— В одном из интервью, объясняя, почему в 2001 году не был объявлен открытый международный конкурс, вы сказали, что на это не было средств. То есть сейчас вам выделили деньги на его проведение?
— В июне у нас был создан попечительский совет, который выразил готовность профинансировать конкурс — я надеюсь, в максимальном объеме.
— Можно ли сказать, что сегодняшний конкурс лучше продуман и организован?
— Конкурсов раньше не было в принципе. Мы все делали своими силами. Мы начинали эту работу с «Персональной творческой мастерской Михаила Хазанова» и Антоном Наговицыным на собственном энтузиазме и за собственные деньги. Когда мы проектировали первый вариант здания на Зоологической, не было вообще никаких денег. Потом при поддержке Леонида Лебедева и группы компаний «Синтез» были сделаны первый и второй эскизные проекты. Позже были выделены средства из федерального бюджета, была выполнена стадия «П» (проект) и изыскательские работы. Когда мы уже были готовы передать проект на экспертизу, нас перенесли на Бауманскую улицу — был выполнен проект корректировки. Но после этого ситуация изменилась, снова была предложена новая площадка, уже на Ходынском поле.
Каждая новая площадка была лучше предшествующей: на Зоологической у нас очень мало места, чуть меньше четверти гектара, и практически нерешаемая транспортная проблема — узкая односторонняя улица, не предназначенная для широких зрительских потоков. На Бауманской выделялся гектар, а на Ходынском поле нам предоставляют 1,7 гектара, то есть почти в два раза больше.
— Здание первых проектов предполагалось многоэтажным, в том числе из-за ограничения площади отводимой под музей территории. Теперь, насколько я понимаю, необходимость в «вертикальном» проекте отпала?
— Здание на Бауманской улице должно было быть одиннадцатиэтажным. Помимо этого проект предусматривал цокольный этаж и два подземных уровня. Да, действительно, вертикальное архитектурно-объемное решение было обусловлено небольшими размерами площадки. А здесь, на Ходынском поле, оно может быть горизонтальным при тех же самых внутренних музейных площадях — 46,5 тыс. кв. м. Также техническое задание предполагает организацию открытой стоянки под зданием, необходимой по существующим нормативам.
Задача Музея современного искусства на базе ГЦСИ — создание коллекции современного мирового искусства, где российское искусство будет представлено в широком международном контексте
— Объявленный конкурс предполагает исключительно разработку архитектурного проекта или также идейную концепцию музею?
— Конкурс предполагает разработку архитектурно-градостроительного решения, то есть архитектурной концепции.
— Всей территории?
— Не всей территории, а здания. Естественно, включая территорию землеотвода. Я думаю, при таких объемах, если это будет горизонтальное архитектурно-объемное решение, новое здание займет почти весь землеотвод.
— Я объясню, почему спросила про территорию: музеи, центры современного искусства сегодня мыслятся как объекты, которые позволяют развивать окружающую их инфраструктуру.
— Совершенно верно. Я много раз говорил, что у территории и на Бауманской, и на Ходынском поле есть свои плюсы и минусы. Бауманская ближе к центру Москвы, там была возможность создания кластера современного искусства — рядом располагаются «Винзавод», ArtPlay, «Пrоект_Fабrика», «Гоголь-центр». На Ходынском поле участок более удален от центра Москвы, но все же находится на приемлемом расстоянии. Здесь предполагается создание очень удобной транспортной инфраструктуры. Как сказал мэр Москвы, уже в 2014 году не далее чем в ста метрах от выделенного землеотвода будет открыта новая станция метро. И самое главное — он будет примыкать к границе парка, который будет разбит там на 20 гектарах перед зданием центра. Я думаю, что центр будет органично связан с территорией парка — логистически, идеологически. Это, разумеется, также предполагает общие зрительские и посетительские потоки. Мне кажется, что это очень правильно и разумно.
Как проектировали новое здание ГЦСИ
Первый проект (2001), разработанный архитекторами Михаилом Хазановым, Антоном Наговицыным и директором ГЦСИ Михаилом Миндлиным, предполагал расширение существующего комплекса на Зоологической улице.
В 2009 году Министерство культуры приняло решение выделить на строительство музейного здания на Зоологической 3 млрд руб. Позже эта сумма увеличилась до 5 млрд рублей.
В октябре 2011-го после заседания градостроительно-земельной комиссии, которая дала неудовлетворительную оценку транспортной ситуации в районе Зоологической улицы, было предложено разместить новое здание ГЦСИ на месте исчезнувшего Басманного рынка на Бауманской улице.
