— В Москве есть несколько маленьких, но, тем не менее, довольно известных книжных магазинов. В чем их принципиальное отличие от таких крупных торговых центров как, например, «Библио-Глобус»?
— Книжные магазины, как большие, так и малые, отличаются друг от друга не размерами, а отношением к книгам. Основное различие заключается не в количестве продаваемых единиц, а в том, что есть магазины независимые, как «Москва» или «Библио-Глобус», и зависимые, привязанные к издательствам и коммерческой составляющей, например, «Буква», «Новый книжный» и т.д. В больших магазинах, так же как и в «Фаланстере», важно одно – какие книжки в них продаются. Если магазин идет от конъюнктуры – то это другой бизнес. Мы не в этой теме.
— Какие у «Фаланстера» отношения с магазинами-единомышленниками?
— Хорошие. Мы не считаем, что независимые книжные магазины — конкуренты. Мы друзья, партнёры, мы делаем одно дело. Конечно, покупатель вправе решать, какой магазин ему нравится, а какой нет. Но магазинов настолько мало, что мы скорей только формируем «читательский интерес». У нас главный конкурент — это Циолковский, а между тем этот магазин имеет к нам самое прямое отношение. Мы скорей конкуренцию выдумываем. Обидно, что сейчас пошла мода «негативного» определения магазина.
Читал несколько интервью «начинающих предпринимателей», которые начинаются со слов «ну Фаланстер совсем г...». Один обвинил нас в любви к потолку «армстронг», другой, фотографируясь на фоне ровных корешков «Азбуки классики», рассказывал о нашей бессистемности – кажется, что каждый новый должен сообщить, что наше «время прошло». Мы не обижаемся. Чем больше магазинов, тем лучше, тем больше людей будут читать. Поэтому, собственно, между такими магазинами не может быть конкуренции, и стоит обратить внимание на вещи, которые нас объединяют, а не разобщают.
— Но разница между вами все же есть?
— Магазины, подобные нам, выбирают книги в соответствии со своим представлением о качественной литературе. Это главный критерий. Книга попадет на полки магазина исходя лишь из личностных, качественных оценок.
Один «конкурент» обвинил нас в любви к потолку «армстронг», другой, фотографируясь на фоне ровных корешков «Азбуки классики», рассказывал о нашей бессистемности – кажется, что каждый новый книжный магазин должен обязательно сообщить, что наше «время прошло»
Я, например, не согласен с тем, что делает «Гиперион». Я против продвижения книг среди всякой развлекаловки как чего-то веселого. Не совсем я согласен и с политикой «Додо». Тем не менее, я точно знаю, что у этих проектов есть авторская позиция выбора литературы. Поэтому никакой критики в адрес магазина быть не может, только личное несогласие с идеологией этой книжной истории. Я уважаю их критерии оценки, которые влияют на качество ассортимента, и если он делает свое дело верно и последовательно — то честь им и хвала, мы, значит, в одном направлении движемся и делаем большое дело о сохранении книжных магазинов, как культурных пространств.
То же можно сказать и о «Библио-глобусе» и «Москве». Там ассортимент подбирается не только из соображений их коммерческой судьбы. Да, книги из этих магазинов могут отличаться от наших — я вот не разбираюсь в женских романах, детективах и фантастике — но они тоже есть качественные и попса, я это допускаю или даже знаю наверняка.
— По-моему вокруг ваших магазинов образовалось уже целое сообщество читателей и почитателей, которым интересны авторы вроде Шиша Брянского, которого не найти в других магазинах. Пусть и независимых — все равно не найти. А у вас есть, почему?
