«В воскресенье 10 марта мне попытались отказать в свидании, потому что «он плохо себя чувствует и не хочет», — пишет невеста Дружинина Надежда Пелепец в с своем блоге, — Но я настаивала, и тогда Андрея привели. Он был то ли заторможен, то ли напуган, отстранен, не смотрел в глаза и почти не говорил. На мои сумбурные вопросы смог ответить, что несколько суток не спал, плохо себя чувствует, говорить боится».
Диагноз «аутизм» был поставлен Андрею Дружинину еще в детстве. Он жил с матерью и бабушкой, которые делали все для реабилитации Андрея — он посещал занятия в Институте коррекционной педагогики, учился музыке и после школы собирался поступать в Технологический колледж №21. Дружинин был волонтером в центре реабилитации детей-инвалидов «Наш солнечный мир», где и познакомился с Надеждой, одним из специалистов центра.
Жизнь Андрея резко изменилась после смерти матери. Тогда к молодому человеку переехала его двоюродная тетка, по инициативе которой Дружинина лишили дееспособности. Прежде чем суд признал Андрея недееспособным, он несколько раз оказывался в Алексеевской больнице (бывшая Кащенко) и впервые прошел экспертизу в центре имени Сербского. В 2009 году из трехкомнатной квартиры в центре Москвы Дружинин переехал в психоневрологический интернат.
По словам Надежды, она уже пыталась оформить опекунство, чтобы забрать Андрея из интерната, но размеры ее жилплощади оказались недостаточными для этого. Тогда и было решено подать в суд, чтобы восстановить дееспособность.
Слушания по делу начались в сентябре 2012 года. Чтобы вновь признать Андрея дееспособным, суду нужны были результаты психолого-психиатрической экспертизы. По словам Надежды Пелепец, в Москве есть только два государственных учреждения, которые проводят такое обследование — Алексеевская больница и центр Сербского.
В больнице у Андрея забрали телефон и ноутбук. Звонки родным — два раза в неделю, свидания и передачи — один раз, по воскресеньям
«Мы ходатайствовали о том, чтобы Андрей проходил экспертизу в Алексеевской больнице, — говорит невеста Дружинина, — Раньше он там реабилитировался и более-менее к ней привык. Но судья из каких-то своих соображений выбрала центр имени Сербского».
По словам Надежды, они с Андреем ждали экспертизы два месяца и надеялись на положительное заключение. В центр Андрей отправился абсолютно спокойным и оптимистично настроенным, всячески пытался подбодрить свою девушку. Но в первый же день в стационаре Дружинин перестал отвечать на звонки. Как выяснилось позднее, в больнице у него забрали мобильный телефон и ноутбук. Звонки родным — два раза в неделю, свидания и передачи — один раз, по воскресеньям. Молодому человеку предстояло провести месяц в палате на шесть человек практически в полной изоляции от внешнего мира.
Впервые Надежде удалось посетить Андрея в воскресенье, 3 марта. Для этого ей пришлось заполнить два бланка (один из них — разрешение на свидание, которое сотрудники центра могут и не выдать), пройти через рамку металлоискателя и оставить в залог свой паспорт на проходной. Пообщаться с врачами или посмотреть, в каких условиях Андрей живет, девушке не позволили.
Надежда Пелепец, невеста страдающего аутизмом Андрея Дружинина
«Ни разу не была на свидании в тюрьме, но говорят, что они примерно так и выглядят, — говорит Надежда, — С Андреем мы поговорили всего 20 минут, больше не положено».
Дружинин рассказал невесте, что в первый день с ним разговаривали несколько врачей. Спрашивали, понимает ли он, где и зачем находится. Надежда предложила молодому человеку попросить, чтобы ему вернули ноутбук и телефон, но тот отказался, заявив, что «ничего хорошего из этого не выйдет».
«Видимо, экспертиза предполагает полную изоляцию человека от внешнего мира, без телефона, компьютера, без контактов с близкими, — считает Надежда, — Если он "ломается", значит, экспертизу не прошел. Но ведь в таких условиях и абсолютно здоровый человек может не выдержать».
Через неделю Надежде отказали в свидании с Андреем, сославшись на его плохое самочувствие. Девушке все же удалось добиться встречи, но Дружинин, по ее словам, был напуган и на вопросы почти не отвечал.
Андрей пока не может обсуждать то, что происходило в центре Сербского, но он боится, что мог что-то не так сказать или сделать, и из-за этого провалил экспертизу
В понедельник, 11 марта, Надежда после тщетных попыток связаться с администрацией центра опубликовала на своей странице в Facebook открытое письмо к сотрудникам больницы. В письме девушка попросила их объяснить, почему пациентов, которые не совершали никаких правонарушений, держат в тюремных условиях. На следующий день вопрос Надежды продублировал адвокат Андрея, направив его по факсу руководству больницы. В тот же день Дружинина перевели из центра обратно в интернат.
