Катя Бочавар — художник, куратор, архитектор. Катя говорит, что ей нравятся site-specific-проекты — ориентация на местности в разных сферах. Работает в сфере архитектуры выставочных пространств. Удостоена премии Курехина как «куратор года» (2011). Родилась в Москве, она коренная москвичка. Живет между Москвой и Нью-Йорком.
О проекте изменения Москвы
Я вернулась в Москву из Нью-Йорка несколько лет тому назад. В Америке прожила 14 лет. Москва — быстро меняющийся город, и у меня есть возможность быть вовлеченной в этот огромный и интересный проект. На моих глазах в столице был создан «Винзавод», тут же подрос Artplay, меняется Манеж. Во всех этих выставочных центрах работаю и как куратор, и как архитектор проектов.
После долгого перерыва я приехала в Москву в 2005 году по приглашению Галереи на Солянке — принять участие в выставке американских художников Here/There. Через несколько лет опять оказалась в стенах этого маленького государственного музея из восьми комнат в качестве куратора и архитектора выставок, с тех пор опекаю и помогаю.
Люди, меняющие Москву
Москва меняется. Вместе с ней меняются мэры, парки, спальные районы, подземные переходы и отношение горожанина к самому себе в этой среде. Заброшенные фабрики становятся кластерами, люди не травятся уличным фастфудом, современное искусство больше не воюет с академическими институциями, виной всему — головы горожан, которые изменились вместе с городом, и знания, которые дают человеку, живущему в Москве, все основания хотеть от нее лучшего. Люди, подхватившие волну культурных изменений городского облика, рассказали «МН» о том, как это было и что они для этого сделали.
То, что для организации выставки необходим архитектор, очень хорошо понимает Федор Павлов-Андреевич — директор Галереи на Солянке, и это буквально изменило лицо музея. Федор Павлов-Андреевич и вся его команда создают выставки, на которые приходит до 400 человек, в выходные — до 600, и это огромная посещаемость для локального, небольшого пространства.
У галереи есть завсегдатаи и фанаты. Посещают ее как знатоки-любители, так и простые граждане. Этот музей прикладывает много усилий для популяризации новейших течений в современном искусстве, рассказывает об истории развития отечественного искусства и делает это в форме увлекательных выставок. Пожалуй, это единственный в Москве подобный проект.
О том, зачем нужен архитектор выставок
Моя первая выставка прошла в пространстве Baibakov Art Projects. Первая для меня как архитектора, первая для проекта Маши Байбаковой и первая для «Красного Октября» вообще. На «Октябре» в ту пору еще конфеты варили, и мы входили в выставочное пространство через заводскую проходную. И потом я делала все выставки для этого проекта как архитектор. Заметив мою способность работать с пространством выставки, меня стали звать другие музеи, галереи, фестивали и т.п. Так нежданно-негаданно я стала архитектором. Пока мне это интересно. Я пришла туда как скульптор, а вышла как перформер, куратор и архитектор. Урожайный для меня проект.
Видео. Перформанс Андрея Бартенева & Кати Бочавар
О помощи столичных художников друг другу
Часто затраты на оборудование для выставок или перформансов не вписываются в бюджет. В таких случаях я взываю о помощи, и она приходит. Помню, как для выставки «Тарковский. Space» в государственной Галерее на Солянке Театр на Таганке и киностудия «Мосфильм» отдали мне часть списанных декораций. Для перформанса ROZAMIRA на ВДНХ Музей декоративно-прикладного искусства предоставил музейные тумбы, а Мультимедиа-арт-музей на целый месяц одолжил мощный проектор для использования в проекте Arthouse Squat Forum. Манекены давали друзья из Галереи на Солянке, а световые приборы — marka ff.
Думаю, скоро в Москве «наведут порядок» и художники, театры, музеи перестанут помогать друг другу. Но пока еще это возможно, так как мы находимся в «зоне выживания» и семейная выручка тут важна. Конечно, никому в голову не придет в Амстердаме, к примеру, или Нью-Йорке зайти в знакомую галерею и попросить стулья, объяснив, что «я провожу выставку и у меня просто не хватает денег на мебель». А жаль.