— Действительно сообщество людей, которые ходят в «Фаланстер» и другие независимые книжные, есть. Они приходят за книгой, зная наверняка, что найдут ее и, возможно, что-то другое, интересное. Но тут начинается уже другая история — мы все любим наших клиентов и относимся к ним даже не как к покупателям, но как к союзникам, соучастникам. И поскольку оборот небольшой, все участники магазина знают своих покупателей в лицо. Мы с ними в постоянном контакте, знаем, что их интересует, чего они ждут и хотят увидеть именно на этих полках, начинается общение. Поэтому небольшой книжный магазин – это важное средство коммуникации, книжной и не только. Это не просто экспертная история, но история внутренняя и личностная. Если наш покупатель не обнаруживает нужной книжки, мы стараемся ее заказать. В каком-то смысле, читатель тоже определяет ассортимент.
— У вас бывают недовольные покупатели? С авторским взглядом на ассортимент кому-то случайному легко почувствовать себя дискриминированным.
— Вообще, ко всем книжным магазинам можно высказать претензии. Вот напечатали мы рейтинг продаж за прошлый год, и сделали опечатку в названии романа «Радуга тяготения» Томаса Пинчона.
Если прочтение книги заставляет человека задуматься, анализировать ситуацию, может даже – измениться, то она нужна и должна быть
Нас страшной обструкции подвергли, сказав, что «Фаланстер» не знает, чем торгует». Никто не совершенен. Часто мы заказываем «не те» книги, когда это выясняется, мы снимаем их с продажи. А может быть, мы пропускаем что-то, потому что не понимаем, почему эта книга важна. Много людей, которые к нам не ходят, а ходят в другие магазины, им они ближе.
— Как книга попадает к вам, и как вы определяете, почему она должна у вас продаваться? Есть же причина тому, что, например, «Развратный роман» Кроули не стоит на полках других магазинов?
— Если нам нравится книга, если она соответствует нашим представлениям о мире — значит она у нас продается, и мы не боимся, что она не найдет покупателя или залежится. Мы выбираем книгу абсолютно эмпирически — доверяемся мнениям некоторых экспертов, обращаем внимание на те или иные издательства и соизмеряем ценность книги с нашим представлением о качестве. Если прочтение книги заставляет человека задуматься, анализировать ситуацию, может даже – измениться, то она нужна и должна быть. А если это интертейнмент — то с нашей точки зрения этого недостаточно, чтобы быть ей на полках магазина. У нас очень простые критерии оценки.
— Как вы относитесь к формату электронной книги?
— Мы — книжный магазин, поэтому торгуем бумажными книгами, мне не очень понятно как мы вообще можем торговать электронными. Для этого есть другие. К электронным книгам мы относимся спокойно, если человек признает чтение, как процедуру, то неважно, как он будет это делать. Антагонизма бумаги и ридера никакого нет. Главное, чтобы человек читал. Мне лично нравится бумажная книга. Нас же не смущает, что масса людей в истории человечества читала на глиняных табличках или на папирусе.
Nota Bene:
«Фаланстер» — магазин интеллектуальной литературы, открывшийся на Пушкинской, а затем в ЦСИ «Винзавод» и в Центре современной культуры «Гараж».
«Гиперион» — книжный магазин на «Хохловке» (бывшее ДК «Оригинал»), где находятся мастерские и магазины московских хэндмейд-дизайнеров. Слоган магазина — «книги, цацки и другие колониальные товары».
«Додо» — магазин, позиционирующий себя, как книжное пространство для мероприятий: мастерских, лекций, концертов, курсов рисования для детей.
«Циолковский» — магазин в здании Политехнического музея, который продает интеллектуальную литературу, а также букинистические издания. Слоган магазина – «Читать. Думать. Действовать».
Шиш Брянский — псевдоним современного поэта и филолога Кирилла Решетникова, лауреата премии «Дебют» 2000 года, две его книги стихов вышли в издательстве «Колонна». Решетников намеренно обесценивает поэтический слог, нагружает нецензурной лексикой, языческими подтекстами и сакральными смыслами.
«Радуга тяготения» Томаса Пинчона — постмодернистский роман, который определили в жанр трансгрессивной литературы, экспериментирующей с западным мышлением. Роман вышел в 1974 году и был включен в список «100 лучших романов всех времен».
Алистер Кроули — английский мистик, оккультист и писатель, основатель учения «Телема».