Граждане не просто с трудом могут найти политическую партию, за которую стоит отдать свой голос на выборах, как здесь говорят, не зажимая нос. Люди давно разочаровались в действующей политической системе, которая фактически перестала представлять и учитывать их интересы.
Вскрыть парламент, как консервную банку
Естественно, крайнее неприятие общества вызывают обнаглевшие и зажравшиеся представители политической касты, которые в ходе избирательной кампании демонстрируют чудеса актерского перевоплощения. Это сейчас в охоте за голосами они превратились в чуткие локаторы, способные улавливать малейшее движение души каждого отдельного избирателя. Это сейчас они готовы сулить любые послабления, льготы, субсидии, амнистии – только голосуй! Но все понимают: не пройдет и месяца, как предвыборные обещания будут забыты, а обманутые граждане останутся никому не нужными вплоть до следующего голосования. Впрочем, это еще можно отнести на счет естественных издержек демократической системы, неэффективность которой зримо проявляется во время глобального финансово-экономического кризиса.
Однако в обществе подспудно зреет понимание того, что после 66 лет существования Итальянской республики пришло время провести капитальную «перезагрузку». Сознают это и политические элиты. Скажем, одной из наиболее активно эксплуатируемых тем нынешней предвыборной кампании Сильвио Берлускони стал тезис о необходимости изменения национальной конституции в направлении расширения полномочий исполнительной власти в целом и главы правительства в частности. Более того, на днях Кавальере договорился до того, что для проведения этой реформы он готов даже пойти на сотрудничество с ненавистными левыми. Совершенно не исключаю, что непримиримые противники «берлусконизма» из Демократической партии, возглавляемой бывшим коммунистом Пьерлуиджи Берсани, по данному вопросу вполне способны достичь с ним компромисса.
Ничуть не сомневаюсь и в том, что Марио Монти и активно поддерживающие его силы также озабочены необходимостью пересмотра основных правил игры. Отказавшись от своего статуса «технического премьера», новоявленный лидер в ходе предвыборной кампании не раз заявлял о необходимости преодолеть «устаревшее» разделение общества на левых и правых и придерживаться «действительно модернизационной» политики, преодолевая противостояние ретроградов всех мастей. Если учесть, что эти заявления делались на фоне настойчивого утверждения европейского вектора политики, обеспечивающего принятие всех кардинальных решений не в Риме, а в верхах ЕС, то более-менее ясным становится и направление «революционной» модернизации Монти. Недаром его буквально на ура принимали в этом году на форуме в Давосе.
Наконец, очевидно, что лидер несистемной итальянской оппозиции, великий и ужасный блогер Беппе Грилло, который с полным основанием рассчитывает получить на февральских выборах около 20% голосов, понимает назревшие перемены совершенно иначе, чем Берлускони, Берсани и Монти вместе взятые. Сейчас, в ходе своего так называемого «цунами-тура» по Апеннинам лидер общественного «Движения 5 звезд» открыто призывает многотысячные толпы сограждан отказать нынешнему государству и действующей политической системе в самом праве на существование.
Политические партии, давно лишившиеся массовой базы, не доверяют собственным избирателям, а те, в свою очередь, давно разочаровались в нечистоплотных политиках, готовых по старой италийской традиции по первому призыву лезть в повозку новоиспеченного триумфатора
«Они боятся. Потому что мы возникли благодаря Интернету и посредством сети намерены провести нетрадиционную модернизацию. Наше движение — самое демократичное, ведь никто, кроме нас не организовывал первичных выборов онлайн. Мы проведем в парламент больше ста человек и вскроем его словно банку с кильками. Они будут вынуждены следовать за нашими идеями или исчезнуть с лица земли», — торжественно провозгласил Грилло в минувшую субботу на массовом митинге своих сторонников в городе Виченце, где, по словам одного из старожилов, «такого скопления народа не наблюдалось, даже когда приезжал Муссолини».
