Великое переселение душ

В советские времена внешняя миграция практически отсутствовала, а внутренняя была по большей части организованной и спланированной государственными органами. Население ехало туда, где были большие стройки и требовались рабочие руки.

Выходило постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О развитии Нечерноземной зоны РСФСР» — и в соответствии с ним определенное количество граждан ехало осваивать Нечерноземье. Не по приказу, а по собственному желанию, под воздействием экономических стимулов, однако строго по плану. Существовала система льгот, позволявшая снимать людей с привычных мест и привлекать их в районы Крайнего Севера. Такой подход назывался перераспределением трудовых ресурсов в соответствии с планом размещения и развития производительных сил. При этом к миграции населения относилась, к примеру, и депортация населения. С распадом Советского Союза причины и формы миграции принципиально изменились.

Союз нерушимый

Понятно, что молодой человек безо всякого постановления ЦК мог поехать учиться в другой город. Однако по окончании учебы его ждало так называемое распределение: с большей или меньшей степенью свободы ему было позволено выбрать себе место работы, но только из тех, которые предложит родной вуз в согласии с профильным министерством .

Перетекание граждан из одной республики в другую строилось в соответствии с теми же принципами, что и миграция внутри России. Осваивают в Казахстане целину — туда по комсомольскому призыву едет молодежь из РСФСР. Строят в РСФСР Байкало-Амурскую магистраль или автомобильный гигант — на работу съезжаются люди со всего Союза.

От того, какие в советских республиках затевались стройки, напрямую зависели миграционные потоки. Были годы, когда сальдо миграции непосредственно в РСФСР становилось отрицательным. Так, с 1951-го по 1975-й за год Россия в среднем теряла по 126 тыс. человек, а с 1976-го по 1990-й, наоборот, приобретала по 169 тыс. человек ежегодно.

Надо отметить, что уже тогда на наших предприятиях работали временные трудовые мигранты из так называемого «дальнего зарубежья»: корейцы и болгары заготавливали лес, в легкой промышленности трудились вьетнамские женщины. И наоборот: советские люди строили комбинаты в Алжире, Индии, Монголии и других странах. Однако это происходило в рамках межправительственных соглашений. СССР не был представлен на международном рынке труда. Для иностранных граждан страна была закрыта.

После распада империи

С распадом CCCP огром­ные человеческие массы пришли в движение — на этот раз без всякого плана. Началось с межнациональных конфликтов. В Россию хлынули беженцы. Это было первое грандиозное изменение. Второе изменение состояло в том, что политика перераспределения трудовых ресурсов в соответствии с производительными силами закончилась вместе с плановой экономикой. Третье — в том, что сама экономика находилась не в лучшем состоянии, и катастрофическое падение производства на местах заставила самых предприимчивых граждан бежать в столицы в поисках лучшей доли.

По данным переписи населения 1989 года, на территории России постоянного проживали 10,5 млн человек, родившихся в других союзных республиках, 994 тыс. человек родились в других странах или не указали места рождения. По данным переписи 2002 года, численность уроженцев других союзных республик составила 11,5 млн человек, других стран  — 466 тыс. человек, а 1,6 млн человек не указали, где они родились. То есть доля иммигрантов в общей численности населения накануне распада СССР составляла 7,1%, а в 2002 году — 8,3%.

Между переписями в населении России сократилась численность уроженцев Белоруссии (на 34%), Литвы (на 26%) и Украины (на 23%), но одновременно увеличилось число уроженцев других республик, особенно значительно Армении (в 3,2 раза), Таджикистана (в 2,5 раза), Азербайджана (в 1,8 раза), Узбекистана (в 1,7 раза), Таджикистана, Грузии и Казахстана (примерно в 1,5 раза). Как и в 1989 году, наиболее многочисленными были группы иммигрантов из Украины (3,6 млн человек) и Казахстана (2,6 млн).

Одним словом, сложная, громоздкая, заточенная под плановую экономику система рухнула в одночасье, и на ее месте срочно необходимо было создавать другую. Нужно было что-то делать с внутренней миграцией, а также с нуля создавать структуры, которые разбирались бы в миграции внешней. Это была, конечно, грандиозная задача, которая до сих пор толком не решена, поскольку на смену одним вызовам приходят другие.

Русский вопрос

С 1989-го по 1995-й положительное сальдо миграции в пользу России увеличилось в три раза и за счет увеличения притока населения в Россию, и за счет резкого сокращения его оттока. Русские бежали в Россию от национальных конфликтов, от новой политики, предполагавшей национализацию всех систем — управления, образования и др, а еще от падения экономики в республиках. По данным МВД РФ, к началу 1992 года в России было зарегистрировано около 300 тыс. человек, покинувших бывшие союзные республики. А к 1995-му беженцев и вынужденных переселенцев было уже 600 тыс. Люди приезжали в основном из Азербайджана, Узбекистана, Киргизии, Грузии и Казахстана.

Россия стала крупнейшей принимающей страной СНГ. По некоторым оценкам, в 1991–1994 годах в Россию прибыли 3,6 млн человек, а выехали 1,7 млн. На долю России пришлось три четверти всех эмигрантов, пересекающих границы государств СНГ.

