— Кого, на ваш взгляд, можно назвать новым интеллигентом?
— Несколько расплывчатое понятие. Наверное, имеется в виду молодой русский образованный человек, которому не все равно. Думаю, так.
— На чем основывается ваша система ценностей?
— В основе того, чем занимается «Партизанинг», лежат анархические идеи. Мы верим, что люди сами способны разобраться в том, как сделать жизнь лучше. Они способны самостоятельно принимать решения. Кроме того, разумеется, я выступаю против любых форм дискриминации. Я люблю город и, на мой взгляд, качество жизни в городе во многом определяется разнообразием взглядов, которые в нем пересекаются. В хорошем городе любые меньшинства проявляют себя в полной мере, при этом, не доставляя никаких неудобств.
— Есть ли у вас ощущение, что в последние два года Москва немного меняется в лучшую сторону? Что город становится более интеллигентным?
— На словах кое-что изменилось в лучшую сторону, но на практике многое продолжает ухудшаться. Да, наметилась какая-то либеральная история. Арт-кластеры, новый Парк Горького, центры современного искусства и все такое. На смену совку приходят буржуазные ценности. Но я, как сторонник левых взглядов, не очень-то этому рад. Тот же Парк Горького при всей своей пристойности и модности заточен на достаточно обеспеченную аудиторию. Очень многие почувствовали себя вычеркнутыми из его аудитории. Причин много: некий дресс-код, манеры поведения, высокая стоимость еды. Вообще, я вижу долю лицемерия в позиции новых городских властей. Они вроде бы идут на уступки. Вот, говорят, скоро появятся две велодорожки, которые, к слову, должны были появиться еще много лет назад. А вместе с этим, объявляется о строительстве гигантских автомобильных хорд, безжалостно рассекающих городские публичные пространства.
Можно изменить строй, но если у тебя в районе все друг с другом здороваются и живут в комфорте, тебе ведь все равно, при какой власти ты живешь
— Я, скорее, о людях, ценностях. Не кажется ли вам, что люди стали немного другими. Вернее, люди давно уже стали такими, но именно в этом году стало очевидно, что их очень много.
— Этот процесс происходит во многих странах постсоветского пространства. Я общался с активистами из Праги, которые рассказывали, что после падения коммунизма люди в Чехии тоже сосредоточились на потреблении: строили дома за высокими заборами, покупали дорогие машины. А потом, наевшись всего этого, осознали, что потеряли что-то очень важное. И постепенно стали сосредотачиваться на общественных благах.
— Но ведь на московских митингах люди требовали не общественных благ, а чтобы ушел Владимир Путин. А потом они перестали ходить на митинги, потому что поняли, что Владимир Путин никуда не уйдет.
— Прежде всего, люди поняли, что лидеры оппозиции ничуть не лучше лидеров «кровавого режима». Они поняли, что выбирая любую власть, они наступают на одни и те же грабли. Многие активные молодые люди обратили свое внимание на левые, анархические идеи. Их интересует свобода передвижения в городе, право на город. Им хочется ощущения свободы, ощущения того, что «город принадлежит им», они хотят кататься на велосипедах, хотят свободно ходить митинги, хотят свободно говорить, о чем думают и не хотят, чтобы кругом были одни заборы. Ведь это в большей степени социальная, а не политическая история. Гражданские инициативы, такие как «ОккупайАбай», находятся у нас в самом зачаточном состоянии. Это забег на длинную дистанцию. Не надо свергать «кровавый режим», надо формировать реальную альтернативу. Политика — это всегда одинаковая история, она может прикидываться чем угодно, но по факту все всегда заканчивается одинаково. Поэтому лично меня интересуют низовые истории. Можно изменить строй, но если у тебя в районе все друг с другом здороваются и живут в комфорте, тебе ведь все равно, при какой власти ты живешь. Важно то, с чем мы соприкасаемся непосредственно.
