Болевой синдром

Медики и волонтеры, помогающие смертельно больным людям, просят власти скорректировать правила выделения сильных обезболивающих. Накануне отмечавшегося в конце минувшей недели Всемирного дня борьбы против рака они обратились к президенту Дмитрию Медведеву с письмом, в котором описаны негативные «побочные эффекты» ужесточения государственной политики в области контроля за наркотиками.

По данным главного онколога Минздравсоцразвития академика Валерия Чиссова, больше половины пациентов, которым ставится страшный диагноз рак, выявляется, когда болезнь находится на третьей-четвертой стадии. Значительная часть онкологических пациентов страдает от боли различной степени тяжести и нуждается в помощи паллиативной медицины, отметил Чиссов.

Однако облегчить их страдания удается не всегда — в том числе из-за недоступности сильных анальгетических препаратов, утверждают энтузиасты, на которых сейчас держится хосписное движение в нашей стране. «Из-за существующих правил даже хорошему врачу, который хочет помочь своему пациенту, приходится идти на невероятные уловки, чтобы обеспечить его минимальным количеством обезболивающих, — рассказала «МН» президент фонда помощи хосписам «Вера» Анна Федермессер. — Но часто врачи предпочитают просто не связываться с наркотическими средствами, так как отчетность по ним исключительно затруднена. В таком случае пациент вынужден умирать в муках».

По данным Международного комитета по контролю над наркотиками, в России уровень потребления опиоидных анальгетиков расценивается как низкий: менее 200 статистических условных суточных доз на миллион человек в сутки, в то время как в европейских странах этот показатель колеблется от 1000 до 20 тыс. доз. Российские медики не только боятся назначать наркотические препараты, но и просто не знают редкие и труднодоступные современные препараты, уверен президент общероссийского общественного движения «Медицина за качество жизни» Георгий Новиков. Что вполне объяснимо, ведь в отечественных медицинских вузах до сих пор нет специальности специалиста по паллиативной помощи.

«В России существуют проблемы с доступностью современных методов обезболивания, таких, например, как пластырь с наркотическими анальгетиками, — рассказал «МН» Георгий Новиков. — Пластырь позволяет избежать уколов, которые требуют присутствия медицинского работника, и не дает пиковых концентраций наркотических веществ в плазме крови, так что для наркоманов он не привлекателен. При этом его действие продолжается до 72 часов». По словам специалиста, в обезболивании нуждается до 90% онкологических больных, в отношении которых методы противоопухолевой терапии исчерпаны. «Всего около 2 млн пациентов с различными диагнозами нуждается в паллиативной помощи ежегодно. Это больные неврологическими, ревматоидными, пульмонологическими заболеваниями в терминальной форме и больные СПИДом», — отметил Новиков.

Директор благотворительного фонда «Подари жизнь» Екатерина Чистякова, являющаяся соавтором письма к президенту, считает, что ситуация во многих регионах страны близка к трагической. «Последнее обращение к нам по этому поводу поступило из Калуги, звонила мама 14-летнего подростка, которого выписали из больницы с саркомой и множественными метастазами для паллиативного лечения, но трамала в аптеке нет», — рассказала «МН» Чистякова. По словам представителя фонда, помогающего больным раком детям, за последнее время таких сигналов поступило немало.

Проблемы неизбежны — они, по сути, заложены в систему обеспечения сильнодействующими обезболивающими. Приказ Минздравсоцразвития «О порядке назначения и выписывания лекарственных средств» (от 12 февраля 2007 года) запрещает транспортировать наркотические препараты работникам хосписов, посещающим пациентов на дому. Анальгетик больным могут купить только родственники или социальный работник в единственной аптеке, к которой прикреплена поликлиника по месту жительства. И только по рецепту с двумя подписями — лечащего и главного врача. Срок действия такого рецепта — пять дней. «Мы знаем, что у подготовленного социального работника процедура получения лекарства может занять от часа до четырех, — говорит Чистякова. — Но у мамы умирающего ребенка это может занять и значительно больше времени — тех последних часов, когда она может быть еще вместе с ребенком».

При этом в аптеке, конечно, может не оказаться нужного препарата. «Вы должны понимать, что даже самый сочувствующий доктор не может выписать больше одного наименования наркотических средств одному пациенту, хотя зачастую снять боль можно только комбинацией двух и более препаратов», — объясняет Анна Федермессер.

Подписавшиеся под письмом к президенту главный детский онколог России Владимир Поляков, директор Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии Александр Румянцев, главный детский хирург Москвы Александр Разумовский, директор НИИ переливания крови академик Владимир Городецкий просят изменить законодательство и ведомственные приказы. Переписать их в первую очередь так, чтобы врач отвечал не за выписку того или иного количества обезболивающего препарата, а за результат — снятие болевого синдрома. Для этого медики предлагают ввести обязательное исполнение Критериев обезболивания, принятых Всемирной организацией здравоохранения. Этот документ среди прочего исключает верхний предел дозы сильнодействующих препаратов для одного пациента, так как боль — это очень индивидуальный синдром, и речь может идти только об индивидуальном подборе дозировки, необходимой для полного обезболивания.