Козырная пасть

Венец мировой пищевой цепочки и самый древний хищник на земле, акула оставила глубокий след в мировой культуре, в широчайшем диапазоне от древних китайских легенд о сотворении мира до хрестоматийных стихов Корнея Чуковского. Но среди них есть, безусловно, главная — та, что в Голливуде почему-то зовут Брюсом, та, что стала центральным персонажем первого настоящего блокбастера в истории мирового кино, та, что еще до широкоэкранного триумфа хозяйничала на страницах бестселлера Питера Бенчли, названного просто и незатейливо — «Челюсти».

Книга эта вряд ли может считаться образцом чисто литературных достоинств, это традиционное чтиво для дальних авиаперелетов и пляжного ничегонеделания, но в самой сути своей она снайперски угодила в самое яблочко человеческого подсознания. Сам автор объяснял это так: «Мы ведь не просто боимся чудовищ, мы заворожены ими. Мы любим истории, от которых мурашки идут по коже, и по большому счету мы обожаем наших монстров. Ибо они помогают нам проникнуться той нехитрой мыслью, что наша тихая безопасная жизнь, оказывается, так замечательна».

Но эти слова так и остались бы словами, если бы в 1975 году начинающий, но подающий очень большие надежды режиссер Стивен Спилберг не сотворил на основе бульварного романа грандиозный фильм, который обернулся всепланетным феноменом. Впервые за долгие годы аудитория смогла испытать коллективный ужас, наблюдая за тем, как огромная белая акула сеет панику в пляжной зоне островка Эмити, и только местный шериф Броуди (Рой Шайдер) с компанией помощников в состоянии навести порядок. Фильм стал абсолютным чемпионом проката своего времени, пробудив какие-то совсем уж глубинные слои зрительского восприятия. И хотя знаменитый своими радикальными суждениями критик Паулин Кейл считала, что «Челюсти» — это в первую очередь комедия, куда более верно, пожалуй, определение, данное ее польской коллегой, киноведом Яниной Маркулан: «Спилберг сконструировал работающую с необыкновенной точностью машину страха. Зритель чувствует себя как подопытная крыса, над которой проводят чудовищные эксперименты». Это на самом деле зрелище не для слабонервных — при том, что собственно акулу в фильме показывают всего несколько раз, а страх по большей части достигается ракурсом камеры и распиливающей мозг на мелкие кусочки основной музыкальной темой Джона Уильямса (ее с той поры цитируют немногим реже, чем «Полет валькирий»). Трудно посчитать количество несчастных курортников, которые после просмотра этого шедевра наотрез отказывались лезть в воду даже в подмосковных купаленках, точно зная, что там им в лучшем случае угрожает разве что жук-плавунец. А кино как аттракцион, как сфера сугубого развлечения уже никогда не смогло быть прежним. Как не смог быть прежним и привычный жизненный уклад городка Эмити после того, как мимо его берегов впервые проплыл двадцатипятифутовый гость из бездны: «Огромная рыба бесшумно рассекала ночную воду, слегка взмахивая серповидным хвостом. Пасть ее была приоткрыта, чтобы потоки воды свободно проходили сквозь жабры Можно было подумать, что рыба спит, если бы не это бесшумное скольжение — инстинкт самосохранения, выработанный за бесчисленные миллионы лет»

В 1978 году после множества проблем (Спилберг не смог заняться фильмом из-за работы над «Близкими контактами третьего рода», начавшего в конце концов съемки Джона Хэнкока уже в процессе заменили на Жанно Шварца) появилось продолжение, «Челюсти-2», во многом лишенное необоримой магии оригинала, но до сих пор смотрящейся вполне эффектно — одна только сцена, в которой акула утаскивает под воду вертолет, во всех смыслах дорогого стоит. Так мог бы выглядеть первый фильм, если бы достался не Спилбергу, а кому угодно еще. Он наверняка собрал бы кассу, но вехой бы не стал. Как не стали в итоге многочисленные подражания «Челюстям» — итальянские, японские, корейские, которые наводнили экраны в конце 70-х.

Третья серия (1983), в которой акула терроризирует посетителей только-только отрывшегося аквапарка, была снята с применением весьма скромных на тот момент 3D-технологий, но зато сам монстр был на целых десять футов длиннее своих предшественников. К сожалению, это оказалось единственной стоящей внимания находкой Джо Элвеса (давний соратник Спилберга, он работал художником-постановщиком на первых двух сериях), равно как и фильм в целом — единственным его опытом в режиссуре. А четыре года спустя свет увидели «Челюсти: Месть» (1987) Джозефа Сарджента, и это был уже дистиллированно чистый провал. Историю противоборства злопамятного монстра и Элен, вдовы Майкла Броуди (исполнитель этой роли Рой Шайдер, по счастью, задействован в фильме лишь «фотографией на белой стене»; куда меньше повезло Майклу Кейну, который сыграл здесь худшую роль в своей карьере и, по собственному признанию, так ни разу это кино и не посмотрел), освистали уже на лос-анджелесской премьере. Главный американский кинокритик Роджер Эберт назвал фильм «не просто плохим, но глупым и некомпетентным», обозреватель Washington Post нашел куда больше саспенса в драме о пенсионерах «На Золотом пруду», а в Variety подметили, что сцены акульих атак сняты как будто изнутри работающей стиральной машины. «Месть» получил шесть номинаций на «Золотую малину», а безответный бедняга Брюс (которому заодно припомнили и прошлую серию) получил персональный спецприз «по совокупности достижений».

