У Сергея 1-я группа инвалидности по зрению и 20-летний стаж работы. О том, сложно ли незрячим людям добиться уважения окружающих и профессионального признания, — его рассказ.
Проблемы со зрением возникли у меня в возрасте трех лет как осложнение какого-то заболевания. Родители начали замечать, что я не вижу игрушки и не различаю цвета. Никакие врачи, даже светила, не помогли. У меня дистрофия сетчатки, и врачи по-честному говорили: неизвестно, насколько ее хватит. Я получил инвалидность 1-й группы по зрению.
У меня плохая аккомодация, я с трудом перехожу из светлого помещения в темное: зрячим нужно для привыкания секунд 15, а незрячим может понадобиться и минут десять. Передвигаюсь я самостоятельно, хотя бывает сложно это делать, особенно в темноте. Хожу без трости, стараюсь обходиться без посторонней помощи. Вообще сейчас технологии идут вперед: есть и аудиозаписи, и компьютер адаптирован для слепых, созданы и специальные программы экранного доступа, например JOS, в последний год и компания Apple продвинулась хорошо (не хочу ее рекламировать, но это лучший бренд, который помогает нам, незрячим, использовать телефон, планшет и так далее) — это большой прорыв и находка для нас.
Путевку в жизнь мне дал преподаватель физкультуры в училище, где работала моя мама. Он был еще и массажистом, работал со спортсменами. Мне и маме все сочувствовали, а он не жалел, а помогал. Он первым сказал мне: «Тебе надо идти в массажисты». Посмотрел на мои руки, дал попробовать сделать какие-то движения, показал некоторые приемы: «Ну-ка, сделай вот так!» И у меня получилось. Вот тогда он сказал: «Иди в массажисты — у тебя получится».
Я готовился, усиленно учил те предметы, которые мне были нужны для поступления, — химию, анатомию, математику. Читать было трудно — и тексты мне начитывали родители, друзья, одноклассники на катушки-бобины. Или на ксероксе распечатывали огромным шрифтом, чтобы я читал сам. Это сейчас есть всякие цифровые технологии — диктофоны, плееры, компьютеры, интернет, а раньше нужно было по библиотекам искать информацию и записывать ее на аудио.
По совету того учителя физкультуры я поехал в Кисловодск и поступил в профучилище, где готовили медсестер и медбратьев с ослабленным зрением. Тогда оно единственное принимало инвалидов по зрению с 1-й и 2-й группами. Стоял 1993 год. Тогда, кстати, был большой конкурс среди незрячих — четыре человека на место. Как раз тогда выводили войска из Афганистана, и приходило поступать много ребят из Афгана — тех, кто в танке горел, кому глаза осколками выбило, и все они имели приоритет при поступлении. Их реабилитация была для страны важна, ведь это она послала их под пули, как пушечное мясо, и была ответственна за них. А вообще это училище открыли еще в 1946 году как массажную школу — специально, чтобы восстанавливать здоровье тех, кто пострадал в войне. Одним из основоположников его был Дунаев — слепой массажист, участник войны. Он придумал, как незрячего массажиста научить «видеть» скелет человека, мышцы. Училище существует до сих пор, сейчас там преподают и язык, и латынь, и компьютерную грамотность — раньше таких дисциплин там не было. В Москве подобное заведение появилось лет восемь назад, но это не то.
В нашей стране считают, что если инвалид — значит, урод
Учиться было трудно. А слепой все учит на ощупь. Есть, конечно, шрифт Брайля, но его я не освоил, потому что тогда хоть как-то мог читать, а сейчас уже все сливается. Зато есть много аудиоинформации, любая статья по медицине, атлас медицинский — все найдешь в интернете в специальных программах для слепых. С первого курса у нас было по четыре часа массажа в день — теория и практика. Тренировались друг на друге, причем тем, кто видел хоть немного, завязывали глаза, чтобы не подсматривали и не халтурили и чтобы создать равные условия для всех. Психологически было очень тяжело, хотя только таким путем можно выучить мышцы, сухожилия, кости и так далее. К тому же научили ничего не делать тяп-ляп — только качественно.
