— Почему решили провести митинг в Москве?
— Потому что в Москве наш голос будет услышан. Там можно встретиться с журналистами и разъяснить им нашу позицию. Сейчас московские журналисты ее практически не слышат.
Некоторое время назад у нас в Махачкале прошел митинг в поддержку адвоката Мурада Мусаева и на нем мы решили провести большой митинг в Москве. Мы собирались организовать его весной, но на днях у нас задержали 30–40 ребят, многие из которых участвовали в митинге. Нескольким подбросили оружие. Поэтому мы решили, что нужно сделать московскую акцию до Нового года.
Абакар Абакаров, член совета Конгресса народов Кавказа
— Вы считаете это попыткой помешать вам провести митинг?
— Если говорить о моем личном мнении, то да.
— Кто организует акцию?
— В оргкомитете множество местных общественных организаций. Помимо Конгресса народов Кавказа это, например, дагестанский «Союз справедливых» и комитет по противодействию беззаконию и произволу имени Хаджимурата Камалова.
— В СМИ сообщалось, что вы хотите провести митинг на Манежной площади. Почему вы выбрали именно это место?
— Это лживая информация. Мы пока не подавали заявление на проведение и о том, где он пройдет, говорить пока рано.
В обществе нагнетаются антиисламские и антикавказские настроения, в том числе и посредством журналистского сообщества
— Вы говорите, что решили проводить митинг против ксенофобии после митинга в поддержку Мурада Мусаева, как эти акции могут быть связаны?
— Почему мы провели митинг в поддержку Мусаева в Махачкале? Казалось бы: он чеченец, а мы — дагестанцы. Но дело в том, что проблемы у него начались не как у адвоката, а как у кавказца, который защищал кавказцев. Проблема тут не лично в нем, а в ситуации вообще. Он интеллектуал, он один из лучших адвокатов, но московским СМИ такие кавказцы не нужны, их постоянно пытаются втоптать в грязь.
Главная причина, по которой мы решили делать митинг, — проблема ксенофобии, исламофобии и кавказофобии, которая сейчас набирает обороты. Мы неравнодушны к тому, что происходит, и видим, что кавказцы и мусульмане сейчас молчат, не заявляют о своих правах и требованиях. Это приводит к негативным последствиям на уровне межнациональных и межрелигиозных отношений, сказывается на ситуации в стране в целом.
В обществе нагнетаются антиисламские и антикавказские настроения, в том числе и посредством журналистского сообщества. Мы видим отсутствие внятной и четкой национальной политики в области межнациональных отношений и религии.
— И все-таки в чем проблема, в отсутствии государственной политики или в нагнетании со стороны СМИ?
— Это связанные вещи. Когда мы говорим об отсутствии национальной политики, то имеем в виду все происходящее на федеральном уровне, в том числе и в СМИ. Мы все забыли про очень хорошее слово — «пропаганда». В СМИ идет пропаганда кавказофобии и исламофобии. Но СМИ ведут себя так потому, что политика по этому вопросу у государства отсутствует. Сегодня даже в Госдуме люди позволяют себе высказывания, которые принадлежат фашистской Германии, а мы спокойней на это реагируем.
— Например?
— Слова Жириновского о том, что Кавказ нужно оградить колючей проволокой и ограничить там рождаемость. Это геббельсовская политика, и мы это прекрасно понимаем. Такие заявления — показатель того, что происходит сейчас в Москве. Поэтому необходим голос другой стороны, и странно, что до сих пор такого митинга еще не произошло. Игра не должна идти в одни ворота.
— А может быть, у них есть какой-то повод так высказываться?
— Информацию можно преподнести по-разному, и поводы так говорить дают СМИ. Почему события на Матвеевском рынке нужно было показывать по ТВ в течение двух недель, а про случай, когда дагестанец ценой своей жизни спас двух русских девчонок, вообще ничего не говорить? Почему в течение двух недель не говорят о том, что в Хабаровском крае команда дагестанских боксеров спасла людей из горящего автобуса?
Я устал бояться. Если на то, что происходит не реагировать и не говорить власти и людям совершенно правильные вещи, то мы будем иметь гораздо худшую ситуацию, чем сейчас
— Так почему же СМИ себя ведут таким образом?
— Дело в том, что националистическая риторика и идеи превосходства очень плотно проникли в сферу интеллигенции. И дело даже не в СМИ. Эти идеи проникли во власть, и я вас уверяю, что ничего хорошего нас в ближайшей перспективе не ожидает, когда даже губернатор Краснодарского края у нас является открытым националистом.
— Но вам не кажется, что выходцы с Кавказа периодически дают поводы относиться к себе негативно?
— Если человек что-то нарушил, его нарушения нужно рассматривать исключительно в правовых рамках. Но проблема в том, что многие нарушения рассматривают не с точки зрения права, а с точки зрения политики. Сейчас представители националистических сообществ могут влиять на принятие судебных решений, собираясь возле зданий судов, как в деле Расула Мирзаева. Сообщества не должны влиять на принятие решений.
— Кстати, одна из претензий к кавказским сообществам в Москве состоит как раз в том, что они пытаются влиять на приятие решений со стороны правоохранительных органов.
— Это стереотип. У некавказцев есть свои стереотипы о кавказцах, а у кавказцев о некавказах. Каждые считают, что другие куда-то выходят и начинают влиять. Как раз информационный вакуум приводит к таким домыслам, и нужно, чтобы этими вопросами занималась национальная политика, которая должна регулировать каждое слово и высказывание по этой теме.
— Вы не боитесь, что такой митинг в Москве спровоцирует всплеск антикавказских и националистических настроений?
— Я устал бояться. Если на то, что происходит не реагировать и не говорить власти и людям совершенно правильные вещи, то мы будем иметь гораздо худшую ситуацию, чем сейчас. Нужно чтобы слово было услышано. Мне кажется, что это делать необходимо.
С проблемами, о которых мы собираемся говорить, сталкивается достаточно широкий круг общественных организаций, и я думаю, что многие из них нас поддержат.