Пару лет назад почти случайно я оказался в Австрии на полузакрытом форуме доноров — организаций, финансирующих некоммерческие гражданские проекты (правозащитные, медийные, экологические и т.д.). Сразу оговорюсь, что речь о России на форуме не шла. Представители американских и европейских фондов обсуждали, как им наиболее эффективно поддерживать гражданские инициативы прежде всего в США и Европе.
Главной проблемой в деятельности фондов-доноров, которую обозначили эксперты, был стремительный рост по всему миру количества сетевых гражданских проектов. То есть проектов, инициаторами и движущей силой которых являются не традиционные НКО, а интернет-сообщества, возникающие под решение конкретной проблемы и исчезающие вместе с ее решением. Такие проекты появляются самостоятельно, финансируются сообществом и не подотчетны никому, кроме этого самого сообщества.
Головная боль европейских и американских доноров состояла в том, что они не понимали, как они могут поддерживать эти сетевые гражданские инициативы, поскольку весь рабочий процесс традиционных фондов бюрократизирован и заточен на финансирование «институализированного» гражданского общества, а не конкретных людей, связанных между собой иногда лишь группой в фэйсбуке.
Привычная для доноров схема работы такова. Наблюдательный совет или другой высший орган фонда принимает решение о направлениях работы. Под эти направления принимаются заявки на гранты от НКО. Соответствующие условиям заявки удовлетворяются, проект реализуется, НКО пишут донору содержательный и финансовый отчет по проекту. Итого ключевой «продукт» донора — это реализованный другим юридическим лицом (НКО) проект и поставленный на полку отчет по нему.
Стоит ли объяснять, что данная схема деятельности в случае с сетевыми инициативами не работает? Во-первых, абсолютно не понятно, кому физически давать деньги. Во-вторых, как проконтролировать их расходование. В-третьих, вряд ли от сетевого сообщества можно ожидать содержательного отчета о проекте. Кроме того, не совсем ясно, кто теперь за кем должен бегать: инициативы за грантами или гранты за инициативами. Скорее второе, чем первое. А к этому традиционные фонды-доноры пока еще не готовы.
Эту встречу представителей зарубежных фондов-доноров в контексте принятия новых поправок в закон об НКО я вспомнил вот к чему.
До сих пор большая часть гражданских проектов в России реализовывалась действительно на средства иностранных фондов, так как после закрытия «Открытой России» Михаила Ходорковского, мало кто из крупных российских предпринимателей решался финансировать, допустим, правозащитную деятельность.
Понятно, что проекты реализовывались по традиционной и привычной иностранным донорам схеме, описанной выше.
Что произойдет теперь? «Благодаря» обновленному закону «вентиль» иностранных пожертвований практически перекроют. Закон написан так, что привлечь к уголовной ответственности можно практически любую организацию, получившую иностранный грант. Кроме того, чисто финансовые издержки на ведение отчетности, предусмотренной новым законом, станут настолько велики, что российским НКО будет в принципе не выгодно привлекать под свои проекты иностранное финансирование.
Дальше — часть НКО закроются. Часть с трудом найдут российское деньги. Часть под страхом суда будут балансировать в «серой» зоне, пытаясь не подпадать под закон.
Параллельно, во многом благодаря новым ограничениям — закону об НКО и закону о волонтерстве, — в России будет расти количество сетевых гражданских инициатив. Например, таких как #оккупайабай или #добрыйлагерь. Финансироваться инициативы будут методом краудфандинга — с миру по нитке, как это уже происходит в проектах Навального. Что делать с такими инициативами — государство знать не будет. Законодательно их не отрегулируешь. Иностранные фонды со временем научатся работать с физлицами и запустят микрогрантовые программы на поддержку деятельности конкретных людей, а не НКО.
Все это в итоге активизирует российское гражданское общество, которое «вольется» в общемировой тренд, который, как уже известно, состоит в том, что традиционные НКО сдают свои позиции, уступая «поле» гражданским сетевым проектам.
Новое российское законодательство лишь ускорит наступление этого тренда в России. А интернет превратится в настоящую «агентурную сеть», если выражаться привычным языком для авторов обновленного закона об НКО.