На руинах общественного договора
Так о чем же, по большому счету, ведет речь Грилло, которого словно сатану боятся все без исключения ведущие политики современной Италии? Речь идет об изменении того самого общественного договора, о необходимости достижения которого еще в XVII веке толковали Томас Гоббс и Джон Локк. И представители политического класса, и многочисленные сторонники Грилло, и даже не интересующиеся политикой рядовые граждане в своей массе уже прекрасно сознают, что действовавший до последнего времени социальный контракт утрачивает легитимность, ибо не соответствует, по выражению Жан-Жака Руссо, «общему желанию». А значит выход один — вновь обсуждать и изменять общественный договор посредством демократических выборов, а затем в новом парламенте. В противном случае у гражданского общества, делегировавшего государству немалую часть своего суверенитета, появится обоснованное Локком право на восстание…
Возникает законный вопрос: «А существует ли сегодня гражданское общество в Италии?» Один из наиболее продвинутых итальянских журналистов Беппе Северньини, давно исследующий специфику национального менталитета, на днях вынужден был констатировать: «Никто более не доверяет никому. Предприниматели не верят профсоюзам и наоборот; студенты не верят профессорам и в ответ получают то же. Политика и СМИ вызывают огромное недоверие. Даже такие институты, как церковь и судебная власть, переживают драматический период, связанный со скандалами, саморекламой и невыполненными обещаниями».
И вот здесь итальянский коллега как раз обращается к теме общественного договора. «Но ведь нация является продуктом взаимного доверия: личности, которые решили жить вместе, вырабатывают общие правила… Серьезные люди знают, что наша жизнь – это продолжающийся акт доверия ближнему (если бы это было не так, мы не смогли бы питаться в ресторане, ездить на поезде или управлять автомобилем). Италия должна вновь начать свой путь с доверия, но не может этого сделать. Каждая группа говорит другой: «Мы согласны, давайте доверять друг другу. Но начните вы».
Это очень точное наблюдение. Атмосфера всеобщего недоверия в последние годы густо окутала всю Италию. Индустриально развитый Север давно не верит аграрному Югу, подозревая его в иждивенчестве и склонности к праздности и безделью. Юг на это отвечает философическим презрением к бездуховной сущности северян, не способных постичь тайный смысл жизни. Политические партии, давно лишившиеся массовой базы, не доверяют собственным избирателям, а те, в свою очередь, давно разочаровались в нечистоплотных политиках, готовых по старой италийской традиции по первому призыву лезть в повозку новоиспеченного триумфатора. Предприниматели не только не доверяют профсоюзам, как это верно подметил Северньини, но и своих собственных рабочих давно уже перестали рассматривать в качестве социальных партнеров, стараясь при первой же возможности освободиться от дорогой рабочей силы и вывести производство куда-нибудь за рубеж — в Восточную Европу, а еще лучше в Азию. В свою очередь банкиры, познавшие цену «ядовитым» деривативам, не верят никому — ни производителям, ни потребителям, и посему никому не выдают кредитов.
Никто более не доверяет никому. Предприниматели не верят профсоюзам и наоборот; студенты не верят профессорам и в ответ получают то же
Все это давно превратилось в серьезнейшую социальную проблему, которая, словно ржавчина, изнутри разъедает итальянское общество. Одна из крупнейших представительниц современной итальянской литературы Дачия Мараини в этой связи обращает внимание на то, что вызывающее несоблюдение любых законов является своеобразным социальным ритуалом и глубоко укоренено в итальянской культурной традиции, тяготеющей к индивидуализму и анархии. Рассказывая о том, как автомобилисты миганием фар предупреждают коллег на дороге о близости поста полиции, она отмечает: «Для автомобилиста, как и для коммерсанта, как и для плательщика налогов, любой контроль — это вопиющая несправедливость, и скрыться от глаз контролера – это почти акт героизма».
Система беззакония
Исповедуемый итальянцами принцип в данном случае таков: «Законы связывают мне руки, а я хочу полную свободу рук». «При этом никто не задумывается о том, что, когда руки свободны, побеждают только те, кто лучше умеет воровать, бить, прятать. Законы служат для того, чтобы защищать честных граждан. Но, похоже, никто не доверяет честности, причем не только других, но даже своей собственной. Беззаконие стало системой и повседневной практикой», - отмечает знаменитая писательница.
Мараини считает, что выход из этой критической ситуации состоит не в принятии новых законов, а в строгом соблюдении и жестком контроле над исполнением уже существующих правил. Что скажет на это современный русский человек, который обязательно мигнет фарами, проехав притаившуюся на шоссе засаду гаишников? Скорее всего, процитирует фразу, приписываемую Петру Вяземскому: «Строгость российских законов умеряется необязательностью их исполнения».