Досье
Антон родился в Москве, учился графическому дизайну, живописи и истории искусств в РГГУ. В конце 90-х, увлеченный граффити, создал первый в России журнал об уличном искусстве. Работал над дизайном различных российских журналов, таких как «Black Square», Time Out, Harpers Bazar и других. В 2005 году представил проект пост-граффити на первой московской биеннале современного искусства. В 2008-м работа Польского «Брестская улица» попала в шорт-лист премии Кандинского. В последнее время работал дизайнером в интернет-газете The Village. В 2010 году Польский инициировал написание манифеста «Москва 2020» о конкретных преобразованиях в столице. Затем участвовал в организации фестиваля местных сообществ «Делай Сам». Наконец, благодаря ему у Москвы появилась своя печатная велосипедная карта Use/Less. В 2011 году вместе с женой Соней и другом Игорем Поносовым Антон создал сайт partizaning.org, посвященный подпольному перепланированию городской среды.
— По-вашему, от власти не так много зависит?
— Зависит многое, но противостоять власти могут только низовые инициативы. И тогда необходимость захвата власти в нормальном обществе отпадает сама собой. Потому что такое общество организовано и выстроено внутри себя.
Сейчас в урбанистке популярно такое направление, как тактический урбанизм. Специалисты не проектируют новый квартал. Они выбирает старую застройку, анализируют проблемные точки и через какие-то незначительные на первый взгляд изменения, через микроинтервенции, которые не требуют больших инвестиций, постепенно улучшает среду. А дальше процесс уже идет сам по себе, люди начинают подхватывать инициативу, организуются, начинают менять что-то самостоятельно. Такое оздоровление.
О проекте «Партизанинг»
Сайт partizaning.org посвящен партизанским городским перепланировкам. Активисты движения, никого ни спрашивая, улучшают городское пространство: рисуют зебры там, где они нужны, устанавливают скамейки с призывами менять окружающий мир к лучшему, засовывают кирпичи под дворниками неправильно припаркованных автомобилей и все в таком роде. Отчеты об акциях «партизан» и дружественных активистов публикуются на сайте. По словам Польского, «партизанинг» — это новое направление, лежащее на пересечении искусства с социальным пространством. «Наша основанная цель — вдохновлять людей на то, чтобы менять город к лучшему и более ответственно к нему относится. Потому что самые лучшие перемены начинаются снизу».
— Расскажите про «Партизанинг». Откуда вообще возникла эта идея?
—Пожалуй, «Партизанинг» начался для меня с велосипедной карты города. Я сделал ее после публикации генплана в 2010-м году. Я подумал, что с этим городом, где все плохо, нужно что-то делать и решил показать людям велосипедную карту со своими маршрутами. Выяснилось, что огромному количеству людей это нужно, проект попал в точку. И велосипедная карта — это и есть такое уличное искусство, которое очень сильно социально ориентированно. Мы с самого начала решили делать «Партизанинг» не как чье-то художественное мнение, а как художественно-народное движение. Идея заключается в том, что среду можно менять, просто повесив какую-нибудь смешную табличку. Взять хотя бы газон, на котором паркуют машины. Ставишь на него табличку с надписью «Осторожно, гвозди». Конечно, никаких гвоздей там нет, но проблему парковки на газоне это решит. Так можно взять власть в свои руки. Главное больше юмора.
Мы всячески популяризируем подобные тактики переустройства и видим, что люди это подхватывают. Мы стараемся стереть грань между искусством и неискусством, художником и зрителем, созданием искусства и простой повседневностью. Это и есть партизанинг.
— Можете вспомнить примеры самых успешных акций?
— Во многом популярность к нам пришла после дорожных знаков. «Осторожно, впереди тандем», «На воре шапка горит». Или вот еще был знак рядом с клубом «Солянка», где много пьяной молодежи — «Осторожно, пьяные пешеходы». Это была идея другого взгляда на общественное пространство, попытка найти новые точки соприкосновения, иногда это политическая, социальная сатира.
