— Обычно комментаторы не афишируют свои клубные предпочтения…
— Да, я болею за «Спартак». Начальная формула боления для меня: «поддержи слабого». Когда в 1976 году отец, дядя и брат переживали, глядя на игру команды, я впервые проникся их страстью. Помню первый свой «живой» матч в «Лужниках», когда «Спартак» при чудовищной игре был разбит «Локомотивом» - 0:3. В том году «Спартак» вылетел в первую лигу, и я начал за него болеть. Вообще, я привык болеть не то, чтобы за слабых, но за тех, кому сложнее. Ненавижу глоров, которые болеют только за победителей. В 90-х, когда у «Спартака» не было конкуренции в России, меня это, если честно, очень раздражало. Тогда я, например, очень сопереживал «Зениту», который вылетел из высшего дивизиона. Было очень обидно за город, который остался без большого футбола. Тем более, в Питере у меня родственники, я часто там бываю и очень люблю этот город.
— На «НТВ-Плюс» наверняка приходится скрывать свои пристрастия?
— Во время работы болельщик во мне засыпает до начала игры, а просыпается только после ее окончания. Я стараюсь работать беспристрастно, и с этим даже случаются переборы. В первом матче между «Реалом» и «Манчестер Юнайтед» я старался каждый эпизод разбирать объективно, и, похоже, перестарался. Меня потом многие обвиняли в поддержке «Реала», хотя я болел в этой паре за «Манчестер». А вообще-то я жарче всего болею за футбол, за его красоту.
— Отсюда любовь к сборной Голландии? А страсть к сборной Уругвая — это «поддерживать слабых»?
— Примерно так. Голландцев я полюбил за красоту и необычность их игры, но и за то, что это они проиграли два подряд финала чемпионатов мира. Уругвай, с одной стороны, это крохотная страна, которая дала миру великолепный футбол, а с другой — гений Энцо Франческоли на мундиале в Мексике. А потом именно Уругвай — первая американская страна, в которую я попал. Это было в 1995 году, когда там проходил Кубок Америки, и сборная Уругвая его выиграла. В финале – у фаворита, Бразилии. Такие вещи не забываются.
Люди должны понимать, что одна ПТС — автобус, который показывает футбол, стоит миллион долларов, что трансляции матчей обеспечивают сотни людей, которым нужно платить зарплату
— В «Красно-белой среде» своих клубных пристрастий скрывать не приходится. Это отдушина для выплеска эмоций?
— Вы упрощаете. Когда авторы идеи предложили мне стать ведущим, я воспринял это не как трибуну, с которой можно кричать о том, за кого я болею, а как интересную творческую задачу и возможность сделать что-то для клуба. Мне легко представить себя в качестве ведущего подобной передачи, например, о «Зените» или «Локомотиве». Но вряд ли там я чувствовал бы себя столь же естественно.
— Вы могли бы так же эмоционально отработать на матче другого российского клуба в еврокубках, как сделали это прошлым летом, когда «Спартак» в Стамбуле бился с «Фенербахче» за путевку в Лигу чемпионов?
— Так же или почти так же. Тогда ведь все факторы для шквала эмоций сошлись. «Спартак» в последнее время нуждается в каждом отдельном успехе, и цена прохода в Лигу чемпионов была очень высока. Был очень качественный первый матч, был быстрый гол во втором, а гол — это всегда взрыв, потом было преодоление на грани подвига: красная карточка, сумасшедшее давление трибун и соперника… Безмерно возросла цена каждой контратаки, отчего я так и просил Артёма Дзюбу бежать к воротам «Фенера»…
— Вы можете спокойно посмотреть спортивную трансляцию?
— Нет. Я не могу не болеть. В 2008 году я работал на Олимпиаде в Пекине и комментировал велоспорт. Готовясь к Олимпиаде, смотрел в марте чемпионат мира на треке. И с первых же заездов отыскивал интригу, раскапывал какие-то интересные истории, выбирал своих героев. Иначе спорт смотреть невозможно.
Радоваться надо, а не считать чужие деньги! Именно поэтому я в целом поддерживаю феномен «Анжи». Хорошо, что в футбол приходят большие деньги. Другой вопрос, как они используются
— Могли бы работать в паре с комментатором-женщиной?