Заслуги перед городом
Создает звуковые инсталляции для города, в числе которых — саунд-инсталляция «Звукополитен», которая могла бы избавить пассажиров метрополитена от уродливой звуковой рекламы и пыток произведениями композитора Е. Доги.
Поставила перформанс «РОЗАМИРА», призванный воспитать толерантность к этническим меньшинствам города, в основе которого — музыка народов бывшего СССР.
Курировала фотовыставку «Преобразование реальности», которую предложила сделать не в центре Москвы, а на окраинах с целью заинтересовать жителей отдаленных районов искусством.
Отказалась от предложения департамента культуры украсить только что очищенные бульвары стендами с фотографиями, чтобы люди могли спокойно сидеть на скамейках и наслаждаться видами природы.
Курирует выставки Галереи на Солянке, популяризирует новейшие течения в современном искусстве, создает увлекательные выставки, привлекает к участию молодых российских художников.
О плюсах жизни в столице
Почему удобно жить в столице? Я живу на «Курской», сняла здесь большую квартиру за разумные деньги и очень довольна. Хожу пешком в Галерею на Солянке. Когда делала адаптацию музея-усадьбы Муравьева-Апостола под выставочное пространство, тоже пешком туда добиралась. И в «Гоголь-центр», и на Artplay, на «Винзавод» иду пешком.
Мне очень удобно жить в Москве. Друзья смеются, говорят, что все подтягивается к тому месту, где я живу. А мне и правда кажется, что город со мной во взаимодействии. Вот и первый и пока последний BOHAVARFEST прошел на Садовом кольце во дворе Музея Москвы.
Я очень не люблю кафе и рестораны, где звучит громкая и навязчивая музыка. Почему люди даже во время еды не могут оказаться в спокойной обстановке?
О звучании мегаполиса
Я слышу столицу даже дома, потому что окна у меня выходят на Садовое кольцо. (Смеется.) В Москве много звуков, шумов, как и в любом мегаполисе. Очень сложно найти островок тишины. Я очень не люблю кафе и рестораны, где звучит громкая и навязчивая музыка. Почему люди даже во время еды не могут оказаться в спокойной обстановке? Ведь не дискотека. Для всего есть уместные звуки: для принятия пищи — одни, для танцев — другие.
О саунд-инсталляции «Звукополитен»
По заказу департамента культуры Москвы мы в конце 2012 года в рамках городского новогоднего фестиваля сделали саунд-инсталляцию «Звукополитен». Она должна была прозвучать в столичной подземке во время новогодних праздников. Мы планировали включить ее на 360 эскалаторах.
Если бы она звучала, то пассажиры метро вместо дурацкой рекламы и объявлений типа «не ставьте детей на поручни» могли бы слышать звуки зимней природы. Скрип снега, пение зимних птиц, завывание вьюги, звуки музыкальных электроинструментов — все это должно было звучать в часовой композиции в режиме нон-стоп. Мы планировали записывать на видеокамеры реакцию пассажиров.
Инсталляция была готова. Оставалось, можно сказать, включить ее, нажав кнопку play. До этого события мы ее опробовали, кстати, в саду «Эрмитаж» вместе с авторами — музыкантом Петром Айду и художником Дмитрием Морозовым. Там она звучала потрясающе. Но, к сожалению, в метрополитене нам не только не позволили ее проверить — ее вообще так и не включили ни разу, причем вообще без объяснений. Мы до сих пор так и не знаем, что помешало порадовать москвичей этой инсталляцией. В ней нет ничего сложного, чего человек мог бы не понять. Это приятные для уха звуки. Все мы очень расстроились, тем более что с нами никто даже не разговаривал и ничего не объяснял.
О московских чиновниках
Помню, мы подготовили саунд-инсталляцию. Чиновники — заказчики проекта назначили встречу в кафе. Они: ну давайте, включайте. А в кафе громко играет музыка. Саунд-инсталляция — не просто мелодия, в ней есть определенное количество звуковых дорожек, она специально расписана: один звук слева, издалека, а другой справа — так называемый звуковой амбьянс. Деваться некуда, включили. Послушали в кафе. Не понравилось. Понимаю их.
