Алексей Венедиктов: Мы знаем, что проблемы образования — это самые острые или почти самые острые в нашем обществе. В учительском сообществе самой актуальной назвали тему излишней отчетности в школе. Назовите самую ненужную и бесполезную бумагу?
Две «рабочие программы»: для себя и для РОНО
Леонид Перлов, учитель географии лицея «Вторая школа» (стаж 33 года): Бумаг стало больше, и они стали другими. Не могу выделить одну бумагу. Бессмысленны 90% отчетности. Например, с учителя требуют документ «планирование на год». Я 5 лет работал окружным методистом, и я не понимаю, почему учитель должен лично ездить в управление несколько раз. Хотя утверждает директор.
Венедиктов: Вопрос директору. Это правда?
Ольга Мизерова, директор школы № 797 (ВАО, стаж 30 лет): Эта бумага вызывает напряженность. Но никто не требует, чтобы ее визировали в управлении, и это делал лично учитель.
Венедиктов: Если вы работаете 5-6 лет в одной параллели, как часто меняется планирование, как часто нужно делать новый план? Вы копируете одно и тоже от руки?
Марина Розумянская, учитель гимназии № 1503: Теперь планирование, о котором вы спросили, называется «рабочая программа». Огромная, многостраничная и многостолбцовая. Она повторяет федеральную программу. По которой мы должны давать детям, по-старому навыки и умения, по-новому — компетенции. И неясно, почему мы должны переписывать федеральную рабочую программу на 90-95%. Да, нужно вписывать 5-10%.
Венедиктов: Ольга Ивановна {Мизерова}, вам нужна от учителей, с которыми вы работаете 5-10 лет, эта рабочая программа?
Мизерова: Да, я проверяю учителей на планирование, но это требование не школы. Когда приходит к нам комиссия по аккредитации...
Венедиктов: Мы сейчас по сути говорим. Вам лично этот план нужен от самых опытных учителей? Если бы не спрашивал сверху район.
Мизерова: Конечно, я бы не проверяла.
Венедиктов: А сколько лет новичок должен показывать план?
Мизерова: Пока не пройдет весь курс физики от 7 до 11 класса. Может быть, даже дважды. Потому что контингент разный.
Когда люди, которые ни часу не стояли у школьной доски, берутся делить деньги и составлять правила, возникает бред уровня Франца Кафки.
Александр Серкин, преподаватель методики в МГПУ (стаж в школах 11 лет): Что я делаю? У меня две рабочих программы. Одна для себя, другая даже не для директора, а неизвестно для кого. Потому что все, включая методиста, знали, что я работаю совсем по другой программе. Важнее выглядеть, чем быть. В реальности ее никто не проверяет.
Хор: Проверяют, еще как проверяют!
Внутренняя или внешняя проверка?
Александр Закуренко, учитель литературы, методист МИОО (Московский институт открытого образования): За 20 лет я не написал ни одной бумаги. Учителю-профессионалу эти бумаги не нужны. Нашему современному государству и Минобрнауки нужен такой образ учителя: бумажный, зависящий от умения заполнения бумаг.
Венедиктов: мы вырулил на главный вопрос. Вопрос экспертам: как оценить учителя директору и родителю?
Константин Ушаков, главред журнала «Директор школы», профессор ВШЭ: Только один способ: прямое и длительное наблюдение, других способов нет. 5-6 разноплановых уроков. Не открытых. Это может быть его единственная и главная обязанность.
Венедиктов: Вопрос учителям: какая отчетность нужна внутри школы?