— Конечно, почему нет? Только пока нет такого комментатора. Футболистки вряд ли смогут прийти в эту профессию, полагаю. Потому что женский футбол — совершенно другой вид спорта. Возможно, что теоретически первым футбольным комментатором могла бы стать актриса. Но она должна разбираться в футболе, а для этого — очень сильно его любить…
— Вы учились в студии театра «Школа современной пьесы». Это помогает во время работы в эфире?
— Театральные занятия помогают легче раскрепощаться и перевоплощаться. Но не могу сказать, что во время матчей я постоянно «актерствую». У меня, на мой взгляд, недостаточно сильный голос. Во всяком случае, вряд ли я звучу ярко и узнаваемо с точки зрения тембра. Голос в силу его особенностей — не ключевой элемент моей работы. Стараюсь делать акцент на оценку эпизода, на общении с публикой. В любом случае, если и повышаю голос, то совершенно искренне. И, если честно, когда слышу коллегу, который вопит, описывая вялый, малозначительный момент, выключаю звук. Потому что это глупо.
— У вас есть персональные болельщики?
— Не знаю. Бывает, что люди подходят на улице, благодарят за работу. Пишут в твиттере. Конечно, это приятно. И слова благодарности служат стимулом для того, чтобы работать еще лучше.
— Вы считаетесь среди комментаторов главным знатоком французского футбола. Не обидно, что чемпионат Франции вообще не показывают в России?
— Мне лично французского футбола не хватает. Но несправедливо утверждать, что я — поклонник чемпионата Франции. Я больше всего люблю итальянскую Серию А, которую смотрел по тарелке еще в то время, когда правами на показ чемпионата владела RAI UNO, а не Mediaset. Заочно учился у итальянцев телевизионному процессу. Всегда интересовала Испания, тем более, что мне близок футбол «Барселоны». В меньшей степени меня занимают Германия и Англия, хотя искренность, с которой там играют в футбол, не может не привлекать. Во Франции, увы, клубный футбол не может развиваться из-за высоких налогов. Но эта проблема не сегодняшнего дня, об этом мне ещё в 1997 году рассказывал Мишель Платини во время Кубка Содружества. Тогда Вячеслав Колосков подвел меня к Платини, с которым мы общались целый тайм. Так вот, месье назвал две главные проблемы, которые мешают французскому чемпионату. Первая: футбол в стране не является видом спорта номер один, деля интерес публики с регби, велоспортом, теннисом. Вторая — высокие налоги. Во Франции клубам на того же футболиста придется потратить гораздо больше, чем в той же Испании, например.
— Стоит ли ждать массового бегства игроков из Франции в Россию, например?
— Футболисты оттуда уезжают постоянно, в том числе, в последнее время, и к нам. Ян М’Вила, например. Но меня просто поражают люди во Франции, которые злобствуют по поводу нуворишества «Пари Сен-Жермен». Клуб приобретает игроков на арабские деньги, платит им хорошие зарплаты. И эти футболисты едут во Францию, откуда другие уезжают. Радоваться надо, а не считать чужие деньги! Именно поэтому я в целом поддерживаю феномен «Анжи». Хорошо, что в футбол приходят большие деньги. Другой вопрос, как они используются.
— Не секрет, что когда ВГТРК приобрела права на показ чемпионата Англии, популярность его в России резко выросла именно потому, что матчи стали показывать на общедоступном канале, за счет этого и спортивные сайты, в том числе «Чемпионат», получили приток посетителей. После этого сезона Англия вновь уйдет на «НТВ-Плюс». Скажется это на посещаемости?