Проект здания на Бауманской подвергся критике со стороны Общественного совета, в том числе директора центра современной культуры «Гараж» Антона Белова и члена попечительского совета института медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» Александра Мамута. Среди главных недостатков отмечали завышенную смету, неудачное архитектурное решение, не соответствующее требованиям времени. По итогам состоявшихся в октябре 2012 года общественных слушаний проект был заморожен. В декабре Минкультуры объявило о решении провести международный конкурс на новый проект. Конкурс на архитектурную концепцию Музея современного искусства, уже на Ходынском поле, был запущен 24 июля 2013 года. О его итогах будет объявлено в декабре.
— Связь с парковой зоной будет заложена на стадии разработки проекта или же это станет предметом дальнейших договоренностей?
— Связь будет закладываться на первых этапах — об этом говорил главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. Думаю, что задание конкурса на архитектурное решение парковой зоны уже будет предусматривать интеграцию с будущим Музеем современного искусства.
— На ваш взгляд, на опыт каких мировых музеев имеет смысл ориентироваться?
— Необходимо ориентироваться. Разномасштабных примеров довольно много. Это и Tate Modern, которая сейчас активно развивается, и MoMA в Нью-Йорке, и Центр Помпиду в Париже, и MACBA в Барселоне, и Reina Sofia в Мадриде, и Kiasma в Хельсинки — список можно долго продолжать.
Сегодня центр современного искусства, в том числе и наш, предполагает масштабные выставочные площади для реализации как крупных, так и небольших выставочных проектов, проведения фестивалей, форумов, биеннале, триеннале, квадриеннале современного искусства. Кроме того, здесь должна осуществляться информационная, научно-образовательная деятельность.
MoMA, Центр Помпиду и другие аналогичные учреждения располагаются не в одном, а в нескольких зданиях. У нас различные направления деятельности также будут привязаны к разным зданиям. Скажем, на Зоологической разместится научно-образовательный и информационный центр с библиотекой и медиатекой. Бывшему дому Поленова будет возвращена первоначальная функция, ради которой это здание и строилось до революции, — его планируется отдать под театрально-художественную студию междисциплинарных видов современного искусства для детей, то есть это будет детский образовательный центр.
В новом здании ГЦСИ на Ходынском поле планируется создать музейно-выставочный комплекс. Современное искусство междисциплинарно по своей сути: сегодня трудно провести границу между, скажем, артхаусным кино и видео-артом, экспериментальным театром и перформансом. Существуют такие виды искусства, как стрит-арт, паблик-арт, саунд-арт, когда звуком наполняется некое пространство, объекты, разного рода инсталляции. При этом современные художники используют и традиционные техники — живопись, графику, фотографию. Поэтому новый музейный комплекс должен предусматривать специализированные экспозиционные пространства, предназначенные для репрезентации всех этих видов современного искусства.
Там будут залы для размещения постоянной экспозиции, для проведения периодических разномасштабных творческих проектов, лекционные залы, залы для конференций, семинаров, симпозиумов, кинозал, а также театрально-концертный зал-трансформер для проведения концертов современной музыки, спектаклей экспериментального театра, церемоний вручения премий («Инновация», премия Кандинского).
Кроме того, в центре разместятся реставрационные мастерские, репетиционные зоны, запасники, складские помещения для хранения упаковочных материалов, офисные помещения, развитые общественные зоны, в том числе детские, несколько кафе. Это будет очень широкий набор, можно долго перечислять. Все это для того, чтобы посетителю было комфортно и интересно, таким образом мы сможем привлечь широкий круг зрителей к самым разным видам и формам современного искусства.
— Учреждения культуры существуют главным образом на государственные средства. Насколько коммерческая составляющая деятельности музея — концерты, образовательные проекты, те же кафе — может быть прибыльной?
— В какой-то степени это может помочь, но все крупнейшие мировые музеи, о которых я говорил раньше, — Tate Modern, MoMA, Центр Помпиду — в основном не занимаются коммерческой деятельностью, это некоммерческие организации, и они не могут существовать без дотации государства. Безусловно, они так или иначе вынуждены зарабатывать, и мы тоже будем это делать. В Америке так происходит давно, в Европе этот процесс активизировался в связи со сложной экономической ситуацией и секвестированием государственных бюджетов на поддержание современной аудиовизуальной культуры. Мы, конечно, будем работать в этом направлении, но говорить о том, что центр будет коммерческой организацией, не приходится.