Если Бог отнимает что-то одно, он дает взамен другое. Обычно, если уходит зрение, обостряются слух или чувствительность. Среди слепых много прекрасных музыкантов, композиторов, певцов. А если Бог дает чувствительность, занимаются массажами — биоэнергетическими, силовыми, разными. Когда мы учились, мы специально отрабатывали чувствительность пальцев. Например, высыпают на стол горох, и ты на скорость должен сосчитать на ощупь, пальчиками, сколько горошин. Потом горох меняют на крупу поменьше — рис, гречку, пшено. Доходили до соли, причем мелко помолотой. Это вы не почувствуете — для вас это будет как пыль. А мы каждую крупинку чувствуем. И вот эту горстку соли тоже нужно пересчитать поштучно и на время! И конечно, когда мы кладем руки на тело, то каждую мышцу чувствуем: где она воспалена, где зажата, напряжена, атрофирована — нам видеть это необязательно. Массажист без медицинского образования — не профессионал.
Когда я делаю массаж, я не смотрю на клиента. Вы для меня просто материал, с которым я работаю. Я не смотрю на вашу фигуру, и это важный психологический момент: многие же стесняются. А к такому специалисту ходят не смущаясь. Особенно популярен такой массаж среди мусульманок, ведь для них — ну как это, прийти к мужчине на процедуру!.. У меня был такой случай. Я работал еще в Измайловских банях, и ко мне пришел мусульманин. Ему очень понравилось, и он решил привести свою жену. Но сказал мне: «Учти, я буду сидеть и смотреть, что ты делаешь». Я ответил: «Да пожалуйста — мне все равно, мне твоя жена не нужна». Но я-то понимаю, что у них в подсознании сидит: как это, чужой мужик будет трогать мою жену?! Он пришел, первую процедуру сидел в кабинете. А потом уже махал жене рукой: я тебя привел и пошел, приду за тобой потом. Они понимают, что это всего лишь процедура, но качественнее в разы, ведь слепые массажисты стараются сделать свою работу только на пять, и нам заработать клиентуру гораздо сложнее, как ни парадоксально это звучит.
В нашей стране считают, что если инвалид — значит, урод. У нас общество злое. Например, идешь в магазин: «Сколько стоит?» «Слепой что ли, не видишь?» — «Да, не вижу». — «Надень очки!» В транспорте тоже — если наступишь на ногу, сразу агрессия: «Не видишь, куда прешь!» Если человек с тростью, к нему относятся хоть немного снисходительнее. Вот проводили эксперимент: человек взял трость для слепых и пошел в метро, делая вид, что ничего не видит. Он чуть ли не падал с платформы, натыкался на людей. Так только через полчаса на него обратили внимание! Наше общество не готово помогать тем, кто имеет ограничения по здоровью. Недавно я был с семьей в Турции. Там совершенно другое отношение к людям, и если что-то не видишь, тебя проводят, тебе помогут. В магазине тебе все дадут пощупать, и не важно, что это эксклюзив и стоит миллион, — тебя принимают как обычного человека со своими недостатками.
Найти работу инвалиду очень сложно. Сначала я устраивался по блату: у моей мамы была знакомая в бане — бухгалтер. Но директор не хотела меня брать, потому что это большие проблемы — ответственность за работника час до работы и час после. Вышел ты на улицу, и как ты там доберешься до дома? Не дай бог, тебя машина собьет или что-то еще случилось, и потом работодателю скажут: «А как это вы взяли на работу такого человека? Хотели льготами пользоваться? А условия ему создали? Почему вы его до метро не проводили, почему вы его до дома не довезли?» Вот администрация и не хочет брать на себя обязательства. У инвалида рабочий день короче на час, и между процедурами тебе нужно больше времени, чтобы восстановиться, убрать кабинет. Но эти требования тоже не соблюдаются — либо ты работаешь, либо ты идешь вон. Тебя берут на общих условиях, но часто зарплату дают меньше — работодатель всегда может сказать: либо ты дома будешь сидеть, либо будешь за три копейки на меня пахать. Мне не приходилось идти на уступки, потому что знаю себе цену, но я встречал людей, кто шел на такие условия: например, совсем слепые — им нужна хоть какая-то работа.