— Я не читал договор, но, если есть возможность показывать матч в неделю на федеральном канале НТВ, это обязательно нужно сделать. При этом, полагаю, что «НТВ-Плюс» сумеет использовать те возможности развития интереса, которые есть у компании за счет прав на трансляции чемпионата Англии и других турниров. Можно ведь показывать футбол в низком качестве бесплатно через интернет, а за трансляции в HD-качестве или 3D уже брать деньги. По крайней мере, так компания смогла бы привлечь к себе тех болельщиков, которые сейчас ищут ссылки на бесплатный рассыпающийся сигнал с того или иного матча, только бы не заплатить за то, что составляет их интерес, что становится их досугом. Бог им судья, конечно. Для меня это всё равно, что идти в театр без билета, пролезать за кулисы с помощью приятеля-осветителя или выклянчивать контрамарки… Люди должны понимать, что одна ПТС — автобус, который показывает футбол, стоит миллион долларов, что трансляции матчей обеспечивают сотни людей, которым нужно платить зарплату. Почему они, когда идут на стадион, не требуют в кассе бесплатных билетов?
— Вас считают сторонником проекта объединенного чемпионата России и Украины. Это так?
— Не совсем. Дело в том, что наша футбольная система устроена неправильно. И от раздражения существующей системой, можно сказать, от противного я голосую хоть за что-нибудь новое, способное взбудоражить ситуацию. В этой идее гигантское количество минусов, и некоторые из них непреодолимы. Но мне видится правильным создание в России суперлиги.
Отличные перспективы у Краснодара, которые подарил нам настоящее провинциальное дерби. В этом городе могут мечтать о том, чтобы повторить путь Ливерпуля, провинции, которая стала футбольным центром в том числе и благодаря дерби
Однажды подобное уже произошло, но премьер-лига была построена неправильно. Было объявлено, что ее основой будет маркетинг, но на деле частью этого турнира стали отрицающие маркетинг как класс звенья. Дотационные клубы, клубы нищебродские, клубы, которые погрязли в сети агентов и сами становятся агентскими, играют договорняки, обслуживают криминальные структуры.Такие клубы не могут быть элементами маркетинга. Наверное, я идеалист, но я мечтаю о суперлиге, в которой не было бы договорных матчей. Просто потому, что команды, которые в нее войдут, смогут позволить себе никогда не играть договорные матчи. Ведь каждый такой договорняк, на которые мы своими глазами смотрим в чемпионате России, дискредитирует лигу и футбол страны на многие годы. У нас даже большие клубы сталкиваются с соблазном того, что все вокруг можно купить, подмять под себя. Украинцы страдают той же самой болезнью. Поэтому и хочется сделать что-то новое. Для меня важнее ноль договорных матчей за несколько лет, чем количество Халков, которые будут играть в нашем чемпионате.
— И какие клубы, на ваш взгляд, соответствуют уже сейчас требованиям такой суперлиги?
— ЦСКА, «Спартак», «Зенит» благодаря накопленному футбольному и имиджевому капиталу. «Анжи» благодаря деньгам и как раз верному маркетингу. Хочется верить, что в этот же ряд можно поставить «Локомотив», и, если будет продолжена программа государственной поддержки, «Динамо». Наверное, «Рубин», если он займется, наконец, привлечением болельщиков на стадион. Отличные перспективы у Краснодара, которые подарил нам настоящее провинциальное дерби. В этом городе могут мечтать о том, чтобы повторить путь Ливерпуля, провинции, которая стала футбольным центром в том числе и благодаря дерби. Но сейчас ни «Кубань», ни «Краснодар» в эту суперлигу в силу ряда причин бы не вошли.
— Российский футбол стоит тех денег, которые он просит у телевидения?
— На самом деле, телевидение особых денег-то и не платит, там всё внутри большой структуры перераспределяется. И вообще сложно определить цену, которой он достоин. Мне кажется, российскому футболу свою цену нужно повышать, в том числе и благодаря телевидению. Футбол благодаря чемпионату мира 2018 года пусть в небольшой степени, но становится государственной идеей, а государственная идея подразумевает некое государственное участие. И я надеюсь, что благодаря этому футбола станет больше на телевидении. У нас же что показывают, то и рейтинг. Есть минимальный набор критериев привлекательностей, которые дадут рейтинг всегда, но спорт нужно показывать, развивать на ТВ.
Можно десятки лет ждать, когда хоккей догонит футбол. Национальным видом хоккей не стал и в ближайшее десятилетие не станет
— То есть спортивному телевидению для популярности не хватает федерального эфира?