Алексей Кузнецов, учитель истории гимназии № 1543 (стаж — 23 года): Главная ошибка последних лет: директор превращен в хозяйственника и менеджера. В советской школе, при всех ее недостатках, директор отвечал за ее коллектив. Директор формировал коллектив и знал его. И для директора существовала норма: 9 часов в неделю посещения уроков. Работу учителя можно проверить только личным присутствием. Могут быть завучи и завкафедрой. Вот тут эксперты заявили, что можно оценивать учителей по ЕГЭ. Вот я, к примеру, рад ЕГЭ. У нас учатся такие дети, что если даже я рта за все годы не открою, они сдадут не меньше, чем на 50 баллов. То есть, я могу халтурить, и меня оценят отлично? И никто меня не проверит за счет внешнего тестирования. Другая ситуация: гениальный ищущий учитель, но работает в трудной школе со сложными детьми. Он их поднимет чуть-чуть, но его труд будет несравнимо выше моей работы в привилегированной школе. Ему памятник надо ставить.
Иван Федоров, учитель истории московской гимназии N 1539: По-настоящему живой учитель сегодня никого не интересует. Интересует его виртуальная, цифровая или бумажная версия в огромной папке, ее чиновники и аттестуют. И эта папка оказывает более разрушающее действие, чем все планы. Директора и завучи, занятые менеджерскими делами и бумагами, не посещают уроки. Они выполняют роль зонтика, защищающего учителя от бумажного дождя. Завучи вышли из процесса обучения. Преподавание превратилось в закрытый процесс.
Венедиктов: Иван Николаевич зовет, проверяйте меня. Удивительно, что-то я не помню, чтобы я раньше звал проверяющих.
Чиновники и недоверие к учителю
Григорий Колюцкий: Мне повезло в двух школах — мало бумажек. Именно поэтому такие результаты у школ. Администрация была буфером. И в образовании, и в науке одна и та же история. Когда люди, которые ни часу не стояли у школьной доски, и люди, не написавшие ни одной статьи в уважаемом журнале, берутся делить деньги и составлять правила, возникает бред уровня Франца Кафки. Получить премию научного фонда «Династия» сильно проще, чем оформить первый разряд учителя. Несмотря на то, что я уже защитил кандидатскую. Бюрократия плодится в геометрической прогрессии.
Венедиктов: Вы, как молодой ученый, скажите, какой отчет полезен?
Колюцкий: Только план открытых уроков.
Перлов: У меня в руках перечень вопрос для аттестации на 13 разряд, то есть на первую категорию. Многостраничные отчеты, состоящие из 258 пунктов, сократить до 3 пунктов. 585 баллов на высшую категорию набрать не возможно. Причина в таких талмудах: тотальное недоверие к учителю.
Штраф за перенос диктанта
Наталья Никишина, учитель русского языка и литературы "Лицей" г. Балашихи: Горе учителю, если не соблюдаете точный план занятий, и перенесли дату диктанта. Его оштрафуют.
Венедиктов: Да что вы! Не может быть!
Никишина: Два года назад я провела диктант 14 октября, а стоял он в плане 9-го. И был официальный акт. Рабочая программа на год вперед — это очень строго. Завуч и школа обязывают писать программу.
Аттестация
Андрей Демидов, учитель истории школы № 261, сопредседатель профсоюза «Учитель»: Относительно недавно прошел аттестацию. Пришел в учреждение, и мне дали компьютер на полтора часа. Я сделал тест за 10 минут, и мне стало скучно. Я хотел бы пообщаться про историю с коллегами. Но такой возможности нет.
Ушаков: Бюрократия ищет себе работу. Недоверие всегда дорого стоит. Мы приходим в ателье, отдаем пиджак и не смотрим за каждым стежком. Школа погрязла в тотальном недоверии. Экономисты называют это трансакционными издержками. Это обходится очень дорого. Издержки можно уменьшить только одним способом: катастрофическим сокращением аппарата.
Следующее ток-шоу проекта «Школа.LIVE» — «Родительское собрание» соберет в пресс-центре РИА Новости родителей школьников. Шоу состоится в четверг, 27 сентября, и будет посвящено обсуждению темы «Для чего учатся наши дети – ради ЕГЭ или знаний?» Если Вы хотите принять участие в ток-шоу, пишите rodsobranie@rian.ru.