О парке Горького и тишине
Мы сейчас с вами в парке Горького, сидим в кафе в Нескучном саду. Это место, которое я часто привожу в пример. При всем уважении ко всему, что здесь сделано, это место зараженное, так называемый nois pollution («загрязнение звуковой среды»).
Парк должен жить так: природа, тишина, никакой навязчивой музыки, никаких раздражающих звуков. А когда каждая палатка и лоток с мороженым включают свою музыку, то лично мне физически становится плохо, потому что ничто не может так нарушить психику, как неуместные громкие звуки.
Горожане буквально задолбаны рекламой, щитами с информацией на работе, в метро, дома, на улице, в магазине
О том, чего не надо делать в городе
В городе важно что-то делать и что-то не делать. Например, в департаменте культуры мне как-то сказали: мы реконструировали бульвары, а Бочавар расставит на бульварах стенды с фотографиями. Я отказалась, ведь бульвары только что привели в порядок, они наконец-то стали чистыми и очень красивыми. Горжусь ими как резидент этого города! Вот и дайте людям спокойно посидеть на лавке и посмотреть на зеленые деревья.
Клумбы разбили, цветов насажали, и отлично! Не надо нам под нос стенды. Вы ведь загородите всю красоту! Горожане буквально задолбаны рекламой, щитами с информацией на работе, в метро, дома, на улице, в магазине, тем более что стенды с фотографиями — изначально убогий формат: все самые красивые снимки им убиваются.
Об искусстве на окраинах
В рамках «Ночи в музее» в 2013 году вместе с Ларисой Гринберг я курировала фотовыставку «Преобразование реальности», которую предложила сделать не в центре Москвы, а на окраинах. Население отдаленных районов не интересуется искусством, и это понятно, ведь все интересное случается только и исключительно в центре города.
Я задумалась: что выставлять? Очень красивые пейзажи или лица известных людей на уродливых территориях с уродливой застройкой — это плевок в лицо жителям вроде как «посмотрите, как в Париже хорошо и красиво, а у вас тут полное дерьмо». В этих раздумьях и родилась выставка на окраинах — «Преобразование реальности» в Троицком и Новомосковском районах.
Разные галереи мира из Парижа, Нью-Йорка, Москвы представили работы художников, фокусирующих свое внимание, любующихся тем, что окружает любого человека, где бы он ни находился: падающий целлофановый пакет, трещина на стене, отражение в луже. «Ищи красоту вокруг себя!» — таков был наш посыл. Мы раскатали фотографии на формат 2×3 м. Фрагменты смотрелись монументально, да и попросту красиво.
Мы договорились, что фотографии будут выставлены в течение месяца. Но местные власти все убрали буквально через три-четыре дня. Получается, что я, художник, выступаю в роли социального деятеля, который стремится поднять культурный уровень населения, а чиновники этого города, в чьи прямые обязанности входит улучшение городской среды, всем этим не интересуются.
Толерантность должна не просто поддерживаться государством, но насаждаться законами, так как в природе человека этого качества изначально нет
О толерантности
Когда я приехала в Москву после долгих лет жизни в Нью-Йорке, поняла: в нашем городе низкий уровень толерантности. Толерантность должна не просто поддерживаться государством, но насаждаться законами, так как в природе человека этого качества изначально нет. Но не только через законы, но и через знакомство и интерес к культуре друг друга надо прививать людям терпимость, жизненно необходимую вообще, а в большом городе особенно. Нетерпимость в целом — это прежде всего проявление низкого уровня культуры. Да, мир меняется. Есть арабы в Париже, турки в Берлине, мексиканцы в Нью-Йорке, индусы в Лондоне: у каждого города есть большое и малое население. И предстоит учиться уважать друг друга.
Мой перформанс ROZAMIRA посвящен как раз этой проблеме. На сцене — строители Москвы: таджики, молдаване, украинцы, армяне, русские. Когда ты художник, у тебя свои пути высказывать мнение.
О гордости за свой город
Вот мы сидим в Нескучном саду. Удивительные аллеи, вазоны с цветами, взрослые и дети играют в пинг-понг, гуляют. Тут я и горжусь своим городом. Приятно.