Базовые ценности

Энергия — это топливо для мировой экономической машины и одна из важнейших составляющих жизнеобеспечения современного социального организма. Рост экономики и населения земли требует все больше энергоресурсов для того, чтобы освещать, обогревать, помогать передвигаться и производить товары и услуги, соответствующие растущим потребностям. В то же время последнее десятилетие показывает, что глобальный тренд динамики потребления энергии изменился — акценты переместились из зоны «золотого миллиарда», где спрос на энергоносители, согласно большинству прогнозов, расти в долгосрочной перспективе практически не будет, в сторону развивающихся стран.

Энергия голодных

Еще в 1990-м передовые государства, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), формировали 57% из 8,1 млрд тонн нефтяного эквивалента (тнэ) мирового спроса на энергию. За следующие десять лет потребление энергии на планете выросло на 15%, а пропорция между развитыми и развивающимися странами сохранилась. Перелом случился в 2000-х годах, когда уже за состоявшимся ростом населения в Азии и Латинской Америке последовал экономическим бум. В 2010 году Китай обогнал крупнейшую экономику мира — США — по потреблению энергии, а из 12 млрд тнэ глобального спроса почти 54% потребили страны, не входящие в ОЭСР.

Долгосрочные прогнозы Международного энергетического агентства, а также корпораций BP и ExxonMobil с некоторыми нюансами, но единодушно предсказывают воспроизводство этой тенденции на ближайшие 20–30 лет. ВР ожидает, что к 2030 году потребление энергии в ОЭСР вырастет всего на 3%, МЭА рассчитывает на те же 3% к 2035-му, а Exxon полагает, что к 2040-му спрос в развитых странах увеличится на 4,5% к уровню 2010 года. Драйверы роста окончательно и бесповоротно переместились в Юго-Восточную Азию с ее густонаселенными, энергетически голодными «тиграми» — Китаем и Индией. Доля АТР в мировом энергобалансе в последние 20 лет стремительно росла с 30% в 1990-м до 40% по итогам 2010-го. В оценках дальнейшей динамики эксперты расходятся. ВР и МЭА прогнозируют, что потребности Азиатско-Тихоокеанского региона продолжат расти опережающими темпами и составят к 2030 и 2035 годам соответственно 45 и 46% мирового энергобаланса. ExxonMobil считает, что доля АТР останется в пределах 40–42% в долгосрочной перспективе. А общий спрос на энергоносители увеличится до 16,5 млрд тнэ к 2030 году (по оценкам ВР), до 16,9 млрд тнэ к 2035-му (МЭА) и до 18 млрд тнэ в 2040 году (ExxonMobil).

России и другим странам на постсоветском пространстве отводится скромная роль. Рост потребления энергии здесь, по разным оценкам, составит 10–20% за 20–30 лет. На Ближнем Востоке — на 60–100%, в Африке — в 2–4 раза.

Век нефти продолжается?

Что касается регулярно возникающих дискуссий о перерождении мировой энергетики из нефтяной в газовую или угольную, то пока особых оснований для радикальной смены парадигмы нет. Конечно, доля нефти в мировом балансе постепенно снижается, но по всем прогнозам она останется энергоносителем номер один. В промежутке между 1990 и 2000 годом она стабильно держалась на уровне 38%. К 2010 году доля нефти уменьшилась до 33%, а в следующие 20–25 лет, по расчетам ВР и МЭА, она упадет до 27–28%. Только ExxonMobil верила до последнего времени в перспективы нефти и считала, что к 2040 году нефтяная доля снижаться особо не будет. Впрочем, этот прогноз был сделан еще до того, как американцы в полной мере оценили преимущества газа как нового весьма доступного и относительно дешевого вида топлива. Уже сейчас за счет ресурсов сланцевого и других нетрадиционных видов газа электрогенерация в Соединенных Штатах активно отказывается от использования угля. Когда же пойдет массовый процесс конверсии автотранспорта с нефтяных видов топлива на газомоторные, переход к газовому веку станет делом техники и не очень длительного времени.

За последние 20 лет спрос на газ увеличился на 61%. По прогнозам, доля газа в мировом энергобалансе продолжит расти сопоставимыми темпами: на 50% к 2030 году (ВР), на 70% к 2040 году (Exxon). И только МЭА считает, что потребление газа расширится всего на треть. Эксперты изрядно расходятся во мнении о будущем возобновляемых источников энергии. Корпорации ВР и Exxon полагают, что их производство с учетом гидроэнергетики удвоится, но первая считает, что ключевую роль сыграет энергия воды, американский концерн не верит в перспективы роста ГЭС. МЭА делает ставку на возобновляемые источники энергии. По оценкам агентства, к 2035 году производство такой энергии утроится и вплотную приблизится к объемам использования природного газа.

Ценовой парадокс

Время дешевых нефти и газа прошло, не раз заявляли видные представители энергоотрасли. Если взглянуть на среднегодовые котировки, то в 2011 году на волне «арабской весны» и усиления напряженности вокруг Ирана цены на нефть достигли очень высокого уровня — более $111 за баррель. Это в 61 раз больше стоимости бочки нефти в 1970 году и почти в четыре раза выше, чем в 2000 году. Но если перевести цену нефти в категории золотого эквивалента, то оценки радикально меняются. С того момента, когда в 1971 году мировое сообщество по инициативе США согласилось отвязать доллар от золота, цена нефти в тройских унциях выросла всего на 40% за 40 лет. Более того, с 2000 года нефть в золотом выражении подешевела на 30%. Вероятно, именно этот фактор привел к тому, что потребление энергии продолжало расти быстрыми темпами, несмотря на резкий, но бумажный (по большому счету) взлет цен.

С природным газом и углем ситуация аналогичная. Даже по самым активным рынкам в Японии и Европе цена газа в золотом выражении за последние 20 лет не выросла вовсе, а уголь даже подешевел на 25%. Не говоря уж об американском рынке, где благодаря росту добычи сланцевого газа цены находятся на неприлично низком уровне. В связи с этим разговоры о том, что мировая экономика не выдерживает сегодняшних высоких цен на энергоносители, выглядят несколько надуманно. При том, что условия добычи традиционных нефти и газа усложняются и ужесточаются, требуют все новых технологий и затрат на логистику.