Инга Кудрачева
— Я была координатором лагеря в Баканке. Туда мы, я и еще один товарищ, собрав первую фуру в 10 т, приехали на третий день после наводнения из Питера, где располагался наш штаб. В Крымске я пробыла три месяца, хотя собиралась на три дня. Сначала мы думали, что соберем несколько коробок гуманитарки и передадим ее московским волонтерам, но собрали три фуры. К тому же о своем желании помочь Крымску заявили несколько сотен желающих, поэтому решили ехать сами. Я тогда как раз уволилась с работы, и меня ничего не останавливало.
Сейчас я перебралась в Москву, после Крымска моя жизнь изменилась полностью: все перевернулось с ног на голову. Там я познакомилась с очень хорошими людьми, мы до сих пор поддерживаем отношения. Я начала работать в правозащитной организации, сейчас уже поменяла сферу деятельности, но, если что-то подобное случится, я поеду на помощь не раздумывая.
Константин Дегтярь
— Ровно год назад, в эти же дни июля, я ехал из Краснодара в Абрау-Дюрсо. Мы с подругой, приехав в Абрау, из социальных сетей узнали о наводнении и в тот же день утром, 7-го числа, поехали в Крымск, загрузив хлебом и водой машину, выданную нам местным бизнесом. Мы прибыли на место трагедии первыми, еще до МЧС. И как-то так сложилось, что остались там на четыре месяца. В первые дни мы занимались гуманитаркой и разгребали завалы, координировали ребят, приехавших из Москвы. Вернулся я в октябре, когда там все нормализовалось и стало по крайней мере похоже на какое-то подобие жизни.
Такого большого и долгого волонтерского опыта у меня до Крымска не было.
Данила Линделе
— Я поехал в Крымск в первые же дни закупать оборудование для МЧС. На тот момент спасатели там ничего не делали, потому что у них не было ни лопат, ни резиновых сапог. Мы приехали на Нижнебаканскую, закупили им оборудование, и тогда они приступили к работе.
Почему решил поехать? Потому что в тот момент случилось две трагедии подряд — паломники, погибшие на трассе под Черниговом, и Крымск. Паломникам сразу прислали гуманитарную помощь, самолеты МЧС, новости пестрели заявлениями властей. А по Крымску известно было немногое — только число погибших, но никто ничего не делал и шли какие-то непонятные совещания. В итоге люди собрали помощь сами и сами же решили поехать. Я был в их числе: выехал в ночь с 8 на 9 июля. Пробыл там три дня, когда надо было все разгрузить и организовать, а когда вернулся, все время проводил на смотровой площадке.
Сейчас постоянной волонтерской работой я не занимаюсь, но участвую в работе «Гражданского корпуса волонтеров ЧС», который занимается гуманитарными акциями.
Артем Айвазов
— Для меня это был первый волонтерский выезд, а получилось все довольно спонтанно. Мы узнали, что знакомые ребята организовывают сбор помощи для жителей Крымска, и приехали сюда, чтобы отдать пакет медикаментов. А когда увидели, что многие здесь готовы участвовать лично, решили присоединиться. В итоге вышло так, что нам за четыре дня удалось собрать и отправить 155 т груза, а помимо этого отправить несколько автобусов с добровольцами и находить деньги на транспорт для волонтеров. За неделю до отъезда я уволился с работы, взял деньги, вещи и вылетел в Крымск. Думал, что дня на три-четыре, но завис там на 15 дней. Вообще, многие, видя, что происходит в Крымске, оставались, брали дополнительные отпуска. Было приятно наблюдать, как огромное количество людей со всей страны, осознавая, что гражданское общество может проснуться, приехало и помогает. Эмчеэсники, с которыми мы общались, сначала не понимали, что происходит, и думали, что студенты приехали по приколу, потому что им делать нечего. Крымск действительно изменил многих. По возвращении понимаешь, что все те проблемы, которые у тебя есть в Москве, — ничто по сравнению с тем, что пережили люди. У каждой семьи пострадавших своя история, свое горе: у кого-то мебель уплыла, а у кого-то родственники погибли. После Крымска многие волонтеры сменили род деятельности. Например, Митя основал благотворительный фонд, Коля Левшиц, один из самых ярких участников, организовал фонд помощи детям, я потом собирал помощь для пострадавших в Дербенте.
Алексей Шичков
— Это был мой первый волонтерский опыт. Так получилось, что на второй день трагедии я оказался на смотровой площадке и меня знали те, кто здесь собирал гуманитарную помощь. Машиной меня отправили в Крымск. Это была самая первая фура, мы везли оборудование. Поскольку у меня тогда была вывихнута нога, в волонтерском лагере я стал «штабной крысой» — занимался кухней и отправкой людей в Крымск и обратно. Каждый день просыпался в семь утра, ложился в два часа ночи и даже потерял счет времени. В общей сложности там я пробыл недели две. Когда уезжал обратно, все уже сворачивали палатки, потому что активная фаза работы заканчивалась.
Многие говорили, что среди волонтеров большинство добровольцев были оппозиционно настроены, но в нашем лагере жило множество людей совершенно аполитичных.
Олег Басаргин
— Поездка в Крымск была для меня первым опытом волонтерской работы. Поехал, потому что позвала совесть — со-весть, то есть коллективная весть. Люди, собравшиеся помочь, чувствовали весть, которая позвала их на помощь.
В Крымск я ездил один, в то время в соцсетях были все нужные контакты координаторов. Кто хотел, тот поехал. Я просто зашел в фейсбук, нашел нужный телефон, созвонился, узнал дату и место отъезда. Меньше чем через сутки мы были в Крымске. После этого участвовал в еще одной подобной поездке в качестве добровольца — ездили на пожарище.
Сейчас в России нет единой организации волонтеров, хотя людей, готовых участвовать в такой работе, много. Есть отдельные личности, которые продвигают волонтерскую тему, но нет ни юридического лица, ни места, где можно было бы координироваться.