— К вопросу об образовании. Как такового образования в области современного искусства в России сейчас нет…
— И это, на мой взгляд, одна из наших главных проблем сегодня.
— Как ее решить?
— Нужно создавать профессиональные образовательные центры, открывать факультеты современного искусства в профильных вузах и училищах. По сути, почти с нуля создавать систему образования в сфере современного искусства — сегодня она находится в эмбриональном, зачаточном состоянии. Что опять же требует государственной поддержки. Она осуществляется во всех цивилизованных странах.
— В октябре 2012 года глава департамента культуры Москвы Сергей Капков предлагал объединить ГЦСИ с Московским музеем современного искусства (ММОМА). Возможен ли такой поворот и есть ли в нем смысл?
— Вряд ли он имел в виду создание единого учреждения. Это ведомства разного подчинения: мы федеральная государственная структура, а Московский музей современного искусства— муниципальная, он подчиняется московскому правительству, а мы — Министерству культуры.
В то же время у нас активно развиваются партнерские проекты. Вместе с ММОМА мы являемся соорганизаторами Московской международной биеннале современного искусства, осуществили ряд совместных проектов на площадках обоих музеев — выставка «Портрет/пейзаж» из коллекции Музея изобразительных искусств Нанта, выставка современной российской скульптуры в Гааге в рамках года «Голландия–Россия» и другое.
Задача ММОМА — создание национальной коллекции современного искусства. Задача Музея современного искусства на базе ГЦСИ — создание коллекции современного мирового искусства, где российское искусство будет представлено в широком международном контексте.
— По какому принципу формируется собрание ГЦСИ?
— Мы создаем не историческую, не ретроспективную коллекцию, а собрание произведений, представляющих все поле различных тенденций, стратегий, концепций современного искусства, существующих в сегодняшнем мире. Одна из главных наших задач — формирование российской коллекции в контексте мирового художественного процесса и интеграция в международный культурный контекст.
Нам представляется необходимым покупать молодых авторов уже XXI века, чьи работы сейчас еще вполне доступны по цене. А если сегодня мы этого не будем делать, то образовавшаяся черная дыра в коллекции мирового аудиовизуального искусства в России продолжит расширяться
В силу социальных и политических причин сегодня в России нет коллекции современного искусства XX века, за исключением его начала. У нас возникла колоссальная лакуна, которую сегодня почти нереально заполнить, потому что это требует невероятных усилий и затрат. Ключевые произведения XX века, особенно второй половины, находятся в крупнейших коллекциях разных стран мира, на свободном арт-рынке их не так много и стоят они безмерно дорого. Сегодня невозможно аккумулировать такие средства для закупки этих произведений.
Поэтому нам представляется необходимым покупать молодых авторов уже XXI века, чьи работы сейчас еще вполне доступны по цене. А если сегодня мы этого не будем делать, то образовавшаяся черная дыра в коллекции мирового аудиовизуального искусства в России продолжит расширяться. Хотя министр культуры сказал, что бюджетные средства на закупку произведений искусства увеличены кратно, приблизительно в восемь раз, этих денег все равно будет катастрофически не хватать на все музеи России.
Те средства, которые нам будут выделяться, мы будем направлять в основном на закупку произведений российских художников — считаем своей задачей в первую очередь поддержку и развитие современного российского искусства. А деньги попечительского совета, меценатов и спонсоров будем направлять на покупку зарубежных произведений. Как, собственно, и делали до сих пор: львиная доля нашей коллекции приобретена не за бюджетные деньги. Сегодня у нас хранятся произведения таких всемирно известных авторов, как Илья Кабаков, Эрик Булатов, Антони Мунтадас, Яннис Куннелис, братья Чепмен, Пол Маккарти, Яан Тоомик, Стефан Балкенхол, и многих других — всего около 300 авторов из России и со всего мира.
— Если говорить о мировом контексте, в чем особенность современного российского искусства?
— Безусловно, у российского искусства есть определенная степень национальной идентичности, впрочем, как и у любого другого. Но глобализация мировых процессов в экономике, экологии, социологии, вообще всех видах человеческой мысли и деятельности ведет к тому, что современное искусство тоже утрачивает свои национальные характеристики. Это происходит во всем мире. У нас российское искусство представлено авторами, которые вполне соответствуют общим тенденциям мирового художественного процесса. Произведения наших авторов — к сожалению, пока еще очень немногих, таких как Кабаков, Булатов, Михайлов и некоторые другие — представлены в крупнейших музейных, корпоративных и частных коллекциях мира и на крупнейших выставках современного искусства.