— Конечно. Только, опять же, важно различать бесплатный эфир в интернете, платный в высоком качестве и пропагандистский на открытых каналах. Сейчас речь о последней из этих трех граней. Уверен, что если бы большие федеральные каналы начали в серьезном объеме, в прайм-тайм показывать даже существующий, а не утопический чемпионат России, интерес к нему пусть не моментальным образом, но начал бы расти. Понятно, что для этого федеральным каналам пришлось бы поступиться своим идолом по имени «рейтинг». Рейтинг не может быть высоким у события, которое в одночасье не взрывает мозг, не содержит оглушительной сенсации или не собирает у экранов домохозяек. Что ж, пусть государство в рамках программы развития футбола накануне чемпионата мира оплатит телевидению убытки от трансляции футбола. Пусть перед футбольными эфирами появляется заставка: «На правах рекламы. Футбол. Ваше государство». И рейтинг со временем тоже появится, не сомневайтесь. Тут, правда, важно, кто этот футбол будет транслировать. Можете считать это бахвальством, но ни на Первом, ни на «России» нет мощной профессиональной команды, способной интересно подать футбол, а это не только трансляции, но и аналитические и обзорные программы.
— Россия — спортивная страна?
— Нет. История у нас такая, тяжелая. Не до спорта. С Италией, с Англией, даже с Чехией сравнивать нельзя. Я основываюсь на интересе жителей к спорту. Это понятно по разным слоям населения, по детям. На улице сейчас почти не встретишь ребятишек, которые гоняли бы мяч или шайбу. В разговорах в толпе практически не услышишь о спорте. Это не секрет ни для кого, и это печально, что у нас такое отношение к спорту.
— В мире спорта есть люди, которые вызывают у вас искреннее восхищение?
— Да, конечно. Их очень много. И в мире, и в России. Навскидку: Карелин, Федерер, Фелпс. Из тех, кто добился успеха в 2012 году: волейболист Тетюхин, хотя он-то велик уже давно, или прыгун в воду Илья Захаров. Но крайне редко эти герои оказываются представителями тех видов спорта, которые на виду.
— Какое событие в мире спорта за последнее время стало важнейшим для России?
— Для нас все крупные международные соревнования значимы. Для нас до сих пор крайне важен индекс «свой-чужой», а в спорте такое разделение заметить проще всего. Мы на Олимпиадах ждем не каких-то ярких побед и достижений, а просто-напросто первенства спортсменов с определенным флажочком в титрах. Для меня же спорт несколько другое — не соревнование флажочков, а соревнования характеров. Когда яркий характер побеждает, а возле него еще и свой флажок, это особенно приятно. Но для меня победа яркого характера с другим флажком не понижает статус результата. При этом на Олимпиадах я всегда болею за наших, близкие подтвердят, например, что я чуть наизнанку не вывернулся, пока Борзаковский в Афинах бежал свои 800 метров. В Лондоне страшно переживал по поводу каждой недобранной медали. И, судя по рейтингам, Игры в Лондоне стали событием для страны. Как и чемпионат мира по футболу 2002 года, когда вышедшие на улицу фанаты жгли и переворачивали машины. И все-таки события, которое переломило бы сознание, такого, как хоккейная суперсерия 1972-го, не было уже очень давно.
— Вы могли бы назвать хоккей национальным видом спорта?
— Нет. Допустим, сайту «Чемпионат.com» хоккей дает лишь 15-17 процентов трафика при 70-75 процентах футбола. Почти пятикратное превосходство! Люди из мира хоккея, с которыми я общаюсь, говорят, что в ближайшее время все это изменится, поскольку их система более ясная и правильная. То же самое они говорили два года назад. С тех произошло изменение максимум на 1-2 процента. Так можно десятки лет ждать, когда хоккей догонит футбол. Национальным видом хоккей не стал и в ближайшее десятилетие не станет. К тому же, хоккей совсем не нужен центральным каналам. Если футбол хоть как-то пробивается, то хоккей и этого не может. Хотя движется хоккей в России в правильном направлении. Хотя бы потому, что у него уже есть своя настоящая суперлига.