Прошлое всегда диктует — прежде всего эмоционально. И в борьбе за массовую аудиторию недобросовестный мифотворец с хорошо подвешенным языком всегда победит опытного, качественного, серьезного историка. Потому что массовая аудитория — это не заседание ученого совета в академическом институте. Тут совершенно другие законы восприятия, совсем иные законы воздействия.
Поэтому для такой аудитории надо не стесняться создавать свои «контрмифы», но, так сказать, обоснованные мифы. И это будет правда, но правда раскрашенная. Как сейчас красят черно-белое кино специально для современного молодого зрителя, привыкшего к цветам, к восприятию богатой цветовой гаммы. Вот точно так же нужно окрашивать историю, иначе непрофессионал ее просто «не съест».
Тем более это вполне естественная вещь. Ведь историки — живые люди, они не могут не иметь собственной эмоции по отношению к тому, с чем работают. В этом секрет сильнейшего впечатления, которое производит история. Потому что это одновременно и возможность заглянуть в биографию своей собственной страны и свою собственную родословную, и при этом это такой боевик, такой детектив, концовку которого мы еще не знаем, ибо история продолжается прямо у нас на глазах. Конечно, каждый историк видит в истории что-то свое, что-то сугубо личное, и именно так ее и преподносит.
Кроме того, ученые-историки должны обладать определенными рычагами воздействия на массовую аудиторию, которые позволят избежать прямого и всегда невыгодного столкновения с жуликами от истории.
Наконец, я не исключаю, что, как и в других науках, необходимо определенные вещи и навязывать обществу. Как в свое время насаждалась картошка. Да, речь в известном смысле идет, если угодно, о манипулировании общественным сознанием. Но делать это должны честные ученые, а значит, в защиту честной науки. Просто ученый должен уметь преподносить свою науку. Он должен уметь прибегать к аргументам, которые будут понятны и производить впечатление на массовую аудиторию. Он должен сойти со своих академических рельсов, должен работать не на восприятие своих коллег, а на массовое восприятие.
Консенсус возможен только по фактам и невозможен по интерпретациям.
Кто-то говорит: Сталин убил миллионы людей, и это ослабило нашу страну и не просто позволило, а даже вдохновило Гитлера на нападение на нас. И то, что он был главнокомандующим победителей, вовсе не оправдывает этих преступлений. А другие говорят: да, были репрессии, да, он приказывал расстреливать людей, но, как мы видим по факту победы в Великой Отечественной войне, он оказался прав — победителей не судят.
Вот почему я сторонник выставления этических оценок. И тут, полагаю, очень важна роль государства. Если достаточно последовательно, обязательно с экранов телевизоров, проповедовать определенную точку зрения, я бы сказал, с нормальных человеческих этических позиций, общественное мнение изменится.
На мой взгляд, нам надо прийти к разделяемой государством и большей частью общества позиции, что массовые преступления против собственного народа ничем не могут быть оправданы, никакой победой, ни в какой войне.
Понятно, что убрать из истории Ивана Грозного или Иосифа Сталина не получится. Они живописны, колоритны, но они страшны. Вот и нужно объяснить разницу между колоритностью, яркой окраской и реальной социальной ролью, которую сыграл тот или иной исторический персонаж. А для этого нужна вполне определенная государственная позиция на этот счет.
И под десталинизацией я понимаю не изменение отношения к Сталину (это так или иначе произойдет естественным путем). Речь идет не о выкорчевывании самого Сталина, а о выкорчевывании сталинизма, системы, созданной им, которой до сих пор в значительной степени пропитана наша жизнь. Те страшные вещи, которые мы видим вокруг себя, во многом уходят корнями именно в то время. Включая, например, правовой нигилизм или тотальную коррупцию. Ведь современная коррупция — это результат гипертрофированной роли бюрократии в обществе. А советская бюрократия с ее алчностью и бесконтрольностью — это сталинское произведение. Единственная возможность бороться с бюрократией — это прозрачность для общества, а Сталин как раз и уничтожил всякий намек на нее.
Раскрашенная правда
Прошлое всегда диктует — прежде всего эмоционально. И в борьбе за массовую аудиторию недобросовестный мифотворец с хорошо подвешенным языком всегда победит опытного, качественного, серьезного историка. Потому что массовая аудитория — это не заседание ученого совета в академическом институте. Тут совершенно другие законы восприятия, совсем иные законы воздействия.
Наверх