценарист Сион Соно относится к избранному кругу культовых кинематографистов и литераторов. Он автор многих знаменитых ужастиков, провокативных фильмов и книг, авангардных манифестов. На прошлогоднем Венецианском фестивале молодые актеры фильма — Фуми Никайдо и Сета Сометани — получили на двоих приз имени Марчелло Мастроянни.