Если бы еще год назад кто-нибудь сказал, что Бутово станет центром Москвы, это приняли бы за цитату из программы «Прожекторперисхилтон». В последнее время название этого района стало почти нарицательным. Бутово (против которого, может быть, никто ничего и не имеет) — синоним тьмутаракани, собирательный образ удаленного московского района, если хотите, та самая «жопа мира», которую любят поминать москвичи. И тут, если всмотреться во все эти образы и вдуматься в ассоциации, начинается просто какой-то Гоголь с его носом как символом сами знаете чего. Ведь если, простите, жопу переместить в центр, то что же будет выполнять ее роль в этом перевернутом городе? Страшно подумать. В общем, эти излишне физиологичные метафоры лучше не продолжать.
Но нельзя не отметить, что для московской системы координат такой переворот с ног на голову весьма характерен. В Москве уже давно не разберешь, где голова, куда отправилась правая нога и что при этом делает левая рука. Город напоминает гимнастку в одной из тех поз, в которых непонятно, где какие части тела и как они так причудливо завернулись. Неудивительно, что, как выяснили недавно журналисты, иностранцев здесь многое отпугивает, в том числе и невозможность сориентироваться. И речь тут не об указателях, которых либо нет, либо не видно, а о витиеватой, нелогичной, квестовой топонимике города. Москва — это действительно квест. Как несчастный гость столицы может догадаться, например, что искать Большую Академическую улицу надо совсем не рядом с метро «Академическая», а вообще на другом конце города? И почему она Большая, если нет Малой? Как так получилось, что улица Молодежная расположена, мягко говоря, далековато от одноименного метро? Марьина Роща не имеет никакого отношения к району Марьино, улица Шереметьевская совсем не по пути в известный аэропорт, станции метро «Октябрьское поле» и «Октябрьская» даже не на одной ветке, не говоря уже об Октябрьской улице, которая вообще находится в уже упомянутой нами Марьиной Роще... Список таких загадок, способных запутать кого угодно, довольно обширен. Москва как бы предлагает всем, кто приехал или, чего доброго, понаехал, зайти в лабиринт. Выберешься живым — получишь свой «кубок огня».
Но даже тех, кто успел пройти первый уровень квеста, ждет второй под названием «Расширение Москвы». Ведь города, поселки и деревни войдут в состав города не просто так, а со всеми своими улицами и переулками. Беглый взгляд на список всех этих улиц позволяет убедиться в том, что совсем скоро в городе окажется с десяток улиц Ленина, Советских и прочих Индустриальных. Кстати, в Подольске я обнаружила улицу Бутовскую и Бутовский тупик. И вот тут квест рискует стать непроходимым. И станет, если со всем этим добром срочно что-нибудь не сделать. Точнее, как раз не срочно, а потихоньку и заранее. «Торопиться не надо, — предупреждает известный профессор-топонимист Михаил Горбаневский. —- Я не одобряю ни уличную митинговую демократию, ни государственную кампанейщину в данной области. Все, что связано с изменениями в топонимике, — это научные процессы, достаточно тонкие и сложные. По известной пословице, вошедшей в басню, пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник — вот и в данном случае заниматься этим должны ученые, и не в авральном порядке, а в плановом». По словам Горбаневского, нужно менять действующее законодательство, иначе ничего хорошего, кроме необольшевизма, на вновь приобретенных территориях не будет.
Для топонимического образа Москвы у Михаила Горбаневского есть свой термин — чертополох. Помимо дезориентирующих названий, есть и просто нелепые, нелогичные и даже смешные. Например, 4-я улица 8-го марта — название-анекдот. До революции она была Истоминской, потом превратилась в улицу Рыкова и была таковой, пока его не расстреляли. Кто придумал про 8-е марта, неизвестно. И где остальные три улицы имени этого великого праздника, тоже.
Смущают лингвиста и остатки топонимического пантеона наших вождей и мирового пролетариата. Остались даже имена террористов (улица Халтуринская). «Войковскую», о которой в последнее время так много говорят, пока поменять нельзя — закон не дает. Название первое, а значит, историческое. Все это еще раз подтверждает, что менять законодательство надо, считает Горбаневский. Сам он в 1997 году был одним из разработчиков закона города Москвы №40-70 «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы».
Особенно актуальными поправки становятся в свете грядущего «пополнения». Что-то надо будет делать и с многочисленными одинаковыми названиями, и с советским наследием. Горбаневский вспоминает события 1960-1961 годов, когда границей столицы стала МКАД и в состав городской территории вошли пять городов (Бабушкин, Кунцево, Люблино, Перово, Тушино) и несколько пригородных поселков(Бирюлево, Давыдково, Чертаново и другие): «Вот тогда моим старшим коллегам пришлось засучить рукава: на карте Москвы одомоментно оказалось 20 Советских улц, 19 Московских, 18 Центральных, 17 Школьных, 16 Полевых, 15 Пионерских, 11 Пушкинских. По какому принципу переименовывают?
В ту пору московские ученые предложили и реализовали «кустовой» принцип для новых названий: по направлениям на юг-север-восток-запад (например, «южные» названия на юге Москвы: Севастопольский проспект, Ялтинская улица, Симферопольский бульвар, или «северные улицы» на севере: Беломорская, Таймырская, Петрозаводская, Беринга, Амундсена».
Михаил Горбаневский назвал такой принцип «топонимической розой ветров». Но тогда — делает он оговорку — еще не было закона, не были приняты и зафиксированы принципы номинации для новых названий. А сейчас они есть и могут помочь в работе тем, кому придется «засучить рукава».
В целом же, по словам лингвиста, на новых территориях — отличная основа для новых названий, наверняка там интересная история, которую надо сохранять или восстанавливать, реставрировать.
Вот, кстати, одни Мамыри (они войдут в состав Москвы) чего стоят. По легенде, вышла когда-то богатая помещица за француза, подарила ему деревню, а в дарственной написала: «Мон мари». Местные жители, не владеющие языком Бальзака, это быстро до Мамырей и обтесали.
Пообтешемся и мы в новой Москве.
Москва — это квест, который невозможно пройти
Что нужно сделать, чтобы расширение Москвы не свело с ума старых и новых горожан
Наверх