Заповедники против проповедников

Власть пытается наладить отношения между церковью и музейным сообществом, которые она же сама испортила, приняв закон о возвращении имущества религиозного назначения.
На этой неделе Дмитрий Медведев в очередной раз продемонстрировал государственную заботу о памятниках культуры, переданных церкви. В пятницу, 4 марта, президент председательствовал на заседании попечительского совета фонда по восстановлению Новоиерусалимского монастыря. Глава государства напомнил присутствующим, среди которых был и патриарх Кирилл, о том, что «монастырь является охранной зоной федерального значения». А также о том, что нужно подумать о строительстве нового здания, в которое должен переехать Новоиерусалимский музей. Как отчиталась глава подмосковного минкультуры Галина Ратникова, уже в 2013 г. историко-архитектурный и художественный музей должен переехать из монастыря в новое здание площадью 20 тыс. кв. м.
Если в случае Нового Иерусалима разрешение церковно-музейных вопросов проходит успешно (возможно, потому, что это происходит в режиме ручного управления на высшем уровне), то, например, в Угличе дела обстоят не столь гладко.
В конце прошлого года Государственный историко-архитектурный и художественный музей Углича передал РПЦ в порядке «возвращения имущества религиозного назначения» Спасо-Преображенский собор XVIII в. Музей всегда испытывал дефицит площадей, а после передачи собора места стало еще меньше, так что экспозицию – иконы XV–XIX вв. – пришлось убрать в запасник. Причем региональная власть – Ярославская обладминистрация никакой компенсации музейщикам не предложила.
Общественный комитет в защиту музея-заповедника «Рязанский кремль» вот уже несколько месяцев добивается пересмотра принятого Росимуществом решения об изъятии у музея в пользу РПЦ Архангельского собора XV–XVII вв.  При этом, как признал министр культуры Александр Авдеев, «рязанская мэрия прекрасно понимает, что музею необходимо новое здание, но для этого у них нет денег». Показателен и случай с Зарайским кремлем – архитектурным ансамблем XVI в., на территории которого был выстроен современный дом священника, причем еще до передачи имущества из ведения музея церкви.
Это лишь только некоторые из многочисленных споров между музейщиками и духовенством, тянущихся долгие годы или вспыхнувших после того как осенью прошлого года был принят закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Можно вспомнить и идущую сейчас тяжбу вокруг храма Иоанна Богослова на Новой площади в Москве, в котором располагается музей истории столицы, и конфликты, вызванные передачей РПЦ Ростовского кремля, и т.д.
Закон о церковной реституции, который долго согласовывался со всеми заинтересованными сторонами, однако после его принятия был раскритикован работниками культуры. В частности, директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский писал, что закон «недостаточно сильно признает неприкосновенность музейного, архивного и библиотечного фонда России». «Закон не оговаривает строгих гарантий предоставления достойных и пригодных для музейного использования инфраструктур тем учреждениям культуры, которые выселятся из зданий, нужных для функционирования церковных инфраструктур», – подчеркивал академик Пиотровский.
По идее, подписанные президентом 23 февраля поправки в закон «О Музейном фонде и музеях в Российской Федерации» должны были смягчить последствия «церковной реституции» и предотвратить коллизии, подобные зарайской или рязанской. Закон определяет статус музеев-заповедников, в частности, их право на владение землей и предусматривает возможность создавать заповедники на базе ансамблей, которые включают и церковные здания.
В Закон о музейном фонде была внесена новая статья 26.1, согласно которой, «музей-заповедник – музей, которому в установленном порядке предоставлены земельные участки с расположенными на них достопримечательными местами, отнесенными к историко-культурным заповедникам, или ансамблями».
«До этого музеи юридически владели лишь землей под своими зданиями, а окружающей территорией, как правило, распоряжался муниципалитет, – пояснил «МН» завлабораторией музейного проектирования Российского института культурологи доктор искусствоведения Алексей Лебедев. – О том, что музеи-заповедники фактически являлись музеями, но не заповедниками, говорилось еще с советских времен, и хорошо, что такие поправки в закон были приняты». При этом эксперт полагает, что не следует рассматривать утвержденные Медведевым поправки как гарантии неприкосновенности музеев.
«На мой взгляд, неправомерно называть процесс передачи имущества реституцией, – считает Лебедев. – Во исполнение данного закона церкви передается то, чем церковь никогда не владела: Тоболький, Астраханский, Зарайский кремли – это крепости, а не монастыри». Закон, по мнению эксперта, слишком широко трактует понятие «имущество религиозного назначения», относя сюда все, что «обеспечивает религиозное почитание». «Под такое определение можно подверстать все что угодно: и городскую гостиницу, которая два года в XIX веке использовалась для приема паломников, и автобус, на котором сейчас паломников возят по святым местам. Все это, исходя из логики данного закона, обеспечивает религиозное почитание и является имуществом религиозного назначения», – считает Алексей Лебедев. По его мнению, уточнение статуса историко-архитектурных заповедников в какой-то мере поможет музейщикам отстаивать свои права, но на деле необходим пересмотр закона о возвращении имущества церкви – в частности, полагает Лебедев, нужно проверить, соответствует ли он «Основам законодательства РФ о культуре» и Конституции.