Любовь в эпоху безответственности

Мы привыкли, что на вопрос «как дела?» Константин отвечает: «Все супер, ребята». И достаточно было взглянуть на его здоровые зубы, холеную тачку и загранпаспорт, разрисованный визами экзотических государств, чтобы понять: его лучезарное «супер» — это не атавизм, сохранившийся со времен обучения в Бостонском университете. Это суровая правда: у Костика действительно все отлично. Интересная работа, хорошая зарплата, сила воли, чтобы не прогуливать занятия в фитнес-клубе, семилетние «стабильные отношения» с красивой молчаливой Ксенией. Надежные друзья, которые любят Костика, несмотря на его адский позитив, чуждый и нашим широтам, и нашей знаменитой «загадочной русской душе».

И вдруг как гром среди ясного неба Константин сообщает: «У меня больше нет работы и нет девушки. Теперь вместо них диабет второго типа».

Ну с работой все ясно. С диабетом, пусть и в легкой форме, по Индиям и Китаям особо не поездишь. Но куда делась Ксюша, прожившая с Костиком много лет? Ушла, сообщил он, не захотела жить с диабетиком. Верить в это не хотелось, мы Ксюшу любили и были уверены, что вот-вот настанет день, когда сорокалетний Костик поборет дурацкий мужской страх перед «штампом в паспорте» и отведет «свою девушку» тридцати пяти лет в загс.

Впрочем, на наш сторонний взгляд, так называемый «гражданский брак», а по сути статус сожителей, не являлся проблемой ни для Кости, ни для Ксюши. Достаточно взрослые, чтобы пропускать мимо ушей неодобрительные реплики родителей, они нисколько не смущались разных фамилий и отсутствия обручальных колец.

«Имущественных проблем у нас нет, — говорил Константин, — детей тоже. По факту мы давно муж и жена, печать в паспорте ничего не изменит». Он ходил с Ксюшей на семейные праздники и светские рауты, где представлял ее «своей половиной», а на посягательства посторонних дам с должной долей галантного сожаления отвечал: «Несвободен».

Ксюша по этому поводу не переживала: Костик не был бабником и преимуществами чистого паспорта не пользовался. В общем, поверить в то, что Ксюша убежала от диабета, было трудно.

Однако, со слов Костика, случилось вот что: узнав свой несмертельный, но довольно сложный диагноз, он промаялся несколько дней, а потом пошел в ювелирный и купил кольцо. Предложение руки и сердца Ксюша получила вместе с выпиской из костиковой больничной карты. После чего по неизвестной причине впала в ярость и собрала чемоданы.

Костик воздевал руки, проклинал женщин и горько сожалел, что новообретенный диагноз мешает ему напиться вдрызг. Он день за днем вспоминал их с Ксюшей совместную жизнь: встретились, влюбились, решили жить вместе. Она что-то говорила о замужестве, но сначала требовалось время для «притирки», потом он попросил «дать время и не давить», потом она и сама, кажется, расхотела эту дурацкую свадьбу

Мужчины временами наивны, как дети. Прожив рядом с женщиной годы и десятилетия, они так и не поняли одного из наших главных секретов: если мы не хотим замуж — мы уходим. В никуда, или к маме, или к другому, но жить с тем, с кем не хочется совместного будущего, мы не станем. И нежелание мужчины вступать в законный брак мы, самостоятельные и финансово независимые, расцениваем совершенно однозначно — как свидетельство нелюбви. Мы соглашаемся с тем, что свадьба — это дорогостоящая декорация одного дня. Мы знаем, что по закону многолетнее сожительство приравнивается к официально заключенному брачному союзу и в случае чего мы можем отстоять свои права в суде. Мы не отрицаем того факта, что штамп в паспорте «ничего не меняет». И мы точно знаем, что он меняет все.

Потому что единственная причина, по которой два взрослых, состоявшихся, человека должны пойти в загс, — это любовь. Не ужас перед будущим, не страх остаться беспомощным и никому не нужным инвалидом, не желание привязать к себе женщину, имея в виду грядущую сложную диету диабетика и ампулы с инсулином. Просто любовь.

Нам, живущим в эпоху тотальной безответственности и мужского инфантилизма, важно, чтобы мужчина надел нам на палец это сакраментальное кольцо, дал свою фамилию и в присутствии близких пообещал быть рядом в горе и в радости. Причем не со страху или от безнадеги, а потому только, что хочет видеть любимую женщину частью своей жизни. Законной, недвусмысленной частью.