Если смягчение наказания за клевету (как часть процесса гуманизации уголовного законодательства) оказалось недолгим, то уголовное преследование, судя по всему, вводится всерьез и надолго — сам Путин хотя и допускает, что эта статья когда-нибудь исчезнет из УК, но относит это к отдаленному будущему.
Правда, за клевету не будут сажать в тюрьму, и в этом главное отличие новой уголовной статьи 128-прим от старой, 129-й, исключенной из УК в декабре прошлого года. Прежняя статья (изъятая по закону, подписанному тогдашним президентом Дмитрием Медведевым) предполагала до трех лет лишения свободы в особо тяжких случаях, теперь же максимальным наказанием станут обязательные работы. «Административная» клевета, таким образом, просуществовала менее года, но успела запомниться рядом громких дел. Например, месяц назад бывшую учительницу питерской школы №575 Татьяну Иванову признали виновной в клевете о фальсификациях на президентских выборах и обязали выплатить штраф в 30 тыс. руб. Теперь можно будет почувствовать разницу.
До вчерашнего дня по статье 5.60 КоАП за «заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство лица или подрывающие его репутацию», мог грозить штраф от 1 тыс. до 2 тыс. руб. После возвращения клеветы в УК человека, признанного клеветником, будут наказывать штрафом до полумиллиона рублей или отправлять на обязательные работы — на срок до 160 часов. За голословное обвинение в совершении тяжкого преступления может быть назначен штраф до 5 млн руб. либо обязательные работы до 480 часов. Клевета в публичном выступлении или в прессе будет наказываться штрафом до 1 млн рублей.
Кроме того, возвращена и статья, отдельно карающая за клевету в отношении судей и правоохранителей — прокуроров, следователей, дознавателей или приставов. По новой статье 298-прим, за это полагается до 2 млн руб. штрафа. Заметим, что и в данном случае «реинкарнированная» статья оказалась мягче прежней. Например, журналисту Олегу Лурье — одному из последних, кого судили по «старой» 298 статье именно за клевету на следователя, мог грозить срок до четырех лет — в дополнение к тем четырем годам, которые Лурье отбывал за вымогательство у сенатора Владимира Слуцкера.
Но в целом возвращение клеветы в разряд преступлений вписывается в новый тренд — уголовное законодательство ужесточается, полагает адвокат Игорь Трунов. «Это какое-то шараханье из стороны в сторону — от либерализации к «закручиванию гаек», — заявил «МН» юрист. Трунов, который в позапрошлом году сам обвинялся в клевете (экс-начальник московской милиции Владимир Пронин требовал опровергнуть утверждения о своем тесном знакомстве с бывшим майором Евсюковым), опасается, что уголовное наказание за клевету может использоваться для преследования за высказывания, изобличающие коррупцию.
По мнению Трунова, основными инициаторами дел о клевете, помимо госчиновников и правоохранителей, будут публичные политики и деятели шоу-бизнеса, нуждающиеся в дополнительной рекламе. Для обычных граждан уголовное преследование клеветника просто невыгодно, полагает адвокат. Он поясняет: в ГК есть 152-я статья, «Защита чести, достоинства и деловой репутации». «Если Петров подает на Сидорова по этой статье и выигрывает, то компенсация идет Петрову. Если же по заявлению Петрова возбуждается уголовное дело, то Сидорова штрафуют в пользу государства, а Петров ничего не получает», — замечает юрист.
Исполнительный директор движения «За права человека» Лев Пономарев, который сам был фигурантом процесса о клевете (в 2008 году против правозащитника возбудили дело о ложном обвинении в адрес тогдашнего главы ФСИН Юрия Калинина, впоследствии дело закрыли), полагает, что возвращение клеветы в УК — проявление «атаки консервативных структур во власти». К этой же атаке правозащитник относит и ужесточение законодательства о митингах, и закон об НКО — «иностранных агентах».
Руководитель Московского бюро по правам человека, член Общественной палаты Александр Брод также опасается, что статья может быть использована против активистов оппозиции, журналистов, критикующих чиновников, правоохранителей — и в целом «в период выборов и бизнес-войн». «Не секрет, что судебная власть способна выполнять политические заказы исполнительной власти», — считает правозащитник.