«Андрея перевели обратно в интернат вечером 12 марта. Сотрудники тоже в шоке от его состояния, он в глубочайшей депрессии, — рассказывает Надежда, — Они рассчитывали, что мне как близкому человеку удастся его разговорить, но Андрей пока не может обсуждать то, что происходило в центре Сербского. Мне только удалось узнать, что сейчас он терзается, что мог что-то не так сказать или сделать, и из-за этого провалил экспертизу».
Чем вызвано такое состояние человека, который буквально две недели назад был спокоен и адекватен, Надежда не понимает.
В интернате медики назначили Андрею схему лечения, но вряд ли он мог точно знать, что и в каких количествах ему нужно принимать — врачи не любят, когда пациент вмешивается в их работу.
Как долго специалисты центра имени Сербского будут писать заключение по состоянию Дружинина, пока неизвестно. Ознакомиться с ним Андрей и его близкие смогут только на очередном заседании суда.
Если удастся доказать дееспособность Дружинина, они с Надеждой наконец-то смогут пожениться, а Андрей — завершить обучение и найти работу. Андрей хотел продолжить учебу в колледже и уже прошел собеседование и получил согласие. Ему обещали помочь устроиться на работу при Полиграфическом институте. Но неизвестно, согласится ли руководство интерната, который в настоящее время выполняет функции опеки, отпускать его на занятия.
«Андрей хочет жить нормальной жизнью, работать, а не быть запертым на этаже, где кроме него еще 80 несчастных человек, — говорит Надежда. — Но процесс восстановления прав очень сложен, как правило, лишение дееспособности — это путь в один конец».
Что такое недееспособность
Дело о признании человека недееспособным из-за психического расстройства может быть возбуждено по заявлению членов его семьи, органа опеки или психиатрического учреждения. Чтобы доказать недееспособность, суд назначает судебно-психиатрическую экспертизу. Утратив дееспособность, человек лишается права распоряжаться личным имуществом, местом жительства, обращаться за медицинской помощью, участвовать в выборах, самостоятельно выбирать профессию, вступать в брак, растить детей, подавать иски в суд, обращаться в органы государственной власти и местного самоуправления, заключать сделки, составлять завещание. Усыновлять его детей и расторгнуть с ним брак можно без его согласия.
Наталья Спиридонова, врач-психиатр Независимой психиатрической ассоциации России
— Обычная стационарная психиатрическая экспертиза длится около месяца. Иногда чуть меньше, а в случае, если психиатрам не хватило времени, чтобы ответить на поставленные вопросы, может быть продлена по просьбе врачей через суд. В течение этого месяца эксперты института наблюдают за поведением пациента, проводят разные обследования. Встречи с родными и близкими на этот период строго ограничены, потому что Институт им. Сербского — закрытое учреждение, а не обычная больница. Кроме того, изоляция может являться частью обследования, в рамках которого врачи наблюдают за тем, как меняется состояние пациента в условиях оторванности от внешнего мира и людей. С этим, скорее всего, связан тот факт, что у Андрея Дружинина забрали телефон и ноутбук, ограничив тем самым связь с цивилизацией. Также стоит понимать, что в институте Сербского очень разные пациенты, и такого рода дорогостоящая и опасная в некоторых отношениях аппаратура может быть испорчена или использована ненадлежащим образом. Тем более что мы не знаем, в каком отделении и с какими соседями Дружинин находился. После экспертизы в течение месяца выносится заключение. Разглашать информация о процессе и результатах обследования кому бы то ни было, кроме суда, экспертная комиссия не имеет права.
Насколько я знаю, Андрей Дружинин еще до экспертизы принимал лекарства в рамках поддерживающей терапии, благодаря которой его состояние оставалось стабильным. В институте эту терапию отменили, почему — непонятно, но я могу предположить, что снова же с целью посмотреть, как он будет вести себя в условиях отсутствия лекарств. Впрочем, тут надо понимать, что признание человека дееспособным и полностью здоровым — разные вещи, так что отменять поддерживающую терапию Дружинину не стоило. Когда он стал жаловаться на плохой сон, ему назначили какие-то препараты. Все это в совокупности, скорее всего, и вызвало ухудшение состояния пациента, что вылилось в его отчужденность и странное поведение даже с родными людьми. Проводить экспертизу в такой ситуации неправильно, так как человек на период обследований должен быть спокоен и стабилен. Иначе нельзя сделать объективные выводы по поводу его психического состояния.