Если здоровый человек может пойти работать водителем или кем-то еще, то у нас, незрячих, нет выбора
Чтобы работать на дому, нужны патент и сертификат. Их несложно заиметь. Но где работать? В своем доме? Сто процентов — нет: это твое жилище, твой уют. Когда у тебя будет поток людей, в день не меньше десяти человек, то квартира наполняется такой энергетикой, что жить там становится невозможно. Надо или снимать, или покупать квартиру, делать там кабинет и только потом работать. Но наши добрые соседи, как только видят, что к тебе ходят толпы, сразу начинают задавать вопросы. Я всегда говорю: нам, незрячим, лучше работать на хозяина. Да, ты получаешь обычно вполовину меньше, чем заработал бы в «свободном полете», но я не понимаю и тех работодателей, кто за ручной труд платит только 30% от денег клиента. Это опять из серии «не хочешь — иди вон». Иногда массажист сам приходит к клиенту. Но это тоже неправильно: ты же не принесешь с собой массажный стол! И для незрячего такие переезды — это нелегко. У меня раньше была такая практика, но она не может быть постоянным заработком.
Клиентура нарабатывается годами. Сейчас, проработав в массажной индустрии уже около 20 лет, я могу с уверенностью сказать, что голодным не останусь. Молодому сложно, он будет держаться за место. И халтурить нам вообще нельзя, потому что тогда к нам не придут и мы останемся без хлеба.
Если здоровый человек может пойти работать водителем или кем-то еще, то у нас, незрячих, нет выбора. Проще взять пятерых гастарбайтеров, которые ничего не умеют делать, и платить им копейки, чем принять на работу незрячего, с которым могут быть сложности, и еще ему нужно платить достойную зарплату, ведь профессионал не будет за низкую оплату трудиться.
Работу обычно нам предлагают по случаю. У меня есть знакомая незрячая массажистка. Она работала в одном из санаториев. Как-то к ней на сеанс попала главврач больницы, и так ей понравилось, что она пригласила девушку к себе на работу. Главврач поняла, что этот массаж лучший из всего, что она пробовала. Эта главврач создала массажистке все условия: выделила отдельный кабинет, приобрела специальную мебель, ноутбук с программами для незрячего, ведь сейчас в поликлиниках и больницах столько писанины. И сейчас у моей знакомой масса клиентов, и все довольны. Но это не значит, что если вдруг главврач уйдет на пенсию, массажистку не уволят. Те, кто знает, кто понимает толк в массаже, приглашают нас. Сюда, в салон «Штраус», я пришел в момент его открытия — владелица была моим давним клиентом, и она специально меня пригласила, зная, какого класса массаж я делаю. А так ведь с улицы много желающих приходит в салоны работать массажистом, только трудиться никто не хочет — потеть, работая.
Финансирования нет, государство об инвалидах по зрению не думает. Правда, существует соцтакси при 2-м автобусном парке. Я на этом такси езжу на работу, оплачиваю его сам, и получается гораздо дешевле, чем в обычном такси, — вместо 1500 руб. я доезжаю за 300 руб. (час стоит 210 руб.). Они обслуживают не только нас, слепых, но и опорников, колясочников, детей-инвалидов, с ДЦП или психологическими заболеваниями, возят детей в школу, интернаты, на какие-то мероприятия. Хотя они тоже стали плохо работать: стало труднее заказать машину — не хотят приезжать.
Помощь от социальных структур очень слабая. Все эти организации, в том числе ВОС, поддерживались государством. ВОС вообще было богатейшей структурой: у него были свои предприятия, санатории, детские сады, школы, пионерские лагеря. Сейчас все это развалилось, пришло в упадок. У ВОС остались, конечно, свои предприятия — там делают всякие прищепки, гирлянды, прочие подобные мелкие вещи. Но производство затухает, и это монотонная работа без ответственности. Прикручивает человек весь день правые гаечки к левым винтикам, получает копейки. На это не проживешь, да и роста нет, ты не развиваешься. Было еще общество работников интеллектуального труда (РИТ), они ходили по поликлиникам, больницам, пытались как-то устраивать незрячих инвалидов. Но это все сложно и не подкреплено законодательством. Раньше хотя бы существовали льготы для предприятий, если там работали инвалиды, но сейчас их отменили, оставив какой-то мизер. Раньше бывало, что брали инвалидов как мертвых душ: трудовая книжка лежала на предприятии, а человеку деньги капали. Но это неправильно, потому что, сидя дома и ничего не делая, инвалид не реализует себя. А если все рухнет? Нет, он должен что-то делать, быть полезным обществу, людям — встать, почистить зубы и поехать на работу, где его кто-то ждет, где он кому-то нужен и где ему, между прочим, заплатят за труд.