— Судя по вашему фейсбуку, в современном русском языке вас раздражает довольно многое: и традиционные штампы, например, «Северная столица» или «Туманный Альбион», и новые выражения вроде «я тебя услышал» и «проблемы коммуникации». А что, на ваш взгляд, хуже всего: журналистские штампы, фейсбучный сленг, «менеджерский» язык, чиновничий канцелярит?
— Хуже всего — когда человек пытается разговаривать штампами. Я считаю, что для практически всего в природе существуют какие-то слова, которые прямо это и обозначают.
— Как бы вы оценили язык СМИ сейчас?
— Довольно паршиво. К сожалению, большинство людей не умеют писать и думают, что письменная речь — это когда нужно сформулировать простую мысль максимально сложными словами и устойчивыми выражениями.
— А если еще шире — язык в публичном пространстве вообще?
— Черт его знает. Из важного — очевидно, что мат стал частью публичного языка, потому что появился интернет как часть публичного пространства, а в интернете люди позволяют себе больше, чем в реальной жизни. Никакого ужаса я в этом не вижу. Я вообще считаю, что мат — это наша национальная гордость. С помощью четырех слов можно сформулировать практически любую мысль — великое изобретение, кроме шуток. При этом я не думаю, что мат когда-нибудь станет нормой. Если он перестанет быть запретным — какой в нем смысл?
— В «Афише» есть список запрещенных выражений?
— Есть, и довольно длинный. Наш отдел корректуры пристально следит за тем, чтобы эти слова не попадали в публикуемые тексты. Недавно его, кстати, сильно расширили: там слов пятьдесят сейчас, в том числе «арт-проект», «культовый», «креатив», «элитный», «непостижимым образом», а также почему-то «заразительные хитяры».
Я еще пару лет назад не поверил бы, что кто-то может всерьез пользоваться словом «хачи»
— «Воркшопы», «лоферы», «барбершопы» и, конечно, «митболы» — над ними все смеются, но они никуда не деваются. Так и должно быть?
— Да, так и должно быть, хотя иногда все это и правда выглядит и звучит по-идиотски. Мне кажется, в этом процессе есть две составляющие: мода все называть по-английски (и это пройдет, как любая мода) и простая нехватка в русском языке слов для обозначения многих вещей. Та же мода — ну нет в русском языке достаточного количества слов для того, чтобы обозначить сотню разных видов обуви. Мы же не называем музыкальные стили русскими словами — вот и тут то же самое. Звучит это все глупо, да — ну что ж поделать. Через десять лет самое необходимое войдет в язык, ненужное отвалится.
Я очень не люблю эту языковую истерию. Подавляющее большинство слов в русском языке — это заимствования. Если язык не будет заимствовать слова, говорить на нем будет довольно затруднительно: то, что можно сказать одним коротким (но несуществующим) словом, придется говорить несколькими очень длинными. А язык стремится к простоте.
— У вас есть самое нелюбимое хипстерское слово? И, кстати, что делать с самим словом «хипстер»?
— «Митболы» раздражают, ничего не могу с собой сделать. Хотя понятно, что слова «тефтели» и «фрикадельки» к русскому языку тоже имеют довольно опосредованное отношение.
Со словом «хипстер» уже ничего не сделать. Меня оно раздражает, но раз оно так востребовано оказалось, значит, оно нужно.
— Вас раздражают ошибки в речи?
— Да, раздражают страшно. Но не заимствования. Ударения: тортЫ, красивЕе, звОнит. И еще «в Украине». Ненавижу.
— Можете ли вы какое-то слово назвать антисловом для нашего общества сейчас?
— «Закон». Никто уже давно не воспринимает его всерьез. Закона нет, а те, кто на него ссылается, выглядят глупо.
— А какое слово вы назвали бы сейчас ключевым для общества?
— Я еще пару лет назад не поверил бы, что кто-то может всерьез пользоваться словом «хачи». Мне всегда казалось, что за такое сразу в глаз. А теперь я его слышу постоянно от вроде бы нормальных людей, от друзей. И что с этим делать, непонятно.