Лишь на самом исходе века «честь плавника» поддержал режиссер Ренни Харлин: в его «Глубоком синем море» (1999) акулы, на которых испытывали новый препарат от болезни Альцгеймера, обрели вполне человеческий интеллект и стали практически неуязвимы; тем не менее на экране с ними расправлялись точно такими же способами, как с их собратьями в первых трех «Челюстях», последовательно используя баллон со сжатым газом, высоковольтный провод и глубинную бомбу. Фильм имел внушительный международный успех, и акулам вновь раскрыли свои объятия мастера категории «Б», поставляющие свою дешевую, но сердитую продукцию сразу на видео и телевидение: одна только «Акулья атака» (1999) Боба Мизиоровски удостоилась аж трех сиквелов, не обошлось также без «Охотника на акул» (2001) Мэтта Кодда, «Красной воды» (2003) Чарльза Роберта Карнера, «Убийцы из глубины» (2004) Йорго Папавассилу, «Нападения акул в весенние каникулы» (2005) Пола Шапиро, «Бешеных акул» (2006) Денни Лернера, «Стаи акул» (2008) Джеймса А. Контнера Далекий тропический остров терроризировал «Человек-акула» (2005) Майкла Обловитца, любимый город Иосифа Бродского — «Акула в Венеции» (2008) помянутого уже Денни Лернера, а райские озера Атчафалайя — «Болотная акула» (2011) Гриффа Ферста. Особняком стоят фильмы, выдержанные в предельно реалистической манере а-ля «Ведьма из Блэр», в которых во главу угла поставлено чистое напряжение, спецэффекты сведены к минимуму, а в съемках нередко заняты самые настоящие хищники: «Открытое море» (2003) Криса Кентиса, «Дрейф» (2006) Ганса Хорна, «Риф» (2010) Эндрю Трауки. Наконец, фирменный рыбный специалитет последнего времени — совсем уж ничего не стесняющиеся опусы о гигантских акулах-мутантах, которые не жуя проглатывают океанские лайнеры, а в перерывах между приемами пищи бьются не на жизнь, а на смерть с весьма причудливыми противниками, вроде гигантского спрута или гибрида крокодила и динозавра: «Два миллиона лет назад» (2009) Джека Переза, «Гибель титанов» (2010) Кристофера Рэя, «Суперакула» (2011) Фреда Олена Рэя. Кроме того, бассейн с акулами едва ли не в обязательном порядке присутствует в интерьере любого мало-мальски уважающего себя киношного мафиози, а в мультфильме спилберговской студии Dreamworks «Подводная братва» (2004) акулы и сами олицетворяют организованную преступность во главе с зубастым доном Лино, которого озвучивал не кто иной, как Роберт Де Ниро.

Все шло к тому, что акулы во всей своей красе просто не могли не вернуться на широкий экран, а уж после триумфа «Пираний 3D» (2010) Александра Ажа стало ясно, что они приобретут неизбежное на сегодня дополнительное измерение, и наблюдать за ними придется через специальные очки. Итогом стала «Ночь акулы» Дэвида Эллиса (знаменитого голливудского каскадера и по совместительству постановщика «Сотового», «Змеиного полета», а также второй и четвертой серий «Пункта назначения»), выходящая в российский прокат под названием «Челюсти 3D». По иронии именно так называлась единственная серия оригинальных «Челюстей», которая добралась до позднесоветского проката и время от времени появлялась в репертуаре малого зала «Октября» или питерского «Стереокино» (справедливости ради стоит заметить, что путаница с названиями происходит не впервые: настоящие «Челюсти» некогда переименовывали то в «Лето белой акулы» (в Голландии), то в «Зубы моря» (в Бельгии), то просто в «Акулу» (в Италии, Бразилии и Швеции). Разумеется, никакого отношения к классической эпопее этот фильм не имеет, и временами кажется, что создатели вдохновлялись не столько первоисточником Питера Бенчли, сколько лотреамоновскими «Песнями Мальдорора»: «А что там за стая чудовищ? Их шестеро, и все проворно рассекают плавниками буруны. Акулы! Минута — и все человеческие тела, барахтающиеся в воде, не находя опоры, превращаются в пузырчатый омлет, не менее лакомый от того, что в нем нет ни одного яйца, и шестерка сотрапезниц оспаривает друг у друга каждый кусок, лучшие же достанутся сильнейшей. Кровь перемешалась с водой, и вода перемешалась с кровью. Глаза людоедов горят ярким блеском и освещают, подобно фонарям, место кровавого пиршества» И нет ничего страшного в том, что акулы в данном случае выступают не в качестве самостоятельной грозной силы, а лишь в качестве оружия в руках алчных маньяков. Самое главное — черные плавники опять бороздят кинематографические просторы, и спасения от них нет и не предвидится. Совсем как в старые добрые времена. Когда «Челюсти» — и челюсти — на самом деле были большими.