В конце прошлого сезона один из самых востребованных российских тренеров по фигурному катанию Александр Жулин по разным причинам фактически остался без учеников. Многие поговаривали, что в поисках работы Жулин уедет в США, но он остался в России. По завершению этого спортивного года к Жулину перешла танцевальная пара Екатерина Боброва — Дмитрий Соловьев, пополнив его группу. О перспективах дуэта и проблемах отечественного фигурного катания Александр Жулин рассказал «МН».
— Лично для вас работа тренера — это способ самовыражения или бизнес?
— Пусть не кажется слишком пафосно, но тренерская работа — это любовь моей жизни. Профессия, которая всегда спасала и выручала. Это, наверное, то, для чего я создан, потому что все телепроекты, как «Ледниковый период», съемки в кофейной рекламе возникли благодаря тому, что я — тренер. Тренер, подготовивший олимпийских чемпионов, для которого фигурное катание было и остается смыслом жизни. Провести шесть часов на льду — для меня огромное удовольствие, потому что я вижу плоды работы. Вижу, как люди меняются, как превращаются из гадких утят в прекрасных лебедей. И это происходит в реальности.
— В современном российском спорте только за счет зарплаты тренер может обеспечить себе нормальное существование или надо искать дополнительные заработки?
— В прошлом году у меня возникла критическая ситуация. Ушли сразу две ведущие пары — французы Натали Пешала — Фабьян Бурза и россияне Елена Ильиных — Никита Кацалапов. Нам со вторым тренером Олегом Волковым оставалось только тренировать друг друга. И оказавшись в таком положении, я всерьез подумывал, чтобы уехать в Америку, подыскать работу там. Как запасной вариант была возможность вернуться и поучаствовать в «Ледниковом периоде», чтобы заработать какие-то деньги. Но я понимал, что прожить на них в Москве будет нереально. Я не знал, что делать, как поступить, и тогда мне очень помог председатель Москомспорта Алексей Воробьев, который поддержал меня морально и финансово. Помог провести сбор в Риге. А после пришел один ученик, второй, и жизнь стала налаживаться. Сейчас у меня сложилась сильная группа. Я говорю не только о спортсменах, но и о тренерах. Это Олег Волков, хореограф Сергей Петухов, другие профессионалы, которым я доверяю. Я очень хочу создать такую группу спортсменов, которые бы были в меру дружны и…
— …конкурируя, подталкивали друг друга?
— Конечно. Вспомните, как было в мое время. Две ведущие пары: Усова — Жулин, Грищук — Платов. Наш тренер Наталья Ильинична Дубова была счастливым человеком. Она вообще могла не приходить на тренировки, потому что мы сами подстегивали и подгоняли друг друга. Я, конечно, утрирую, тренер в любом случае необходим. Но когда у тебя тренируется сразу несколько сильных дуэтов, то это значительно упрощает задачу. Посмотрите, что происходит сейчас у Марины Зуевой и Игоря Шпильбанда. Воспитанные ими с детства две пары: канадцы Тесса Виртью — Скотт Мойр и американцы Мэрил Дэвис — Чарли Уайт, плюс дуэт Шибутани. Между ними идет постоянная конкуренция на тренировках и соревнованиях. Спортсмены честно соперничают друг с другом и благодаря этому оторвались от нас в космос. То же самое в группе Анжелики Крыловой и Паскуаля Камерленго, с которыми работают пять великолепных тренеров, готовят сильных спортсменов. Никто никого не подсиживает. Просто конкурируют. Просто работают. И я очень хочу, чтобы нечто похожее появилось у меня, чтобы со временем потягаться с теми, с кем я привык конкурировать.
— Перед тем, как взять фигуристов Боброву и Соловьева, вы просчитывали возможные риски? Понятно, что в первое время на имидж пары будет работать ваше имя, но если не последует результатов…
— Я не люблю бежать впереди паровоза. Не скрою, я был удивлен, что пара, которая, на мой взгляд, обладала огромным потенциалом, совершенно застопорилась в развитии лет на шесть. Даже при самом благоприятном раскладе было очевидно, что они объективно могут рассчитывать разве что на четвертое место. Причины заключались в имиджевых моментах, технических проблемах. Перед тем, как дать согласие, я серьезно все взвесил. День взял на раздумья, но потом пришел к выводу, что для конкуренции в нашей группе, где тренируются Монько — Халявин, представляющие Азербайджан Злобина — Ситников, другие молодые перспективные дуэты, присутствие Бобровой — Соловьева пойдет на пользу всем. Моя задача постараться изменить ребят. И после первых совместных тренировок Кати и Димы могу сказать, что я нисколько не жалею о принятом решении.
— В чем вы видите резерв этой пары? Анжелика Крылова считает, что несомненным плюсом дуэта является трудолюбие.