А еще мы как-то нарисовали «зебры» — совершенно обычные пешеходные переходы в местах так называемых «народных переходов», т.е. там, где нет никакой зебры, но люди все равно ходят. Мы сделали их в двух местах: на Пятницкой и на Киевской. Была очень интересная и бурная реакция после того, как об этом рассказали СМИ. На Пятницкой коммунальщики сняли весь асфальт с нашей зеброй, положили новый, а потом нарисовали свою зебру, но на несколько метров дальше.
— Почему люди, местные жители сами не добились появления «зебры» на Пятницкой?
— Люди просто не верят, что от них что-то зависит. С одной стороны, они очень замкнуты в своем мире и мало интересуются общественными благами. С другой — когда они начинают интересоваться проблемами, они понимают, что изменить что-то, пойдя официальным путем, очень сложно. И тогда у них опускаются руки. Наши оппоненты часто говорят: все, что вы делаете весело и прикольно, но менять среду нужно через официальные органы. Да, часто наши проекты имеют символическое значение, но они реально работают. Без всяких официальных органов.
— Действительно, все это больше похоже прикол.
— Это не просто акционизм — сделали и забыли. Это ежедневная работа, активизм. Социальные исследования показывают, что иногда решения проблем неочевидны. Например, люди спиливают скамейки по ночам во дворах, но не потому, что они вандалы, а чтобы не шумели под окнами. Или, скажем, детские площадки. У меня в районе они не нужны, потому что детей мало: из пяти площадок им нужна одна. Остальные заняты алкоголиками. Лучше вместо детских площадок сделать несколько спортивных и один доступный бар. У нас была идея сделать специальную площадку для алкоголиков, на которую запрещен вход детям. Пусть туда взрослые приходят со своим пивом. Почему нет? Почему люди, у которых нет денег на бар, не могут социализироваться, выпивая одну-другую бутылочку пива на улице?
— Большая аудитория у «Партизанинга»?
— Она не такая большая, примерно три тысячи подписчиков на Фейсбуке. Но это очень качественная аудитория. Это люди, которые что-то делают. Мы не стремимся стать каким-то брендом, нам важнее быть слегка в тени, ориентируясь на тех, кто реально способен на что-то, кроме того, чтобы просто поставить лайк и идти дальше потреблять, стоять в пробке и работать на бесполезной работе.
Зарабатывать на жизнь дизайном в ущерб своей деятельности я не могу
— Вы работали в крупных гламурных журналах, участвовал в создании The Village, а сейчас, насколько мне известно, нигде не работаете. Почему?
— Да, последним местом работы был проект The Village, я довольно комфортно там себя чувствовал, потому что давно знаком со многими ребятами оттуда. Но многое на этом ресурсе было связано с потреблением, с ресторанами, вещами. В какой-то момент мне все это страшно надоело. Год назад я ушел в свободное плавание, мы запустили «Партизанинг», в течение полугода я жил на небольшие сбережения, оставшиеся от работы, немного подрабатывала жена, несколько гонораров я получал с лекций, один раз взял халтуру по дизайну, но на половине сказал: ребята, все, хватит! И решил, что больше никогда не буду заниматься дизайном. Есть вещи поважнее.
— Как удается совмещать такой образ жизни с семьей?
— Моя жена — это часть «Партизанинга». Мы вместе делаем проект, она разделяет мои взгляды и не оказывает на меня давления. На самом деле, на ребенка много денег не нужно: я привожу с ним немало времени, потому что работаю в основном дома. Один раз в сезон купить одежду — на это деньги можно найти. Можно ездить на велосипеде вместо такси и метро. Зарабатывать на жизнь дизайном в ущерб своей деятельности я не могу, не могу оставить людей, с которыми мы вместе все это делаем. Это действительно очень важно. По какой-то странной причине мне за это пока никто не платит. Но думаю, так будет не всегда.