В 1989 году на 100 человек, выехавших из России, приходилось 124 прибывших, в 1993-м это соотношение составило 100 к 250, в 1995-м — 100 к 367. Половина прибывших в то время — жители Казахстана и Средней Азии, 20% — Украины, 17 — государств Закавказья. Если в 1989 году русских среди прибывших было 38%, то в 1993-м — уже 80.

Тогда же началась массовая эмиграция из России и стран СНГ на Запад. Данные об эмиграции столь же сомнительны, сколь и данные об иммиграции (виноваты в этом особенности учета), однако есть оценки, по которым в 1991–1994 годах СНГ покинуло примерно 1,4 млн человек, в том числе Россию — 371 тысяча.

При этом внутри России переезжать стало гораздо меньше людей, чем при советской власти: к 1993-му году миграционный оборот (сумма прибытий и выбытий) составил 60% от уровня 1989 года. Для экономики да и для самих граждан это не очень хорошо: предприятия не имеют возможности привлечь дополнительную рабочую силу, а рабочая сила — найти себе место.

Тогда же было положено начало тенденции, согласно которой население покидает территории с тяжелым климатом, за который ему больше не платят, и стягивается в Центральный регион и в столицы. Скажем, Дальний Восток, который при советской власти планомерно заселяли, начал пустеть. Народ побежал «с северов» очень резво: за 1992–1995 годы население Чукотского АО уменьшилось на 39%, Магаданской области — на 29%. Трудоспособное население потянулось в центр. С 1989-го по 1995-й в Центральный район прибыли 229 тыс. человек, в Поволжский — 180 тыс., в края и область Северного Кавказа — 408 тыс., в Центрально-Черноземный район — 110 тыс. человек. Особенно выиграли Краснодарский и Ставропольский края, Волгоградская и Ростовская области, Москва и Петербург.

В поисках миграционной политики

В то время как в стране шли эти процессы, Москва вырабатывала свой подход к миграционной политике. Сначала это были документы «на случай»: произошла беда с турками-месхетинцами — постановление правительства; надо принять беженцев из Казахстана — снова постановление. В конце 1991-го распоряжение президента Бориса Ельцина предписало правительству заняться более глобальными вещами: образовать комитет по делам миграции при Минтруда РФ, разработать долговременную республиканскую программу «Миграция», определить меры защиты интересов российских граждан, живущих в бывших союзных республиках. В июне 1992-го была создана Федеральная миграционная служба, которой предстояло разработать иммиграционное законодательство и начать его реализацию. Тем же занялись и государства СНГ: они стали создавать специальные органы и писать программы. В сентябре 1993-го некоторые страны содружества подписали Соглашение о помощи беженцам и вынужденным переселенцам и другие совместные документы. Дело шло непросто: каждая сторона хотела защитить свои интересы. В итоге страдали люди: от несогласованности действий в республиках, от недостатка финансирования в России.

Общий рынок

К 1995 году поток беженцев и переселенцев обмелел, зато образовался поток трудовых иммигрантов. По оценке специалистов, на одного легального мигранта в те времена приходилось десять нелегальных (сейчас их трое-пятеро на одного).

«Трудовая миграция — мощный рычаг, с помощью которого можно укреплять партнерство между странами, — говорит руководитель Центра миграционных исследований Жанна Зайончковская. — Мы часто повторяем, что мы создали единый рынок труда, но мало кто понимает, что это значит. Общий рынок труда — это унифицированные трудовые стандарты. Трудовой кодекс — он очень пухлый, и вот эти все стандарты, которые в нем прописаны, должны быть согласованы, должен идти договорный процесс, в ходе которого где-то уступит Россия, где-то другие страны. Но этот процесс требует не одного года. До сих пор базовым документом остается соглашение 1994-го года о сотрудничестве в области трудовой миграции и защите прав мигрантов. Оно декларировало признание пенсий при переезде из одной страны в другую, но не было подкреплено никакой общей правоприменительной базой, не развивалось в конкретные соглашения, и поэтому, по существу, представляет собой декларацию, а этого недостаточно».

Спасение утопающих

Некоторое время тому назад в России заговорили о том, что мигранты — наше спасение в условиях, когда местное население вымирает, территории пустеют, пенсионная нагрузка на одного работающего растет, а этих самых работающих становится все меньше.

Согласно среднему варианту прогноза Росстата, сокращение численности населения в трудоспособном возрасте, начавшееся в 2007 году, к 2015 году достигнет примерно 8 млн человек, а к 2025-му — 14 млн. Максимальное сокращение численности населения трудоспособного возраста произойдет в период 2011–2017 годов, когда среднегодовая убыль населения этой возрастной группы будет превышать 1 млн человек.

То есть речь идет о том, что люди из стран СНГ будут приезжать к нам не только на временные работы, но и навсегда — привозить семьи, плодиться и размножаться.

И тут пора задуматься о создании не сиюминутной (нужны шоферы — зовем украинцев, нужны строители — принимаем таджиков или молдаван), а глобальной, на долгие годы рассчитанной миграционной стратегии, которая бы отвечала на вопросы: кто, сколько, на каких условиях приезжает работать в Россию. И что нам следует сделать, чтобы принять, ассимилировать и обустроить эту массу людей. Ну и, конечно, как нам быть с собственным населением, которое все более явно принимает иммигрантов «в штыки».