— Согласен. Трудолюбие — один из основных критериев успеха и не только в спорте. Мне нравится, что те пары, которые сейчас катаются у меня, настоящие пахари. Никто ничего не обсуждает. Работает на совесть. Заглядывают тренеру в рот. Каждое замечание выполняется беспрекословно. Для любого тренера — это самая большая награда. Отсюда и отдача с моей стороны колоссальная. С каждой тренировки я прихожу, как выжатый лимон. Я полностью отдаюсь работе с ребятами, потому что могу им помочь. Но для этого надо, чтобы каждый человек в нашем коллективе делал дело честно. Прежде всего, Кате и Диме необходимо помочь в технических моментах. Именно в технических. И тогда пара будет смотреться на льду иначе. Уйдет ощущение некой старомодности.
— Сейчас сложнее или проще тренировать фигуристов в сравнении с подготовкой к Олимпиаде-2006, когда ваши ученики Татьяна Навка — Роман Костомаров завоевали «золото»?
— Сейчас сложнее ставить программы, делать музыкальные шедевры, потому что многое завязано на обязательные дорожки шагов, вращения, поддержки, которые должны продолжаться 6 секунд. Музыка кроится, что порой выглядит глуповато. Но что делать, если правила таковы. Однако и в новых условиях хочется создавать запоминающиеся программы, чтобы это не было определенным набором элементов. Русская школа танцев на льду всегда отличалась красотой линий, тем, что наши дуэты выглядели как на миллион долларов. Сейчас все это постепенно стало уходить.
— Почему наши танцы на льду стали сдавать свои позиции?
— Мы банально оказались не готовы к переходу на новую систему. Было понятно, что бороться с отечественными танцевальными дуэтами по старым правилам практически невозможно, поэтому в Канаде и придумали новые. Эксперимент длился пять лет. И в течение пяти лет американские и канадские танцевальные дуэты тренировались по новым требованиям и досконально их изучили. Когда танцы на льду перешли на новую систему, то мы оказались к этому не готовы. Отстали. Но я бы не стал драматизировать ситуацию. Мы понемногу приспособились и скоро покажем себя.
— Чем на данный момент американская система подготовки лучше российской?
— Главное отличие в профессиональном подходе. В личности тренеров. Анжела Крылова — штучный тренер. Игорь Шпильбанд — тоже штучный тренер. Это два тренера, которые на данный момент составляют элиту в танцах на льду. Я в этой элите был. Но придется годик потерпеть, чтобы туда вернуться. А в том, что это произойдет, не сомневаюсь.
— Что вы подразумеваете под словами «профессиональный подход»?
— Сейчас я работаю со своими парами по шесть часов в день. Но будь у меня своя школа, то мог бы и по двенадцать. Набрал бы талантливых 9-10-летних детишек, привлек бы для работы тренеров, которым доверяю, — Наталью Михайлову, Настю Платонову, других специалистов, которые давали уроки актерского мастерства, хореографии, джаз-класса… В современном фигурном катании система подготовки должна быть такой, как в ансамбле Игоря Моисеева, Большом театре… Ведь и в советское время фигуристы не зацикливались исключительно на спортивной составляющей. Сегодня в наш вид спорта приходят фигуристы, которые понятия не имеют, что такое актерское мастерство, модерн-балет, в их багаже весьма поверхностные знания об искусстве в целом. В этом смысле они имеют очень скудную базу. Вот эти пробелы и надо восполнять. Если с 10-летнего возраста делать для юных спортсменов программы, которые они будут понимать, что именно катают. Программы содержательные, глубокие, с историей. Если эти дети, помимо технического арсенала, будут владеть навыками актерского мастерства, и соответственно, пластика тела будет другой, то, поверьте, соперничать с российским фигурным катанием будет очень сложно.
— Как вам кажется, школа, о которой вы говорите, должна существовать на коммерческой основе или без государственных вливаний не обойтись?
— В настоящее время осуществить такой проект без помощи государства нереально. И я еще раз хочу поблагодарить председателя Москомспорта Алексея Воробьева, заместителя министра спорта РФ Юрия Нагорных, которые уделяют огромное внимание фигурному катанию и спорту вообще. Я думаю, что вопрос открытия школы, о которой я говорю, не за горами, потому что в России такая потребность назрела. Если бы я, условно говоря, был богат, как Роберт де Ниро, то построил каток сам. На собственные деньги, не обращаясь ни к кому за помощью. Набрал бы платные группы, за счет чего помогал бы юным дарованиям. Такое предприятие существовало на коммерческой основе.
Есть и второй вариант — найти спонсоров. Но в России строить каток за свои деньги никто не будет. Как, к примеру, в Детройте, где родители пяти фигуристов, которые занимались танцами на льду, сложились и соорудили четыре катка, где тренируются группы Игоря Шпильбанда. В России в силу разных причин подобное пока из области фантастики. Но учитывая то внимание, которое сейчас уделяется нашему спорту на государственном уровне, уверен, что в обозримой перспективе мы вернем себе лидирующие позиции.
Беседовала Ольга ЕРМОЛИНА