Самое страшное — это люди. С виду вроде бы обычные и даже нормальные, в какой-то момент они вдруг теряют разум и кидаются на обгон по встречке, игнорируя сплошную, скорость потока, «КамАЗ» навстречу и возможности собственного автомобиля. Таких безумных обгонов, только чудом не закончившихся катастрофой, я видела десятка полтора. Не за всю жизнь, а лишь на пути из Архангельска в Москву. И каждый раз, когда очередной такой гонщик, уходя от лобового столкновения, втискивался между двумя гружеными фурами, я спрашивала себя: неужели эти люди не понимают, что делают?
Ну хорошо, ты считаешь себя самым умным, поэтому объезжаешь пробку по обочине, обдавая терпеливо ждущих «лохов» клубами пыли и лихо встраиваясь в обход очереди. У тебя нет совести. Ты не понимаешь, что между твоими действиями на дороге и, скажем, оттиранием от окошка сберкассы пенсионерки на том основании, что ты лучше видишь и успеешь оплатить свои счета, пока она будет искать в сумке очки, — разница несущественная. Собственно, она только в том, что в сберкассе могут и накостылять, а на дороге ты «в домике», попробуй еще догони.
По этой же причине ты лезешь вперед на светофоре — тебе невмоготу пропустить этот зеленый, ты же не какой-то законопослушный лошара. Увидев полицейского, ты сдаешь назад, вынуждая хвост лошар ожесточенно сигналить и тоже переключаться на заднюю передачу. Тебе плевать на других, ты же самый быстрый.
Но хам и идиот — понятия не тождественные. Каким бы быстрым, умным и крутым ты себя ни считал, идя на запрещенный обгон, ты не можешь не понимать, что «КамАЗу» твои выдающиеся качества глубоко по фигу. «КамАЗ» размажет тебя в тонкий блинчик — просто потому что он тяжелее. Тебя и всех, кого ты посадил в свою машину, а стало быть, взял на себя ответственность за их жизни.
В частных разговорах с такими гонщиками выясняются удивительные вещи. Оказывается, они абсолютно уверены, что в их действиях нет ничего плохого. «Я обгоняю по обочине — ну и ты обгоняй, кто запрещает? — изумился владелец потрепанного «Дэу», которому я попыталась объяснить, что так делать некрасиво. — А если денег на штраф нет или тачку жалко, то сиди и не жужжи». Один из тех, кто попер на обгон и с кем через двадцать минут я встретилась на заправке, высказался примерно в том же духе: я водить умею, а ты нет, поэтому я обгоняю, а ты ползешь за фурой. «Ладно, — говорю, — а если навстречу тебе едет кто-нибудь, кто тоже «не умеет водить»? Если этот кто-то при торможении вылетит с дороги и погибнет, влепившись в столб?» — «А нечего тогда на трассу выезжать, — ответил гонщик. — И вообще, поставили бы бетонный отбойник, я бы не обгонял».
Если вдуматься, это довольно жутко: оказывается, от гибели нас должен беречь не инстинкт самосохранения, а бетонный отбойник. Мы перестанем рисковать своими и чужими жизнями только в том случае, если на нашем пути кто-нибудь воздвигнет физическое препятствие. Причем такое, которое не объехать, не подкупить, не вытолкнуть с дороги дальним светом и истошными сигналами. И если посмотреть на наше поведение на дороге как на маркер, определяющий ментальность общества, то становится понятно: чтобы выжить самим и не сожрать друг друга, нам нужна сакраментальная «железная рука». Судя по количеству придорожных крестов, сами мы не справляемся.
Сама-то я не хочу никакой «железной руки» — ни в сугубо американском варианте с кольтами и Диким Западом, ни в нашем национальном, с царем-батюшкой, который будет следить за каждым шагом неразумного дитяти и в случае неповиновения давать по башке. Поэтому я поставлю на машину видеорегистратор и буду сдавать таких гонщиков в полицию. И призываю всех делать то же самое. Я, кстати, была бы совсем не против, если бы такое поведение на дороге рассматривалось как покушение на убийство. Потому что, как показывает статистика, водитель-идиот редко гибнет один — обычно он утаскивает за собой других, ни в чем не повинных людей. Тех же, кто оперирует выражениями вроде «стукачество» и «доносительство», я могу утешить: считайте, что это и есть та самая «железная рука», которой вам не хватает, чтобы вести себя по-человечески. Железная рука общества нормальных людей.