— Вы учились в Российской академии госслужбы, стажировались в управлении по налоговым преступлениям МВД. Почему не остались там?
— Откровенно вам сказать?
— Ну попробуйте…
— Потому что в этом управлении был бардак. Работа интересная, хорошая, но сама атмосфера печальна. Есть пословица, что в милиции как на грядке — если не съедят, то посадят. Текучка кадров большая — кто-то уходит, кого-то подставляют, кого-то сажают. Я стажировался не один год, планировал там работать, но к последнему курсу понял, что служить в этом управлении точно не буду. Мне тогда было двадцать два года.
— В 2005 году вы решили сэкономить на строительстве дома, поэтому попробовали делать стройматериалы из пластиковых отходов. Но как это стало вашей основной работой?
— Да, изначально я хотел построить дом. После долгих поисков остановился на материале под названием полистиролбетон. Директор компании, у которой мы закупали полистирольные шарики для производства, сказал, что их можно делать из пенопластовой упаковки. В городе ее очень много.
Поначалу вложения в дело были минимальными — несколько сотен тысяч рублей. Все нужные знания по химии и технологическому процессу брал из интернета, книг, что-то — через эксперименты.
Когда дом был готов (а обошелся он мне примерно в 300 тыс. руб.), на руках у меня осталось и маленькое производство по переработке пластиковых отходов. Наша жизнь устроена так, что работать надо либо на себя, либо на государство, либо на кого-то еще. Самый идеальный вариант — это конечно же работать на себя. Работать на государство мне не понравилось, другие варианты я и не рассматривал. Поэтому продолжил заниматься переработкой отходов. Для того чтобы поддержать бизнес в кризисный 2008 год, я взял кредит на полтора миллиона рублей. Купил оборудование, и теперь мы перерабатываем весь спектр пластиковых отходов — от бамперов автомобилей до пластиковых бутылок. Делаем из них полистиролбетонные блоки, тротуарную плитку, черепицу.
Нормальные люди
В рубрике «Нормальные люди» мы рассказываем о тех, чья деятельность делает нашу страну «нормальной» — открытой, дружелюбной, удобной для жизни. Выбор героев субъективен. Поэтому если вы считаете, что мы должны обязательно написать о ком-то, просто предложите героя в комментариях к любой статье рубрики.
— Как работает ваш бизнес сейчас?
— В месяц мы перерабатываем порядка 20-30 тонн отходов. Сейчас есть два источника, по которым к нам поступает пластик. Во-первых, отходы компаний (всего 10-20 тонн в месяц). Они привозят нам свой пластик бесплатно. Есть и те, кто за использование своего мусора требует с нас деньги, — мы стараемся их вразумить, конечно. Хотя попадаются и такие, которые лучше закопают свой мусор, но нам не отдадут. Например, у сети «Эльдорадо» в нашем городе такая позиция. Мы общались непосредственно с волгоградским руководством — они наотрез отказались нам помогать, а письмо в центральный офис компании в Москве осталось без ответа.
А во-вторых, начиная с этой зимы мы начали устанавливать контейнеры для селективного сбора мусора в самом Волгограде.
— Они стоят по всему городу?
— Нет, только в одном районе. В месяц благодаря контейнерам мы собираем около 10 тонн сырья, город же закапывает в месяц около 300 тонн пластика. Контейнер — это такой ящик высотой 1,6 метра и весом 15 кило наподобие курятника или крольчатника, взрослый человек вполне может унести в одиночку. Из сотни контейнеров, что мы установили, осталось штук шестьдесят, остальные местные жители уже уперли. Не знаем, что и делать с этим безбожным воровством, как бороться.
Ведь воруя контейнеры, люди напрямую ухудшают экологическую обстановку в регионе и тем самым вредят себе. Экология — это как уборка в квартире. Представим, что утром после завтрака мы будем выкидывать крошки со стола в кровать под одеяло, оправдывая себя тем, что вернемся мы туда только вечером, времени еще много. В случае с пластиковыми отходами вечер уже наступает.
— В России сложилось устойчивое мнение, что экобизнес исключительно убыточное удовольствие. Между тем вы работаете на рынке уже шесть лет.
— Сейчас наша прибыль практически нулевая — все деньги приходится реинвестировать в развитие, каждый месяц снова и снова. Не хватает денег, чтобы установить контейнеры в новых районах города — каждый стоит по 2-3 тыс. руб. Кроме того, наше производство не в Волгограде, а в области, потому что арендовать помещение в городе слишком дорого. Плюс нужны еще машины — пока что есть одна «Газель», новая стоит 700 тыс. рублей.
Итого в целом нам нужно около 5 млн, чтобы развиваться дальше и взять хотя бы еще несколько городских районов под крыло. То есть получается замкнутый круг — без новых контейнеров мы не сможем расти, а без новых машин мы не сможем вывозить мусор, и на все это нужны деньги.
Может быть, я бы и бросил заниматься этим делом, но меня держит то, что у нас есть свои разработанные технологии, ноу-хау в области переработки. Сейчас мы ждем на них патент. Если бы мы занимались только сбором мусора, дело было бы однозначно убыточным. Мы держимся на плаву только за счет переработки и продажи стройматериалов. Зарплата у меня такая же, как если бы я работал топ-менеджером в какой-нибудь волгоградской компании, — около 30 тыс. рублей.
— Ваши стройматериалы пользуются спросом?
— В месяц мы продаем около 7 тыс. блоков тротуарной плитки на 500-600 квадратных метров. Клиенты в основном частные лица. Я всегда на всякий случай дополнительно предупреждаю покупателей, что наши стройматериалы из переработанного сырья. Поначалу приходилось очень тяжело — каждому надо было все объяснять и рассказывать, уговаривать, показывать на личном примере. Бывало, привезешь клиенту плитку вечером, а утром звонит и говорит, мол, заберите ее обратно, я передумал — не знаю, что это за материал, лучше куплю стандартную плитку. Но через год тот же клиент возвращается к нам. Сарафанное радио уже заработало — три-четыре года ушло на то, чтобы запустить этот механизм.
— Как к вашему бизнесу относятся чиновники?
— Мы обращались во многие департаменты города, чиновникам бизнес нравится, все обещают помочь завтра или послезавтра. Но помощь пришла только от департамента экологии, они стараются наладить связи между нами и управляющими компаниями, районными администрациями.
— Как думаете, удастся ли когда-нибудь приучить волгоградцев к раздельному сбору мусора?
— Все это реально — люди наши гораздо умнее, образованнее и культурнее, чем нам кажется.
— Но контейнеры при этом воруют.
— Да, но наряду с ними есть и сознательные люди, которые сортируют пластик. Например, к нам часто приезжает один мужчина, его пятилетний сын ходит в экологический детский сад. Рядом с этим садом мы установили один из первых наших контейнеров. Ребенок заставляет отца сортировать мусор, а тот в свою очередь регулярно привозит нам полный багажник пластиковых отходов. Еще пример: у нас есть один геолог, который ездит по нетронутым местам России, но даже там пластиковых отходов уже очень и очень много. Каждую неделю в своем туристическом рюкзаке он привозит нам по пять кило пластикового мусора.